Исследователи Гора
Шрифт:
— Никакая другая причина не заставила бы его прийти сюда, — уверенно продолжил я. — Он же понимает, что могущество кольца сделает его абсолютно непобедимым.
— Возможно, — усмехнулся Шаба.
— Скажи, — попросил я, — почему ты считаешь, что причинил зло Биле Хуруме? — Мне это казалось совершенно нереальным. Все равно что сокрушаться о том, что обидел ларла, который идет по твоему следу.
— Я использовал его в своих собственных целях, — сказал Шаба.
— В каких?
Он вытянулся и закрыл глаза. Боль терзала его.
Я не сводил глаз с кольца.
Шаба
— Меня не интересуют твои записи и карты, — сказал я. — Я пришел за кольцом. Сними с меня наручники и отдай кольцо.
Внезапно сверху, с крепостной стены, донесся страшный крик. Рывком обернувшись, я успел заметить, как один из людей Шабы пошатнулся и рухнул вниз, на камни. И тут на фоне ярко-голубого тропического неба возникла огромная косматая фигура кюра. В правой лапе зверь сжимал обагренную кровью пангу. Над стеной показалась верхушка гигантского бревна. По нему карабкался другой кюр. В следующее мгновение он спрыгнул внутрь крепости. Воинственные вопли кюров слышались уже со всех сторон; одна за другой показывались клыкастые морды с горящими глазами…
Внезапно один из кюров пронзительно вскрикнул — в грудь его вонзилось острое копье аскари. Кису, с рейдерским копьем наперевес, бросился к другому кюру, только что спрыгнувшему со стены.
— Сними с меня наручники! — завопил я, обращаясь к Нгуми, писцу, который привел нас сюда.
В крепость прорвались еще с десяток кюров. Для своего веса они были ловки и проворны. Некоторые на мгновение приседали с пангами в зубах и упираясь передними лапами в землю.
Я заметил, как Мсалити выхватил нож и скользнул куда-то в сторону.
Аскари бросились вверх по каменным ступенькам. Один из них отбросил от стены бревно, но появившийся кюр страшным ударом огромной панги смел со стены сразу четверых аскари. Я видел, как кюры огромными лапами раздвигают частокол у входа в крепость. Аскари пытались сдержать их натиск. Айари, малыш Айари бросился им на помощь…
— Да освободите же меня! — взревел я, в ярости пытаясь сбросить наручники.
Писец растерянно взглянул на Шабу.
— Освободи его, — слабеющим голосом велел географ. Два кюра с пангами в зубах на четырех лапах двинулись к нам.
У входа послышались крики. Взглянув туда, я увидел, что частокол вот-вот рухнет. Откуда-то донесся вопль рабыни…
Нгуми вставил ключ в отверстие наручника и дважды повернул его.
Я подозревал, что в большинстве своем это были горианские кюры — одичавшие, опустившиеся потомки древних зверей, высаженных с кораблей на планету или спасшихся при крушениях. Но были среди них и корабельные кюры.
— Скорей! — отчаянно завопил я. В этот момент один из кюров поднял переднюю лапу и указал на нас. Огромные звери двигались с ужасающей прытью. Наконец оба наручника разомкнулись. Я увидел, как кюр с пангой в зубах бросился к Шабе, не сводя глаз с кольца. Второй зверь шел на меня. Я швырнул наручники ему в морду, и один из них угодил прямо в огромный круглый глаз.
Внезапно кюр, атаковавший Шабу, отшатнулся, изумленно глядя на собственную лапу, на которой выступила бурая кровь. Панга со звоном упала на камни. Шедший на меня зверь принялся с ревом тереть покалеченный глаз. Порезанная пангой пасть кровоточила. Не теряя времени, я бросился к тому месту, где Нгуми оставил мой пояс и ножны с кинжалом, когда надевал на меня наручники. Я еле успел откатиться в сторону — панга, звеня, обрушилась на камень рядом с моей головой. Краем глаза я заметил, что напавший на Шабу кюр уже свалился замертво. Шаба закашлялся и сплюнул кровавый сгусток. Кольцо с клыком окрасилось в бурый цвет. Кюр обрушил на меня страшный удар, но мне снова удалось увернуться от смертоносной панга. Стол раскололся надвое; футляр с картами и записные книжки рассыпались по земле.
Кюр с рычанием обернулся и на какой-то миг упустил меня из поля зрения. Издав боевой клич «Ко-ро-ба», я прыгнул зверю на спину и, задрав ему голову, вонзил кинжал в сердце. Огромное туловище содрогнулось в конвульсиях. Я соскочил с него и обернулся.
Очередной кюр бросился на Шабу. Тот снова выставил кольцо с клыком. Я увидел, как огромная шестипалая лапа схватила цепь, висевшую на шее у Шабы. В следующее мгновение лапа безвольно разжалась. Зверь пошатнулся и неуклюже рухнул на бок. Я зажал в зубах окровавленный кинжал, ощутив вкус крови кюра, и обеими руками поднял тяжеленную пангу убитого мной кюра.
Я снова оглянулся. Шаба уронил голову на грудь. Одеяло было залито кровью. Нгуми бросился к нему. Шаба с усилием поднял голову.
— Иди! Сражайся за свою жизнь.
— Я не оставлю тебя! — воскликнул Нгуми.
Это были его последние слова. Подобравшийся сзади кюр разрубил его пополам. Одним прыжком я оказался рядом со зверем и мощным ударом панги снес ему голову.
Я посмотрел на убитого Нгуми. У него была такая же татуировка, как у Шабы. У писцов принято разрисовывать лица.
— Помогите! — услышал я. — Они вот-вот прорвутся!
Я бросился ко входу и принялся рубить пангой косматые лапы, раздиравшие прутья частокола. С лезвия капала кровь. Кюры с ревом отпрянули от частокола.
— Развяжите меня! — раздался знакомый голос.
Я подбежал к Тургусу и разрубил его путы. Тот схватил копье убитого аскари и бросился в бой. Затем я освободил от пут сбившихся в кучку, до полусмерти перепуганных рабынь.
— Господин! — жалобно закричала Дженис.
Если бы они и вздумали бежать, им бы это не удалось — вокруг высились крепостные стены. Порой девушки умоляют завоевателей взять их в рабыни, клянутся в вечной преданности и тем самым спасают себе жизнь. Но кюры обычно не интересуются женщинами — разве что в качестве пищи.
Неожиданно сзади появился кюр. В самый последний момент я успел заблокировать удар, но все равно отлетел на несколько шагов. Не давая мне опомниться, кюр снова бросился на меня и рубанул своим клинком по моему. От боли в руках я едва не потерял сознание. Кюр ударил меня в голову, но промахнулся. Со стены посыпался град камней. Я увернулся и ударом снизу распорол зверю брюхо. Он издал страшный рев и попятился, подхватывая лапой вывалившиеся кишки. Я из последних сил взмахнул пангой и развалил ему череп до самой челюсти. Потом я оглянулся и крикнул: