Исследователи Гора

Норман Джон

— Хороша, — ухмыльнулся Кису.

— Да, — кивнул я.

— Помогите! — кричала вторая девушка. — Помогите! Спасите! Меня бросили здесь умирать! Пожалуйста, спасите!

— Господин, сжальтесь над ней! — умоляла Дженис — Вы не можете оставить ее здесь на верную смерть!

— По-моему, мы и так слишком задержались, — нахмурился Кису. — Места здесь опасные.

— Согласен, — сказал я.

— Пожалуйста, благородные господа, не бросайте здесь этих несчастных! — не унималась Дженис.

— Пожалуйста, господин! — хором затянули

Тенде и Элис

— Вот дуры! — сплюнул Кису. — Неужели не видно, что это ловушка?

Глаза Тенде округлились от удивления.

— Господин… Кису расхохотался.

— Господин, прошу тебя, объясни, что происходит! — попросила Дженис.

— Во-первых, они говорят по-гориански. Значит, это не туземки. Вы могли бы и сами догадаться, хотя бы по цвету кожи. Во-вторых, веревки на запястьях у темноволосой чересчур длинны. Для того чтобы связать женщине руки, не важно, сзади или спереди, с лихвой хватает восемнадцати дюймов. К тому же принято связывать обе руки вместе.

— А вдруг она была привязана к дереву, — возразила Дженис.

— Может быть. Но веревка явно отрезана, а не перетерта. О чем это говорит?

— Не знаю, господин…

— Идем дальше, — продолжал я. — Обрати внимание на пояс и ножны от кинжала. Ты можешь представить злоумышленника, который оставит на жертве всю эту сбрую?

— Нет, господин…

— Далее. На обеих — дорогая одежда и украшения. Когда женщин берут в плен, с них в первую очередь срывают одежду. На то есть много причин: надо убедиться, что женщина не прячет на себе оружия; дать ей понять, что она — пленница; посмотреть на добычу; прикинуть, сколько она будет стоить на рынке… Об украшениях, тем более золотых, и говорить нечего: они тотчас становятся добычей мужчины. Потом, конечно, он может, если пожелает, украсить ими свою новую рабыню. У этих красоток одежда в полном порядке. Ясно, что никто не нападал на них и не пытался раздеть. И заметь: одеты они не в репс и не в полотно из коры, а в дорогие меха. Такие наряды носят свободные женщины, большей частью охотницы.

Кису добавил:

— Да, на пленниц они не похожи. Что-то я не вижу у них ни синяков, ни ссадин.

Я кивнул. Попадая в плен, свободные женщины нередко отказываются признать полное и безраздельное господство мужчин. В таких случаях не обойтись без плетки.

— Эти девки явно не те, за кого себя выдают, — продолжал я. — Взгляните на ту, у столба. Руки ее связаны за спиной, впрочем, утверждать, что они связаны, я не стану. А ведь привязывая рабыню к столбу, ей обычно выворачивают руки, чтобы подчеркнуть красоту груди. И наконец, кто в здешних лесах станет приковывать женщину к столбу цепями?

— Сжальтесь! Помогите! — вопила тем временем блондинка.

— Сколько времени ты так стоишь? — крикнул я.

— Уже два дня! Спасите!

— Ну, убедились? — повернулся я к рабыням. — Посмотрите, как она выглядит! Похожа она на женщину, простоявшую двое суток в цепях?

— Нет, господин, — сдалась Дженис.

— И не забывайте о тарларионах. За два дня от нее бы остались одни цепи.

— Верно, господин.

— Да и лес этот мне не нравится, — сказал я. — Слишком уж он густ. Наверняка там засада.

— Давайте скорей уходить отсюда, — встрепенулась Тенде

— Ну-ка за весла! — скомандовал Кису.

— Не уплывайте! — взмолилась красотка в цепях. — Не дайте мне погибнуть!

— Неужели мы можем оставить ее тут? — вздрогнула Дженис.

— Можем, — ответил Кису.

— Еще как можем, — подтвердил я. Дженис тяжко вздохнула.

— Шевелись, — приказал я, указывая на весло.

— Да, господин.

— За ними! — донеслось с берега. — В погоню!

Мы оглянулись. Светловолосая красотка легко выскользнула из цепей и, наклонившись, подхватила копье. Из зарослей повыскакивали другие женщины и бросились к берегу.

— Может быть, сейчас, — съязвил я, обращаясь к оторопевшей Дженис, — ты изволишь грести порезвей?

— Да, господин!

За нами уже гнались восемь каноэ. В каждом сидело пять или шесть воительниц. На носу первого судна оказалась блондинка, которая только что корчилась в цепях, на втором была длинноногая темноволосая красотка, первой окликнувшая нас с берега. С ее запястий по-прежнему свисали обрывки веревок.

— Неужели они догонят нас? — в страхе прошептала Элис.

— Не думаю. В каждом каноэ — не больше шести гребцов. В нашем — тоже, но трое из них — мужчины.

И правда, через четверть ана мы изрядно оторвались от преследовательниц.

— Помнишь, Дженис, — сказал я, — несколько месяцев назад в одной деревне кто-то спросил, не талуна ли ты?

— Да, помню.

— Так вот, — продолжал я, — те, кто гонятся за нами, и есть талуны.

Через половину ана погоня прекратилась, но мы упорно продолжали грести.

— Я устала, господин, — пожаловалась Элис. Дженис и Тенде тоже лишились сил. Они тяжко дышали и то и дело выбивались из ритма.

— Весло точно железное, — взмолилась Дженис. — Руки не поднимаются.

— Я больше не могу, — всхлипнула Тенде, едва не выронив весло. — Прости, господин!

— Ладно, отдохни, — позволил Кису.

— Отдыхайте, — велел и я своим рабыням. Девушки бросили весла и в изнеможении опустились на дно каноэ. Я, Кису и Айари продолжали грести.

44. ВСТРЕЧА С ПИГМЕЯМИ. НАШ ЛАГЕРЬ ПОДВЕРГАЕТСЯ НАПАДЕНИЮ

— Беги ко мне! — звала она, заливаясь смехом.

Я стоял на берегу мелкой речной лагуны с копьем в руке. Тарларионов поблизости не было, никакая опасность не угрожала, но следовало сохранять бдительность.

Дженис плескалась в лагуне.

Мы отправились на охоту вдвоем. Иногда хочется остаться наедине с прелестной рабыней.

— Вымойся как следует, рабыня, — крикнул я в ответ, — чтобы мне было приятней.