Истина где-то там (Бессонница). Файл №204
Шрифт:
– Пытаюсь забыть… Я пытаюсь выкинуть всю эту историю из головы.
– Ни и как, удается?
– по-прежнему не сводя с Виллига глаз, спросил Пастор.
– Не очень-то, прямо тебе скажу… Надо держаться, конечно, ну ты - понимаешь… Надо жить так, словно ты родился только сегодня утром. Это я прочел в одной книге, - добавил он оправдывающимся голосом.
– Но я все равно вижу их лица, чуть ли не каждый день. Прикрою глаза - вот они, вставшие с того света, куда мы их отправили. Знаю, что нет их, они мертвы, а все равно - вижу… Черт возьми, да какая нам теперь разница!
Он резко отвернулся к стене, крепко сжатыми ударил по ней, словно хотел пробить выход из этого мира. Лицо скомкалось, будто резиновое, а из-под склеенных бессонницей век выкатились липкие слезы.
– Нас всех ждет - ад, ад, ад!..
Пастор, обогнув кресло, приблизился к нему сзади.
– А как ты думаешь, Генри, где мы были с тобой последние двадцать четыре года? Нам ли бояться геенны огненной? После того что мы уже пережили, остальное, куда мы можем попасть, кажется легким, как каникулы на Гавайях.
Виллиг, повернув голову, моргал, как ребенок:
– Зачем ты пришел ко мне, пастор? Чего ты хочешь? Это ведь ты убил Гриссома, не правда ли? Ты прокрался к нему и убил, я видел по телевизору…
Пастор положил руку ему на плечо:
– Он должен был заплатить за содеянное, Генри. Мы все должны ответить за то, что мы натворили. Нам от этого никуда не деться, не сбежать, нигде не укрыться. Прошлое приходит к нам в тот момент, когда ждешь его меньше всего.
– Я больше не могу, Пастор!
– Генри, осталось немного…
– Когда, Пастор, когда?
– Прямо сейчас, Генри…
Он подался чуть в сторону, одновременно разворачивая Виллига лицом к комнате, и ошеломленный Виллиг увидел группу людей, действительно выросших, точно из преисподней: мужчины, женщины, дети, в окровавленных рубахах навыпуск, в широких вьетнамских штанах, из которых высовывались босые ноги. Двое - с повязками на головах. Остальные - с потеками ран и ожогов на нечеловечески сосредоточенных лицах. Азиатские косые скулы, темная кожа, белки ярких глаз, наполненных мучительным ожиданием. Казалось, что они могут смотреть на него так - тысячу лет, бесконечно, потому что время уже не имело для них значения. Они явились оттуда, где времени, вероятно, не существует. Терпеливые, беспощадные, готовые ждать столько, сколько потребуется. Ни один из них даже не шевельнулся. Они просто молчали, и от надрывного их молчания у Виллига перехватило горло:
– Не надо!..
Над плечом, как будто из другого мира, прошелестел голос Пастора:
– Ты готов, Генри? Они пришли за тобой…
– Нет!.. Нет!.. Нет!..
Виллиг дрожал. Пастор приложил ладони к вискам, и шепот потек, проникая в сознание и успокаивая:
– Он хранит свой гнев вечно. Потому что ему доставляют радость - милость и снисхождение. Он сострадает всем нам. Он учит нас не поддаваться дьявольскому искушению. И он отмеряет каждому по его мере… Ты готов, Генри? Мне хотелось бы, чтобы ты был готов к воздаянию…
– Я готов, - судорожно всхлипнув, ответил Виллиг.
– Ничего, Генри, это недолго. Зато теперь для тебя все кончится.
– Спасибо, Пастор!.. Ты правильно сделал, что пришел
– Молись, Генри!..
Он не убирал ладонь с плеча Виллига. Двое из молчаливой группы выступили вперед и вдруг оказалось, что они держат в руках тяжелые автоматы. Черные дырочки смерти уставились в сердце Виллига. Тот задрожал еще больше и начал дышать - мелко, со всхлипами.
– Если хочешь, закрой глаза, Генри…
Виллиг поспешно зажмурился, но веки почему-то были прозрачные. Они не закрыли этого мучительного ожидания. И потому Виллиг видел, как задрожали стволы автоматов, извергнув смертельный огонь, как вздыбилась штукатурка на стенах, расколотая горячими пулями, как брызнул стеклом телевизор, как полетели гильзы, звеня и раскатываясь по полу. Странно, что он успел все это увидеть. А потом сумасшедшая звериная боль вошла в сердце. Он упал, поглощенный ею, радостный, как ни странно, и, видимо, даже с чувством действительного успокоения. Наконец-то он заснет и никогда уже не проснется. И все же еще пару мгновений он видел - мужчин, женщин, детей, взирающих на него с того света. Впрочем, теперь, вероятно, они были уже на одной стороне. Затем все исчезло.
Пастор вздохнул и обессилено привалился к стене большим мятым телом…
Крайчек одну за другой прикреплял фотографии к рабочему стенду. Глаза у него поблескивали, а лицо выражало некое удовлетворение.
– Жертву зовут Генри Виллиг, - со сдерживаемым торжеством докладывал он.
– Безработный, последние годы жил на государственное пособие. Что-то ему там выплачивало военное министерство. Семьи нет, близких родственников не имеет. Опять-таки - никаких признаков насильственного вторжения в квартиру, никаких царапин и синяков на теле, никаких следов, что он с кем-то боролся. Предполагают, что непосредственно перед смертью он мирно подремывал…
– Значит, спал?
– спросил Малдер.
– Ну, это из области предположений. Причина смерти, по заключению медэкспертизы, разорвавшаяся аневризма. Врач сказал: может быть, плохой сон увидел…
– Больше ничего?
– Ничего.
– Чего же это тогда нам позвонили из отдела по расследованию убийств?
– А потому что им в свою очередь позвонили из морга. Вы же предупреждали их насчет всяких таких странных случаев?..
– Крайчек подался вперед и ткнул рукой в фотографию, вывешенную несколько на особицу.
– Вскрытие обнаружило двадцать три внутренних кровотечения, разрывы сосудов, трещины в некоторых костях. По словам медэксперта, просто так, спонтанно это произойти не могло…
– Однако внешних повреждений тем не менее нет?
– Вот именно!
– А что еще полагает наша прославленная экспертиза?
– Эксперт сказал, что ничего в этом случае не понимает. Сказал: двадцать лет работает - ничего подобного до сего момента не наблюдал. Однако признал, что это очень похоже на пулевые ранения; пули, которые каким-то образом проникли внутрь, не повредив тело…
– Пули, не повреждающие тело? Бред!
– Так говорит эксперт, и вы знаете, Малдер, я склонен ему доверять. Разумеется, в официальном заключении эта мысль высказана не будет.