Истина прямо здесь
Шрифт:
Второе по счету похищение состоялось на третьи по счету сутки, когда произошло много чего любопытного, но об этом после.
Сван и Морган, впервые за эти дни, куда-то свалили вместе. Я сидел на диване и скучал, пытаясь снять наручники. Это можно было проделать при помощи мыла, но оно было в ванной, а меня туда не пускала труба парового отопления - с фантазией у ребят были проблемы. А так, в целом, они мне даже нравились. Ничего - парни. Убежденные. Когда я вам расскажу, в чем они были убеждены, вы со стульев попадаете...
В общем, щелкнул
– Пойдем со мной, - скомандовала она.
– О.кей, - отреагировал я, - а куда?
– Тебе здесь нравиться?
– спросила Ализеа.
– Да, но ты - больше, - ответил я, абсолютно искренне.
– Кретин, - сказала Ализеа. Видимо, это было ее любимое слово. Я не обиделся. Я вообще на девушек в таких футболках не обижаюсь. Сил не хватает еще и обижаться, ко всему прочему.
– Не вздумай сбежать, - предостерегла она, достала из белого кожаного рюкзачка пистолет и покрутила у меня перед носом.
– Газовый?
– спросил я.
Вместо ответа она презрительно фыркнула и, не глядя, выпалила куда-то в сторону.
...Если бы "куда-то"! Монитор, который ребята не выключали вовсе, брызнул во все стороны осколками пластмассы и мелких деталек. Холодильник в прихожей что-то протестующе буркнул и заткнулся. Похоже, потерял сознанье.
– Опаньки!
– отреагировал я, - сейчас сюда быстренько все соседи сбегутся.
– Никто не сбежится, все на дачах, - вполне логично возразила Ализеа и махнула пистолетом. Я понял это как приглашение.
Она несла оружие, прикрывая его рюкзачком. Ее умение стрелять наводило на определенные мысли. Да и вообще, сама Ализеа наводила на мысли. И не только на эротические.
Такси она остановила сразу. Оказавшись на заднем сидении рядом со мной она назвала адрес: где-то на Перекопе. То есть если не на самих чертовых куличках, то в двух суворовских переходах от них. Пистолет уютно устроился на коленях. Похоже, она совсем не боялась, что водитель заметит его в зеркало заднего вида. Но зато жутко боялась, что я на полном ходу попытаюсь открыть дверцу машины и выпрыгнуть на асфальт, под колеса личного и муниципального транспорта. Приятно, черт возьми, когда красивая женщина боится тебя потерять. Однако, кем она меня считает? Чаком Норрисом? Агентом 007?
– Проходи, располагайся. Чувствуй себя как дома, - белый рюкзачок полетел в угол, Ализеа вытащила из ящика стола кусачки и первым делом выкусила напрочь телефонную розетку. И, распахнув форточку, выкинула в окно.
Видимо, в ней вообще преобладало духовное начало над материальным.
– Голодный? Сейчас я сделаю яичницу с беконом и сварю кофе.
– А побриться у тебя можно?
– спросил я.
– Только тем станком, которым я ноги брею. Не побрезгуешь?
– Уверен, ты их сначала моешь, -
– И что?
– спросил я, когда кофе был выпит, яичница съедена и кухня покинута в пользу маленькой не то спальни, не то зала: два кресла, тахта, телевизор и, на отдельном столике, компьютер - это была самая большая, она же единственная комната. Что, опять-таки, наводило на мысли.
– Тоже веревками свяжешь? Или к батарее пристегнешь?
Ализеа смерила меня долгим взглядом и мотнула светлой стрижкой.
– Не-а, - протянула она.
– Я тебя на другую цепь посажу.
И через голову стащила с себя майку.
А почему бы нет, подумал я. С работы меня наверняка уволили...
В сумерках, когда прекрасная дама спала, великодушно уступив мне почти все одеяло, я аккуратно вылез из под ее руки и не одеваясь, чтобы не разбудить хозяйку, прокрался к компьютеру. Он висел в режиме ожидания. Я вывалился в "нортон", желая слегонца оглядеться, что тут и как. Тут было все на свете, и настолько до фига, что даже бездонный винчак трещал по всем швам. Причем никаких тебе: "Рецепты", "Телефоны", "Мой дневник". Сплошные аббревиатуры. И дикие какие-то. Как вам например такое сочетаньице: ХЭПСС 4553! Маразм крепчал, шизуха косила наши ряды. Ее личный каталог я все-таки опознал, хотя это оказалось нелегким делом. По паспорту Ализеа была Тоней - никогда бы не подумал! Но он был закрыт паролем. Я попытался с разгону повторить знаменитый подвиг Арсена Люпена перед сейфом с брильянтами: набрал "Ализеа", потом "Антонина", потом то же самое латиницей... Упрямый ящик не желал колоться, а потом и вовсе отмочил штуку, которой я от него не ожидал - динамики хрюкнули и жалобно запели: "Стал Ваня лазить в папину кассу, стал безобразить, красть денег массу..."
Я оглянулся. Прекрасная дама сидела на постели и с интересом смотрела на меня. При этом не была ни обижена, ни зла.
– Он после двух неудачных попыток тревогу поднимает, - объяснила она. Глаза у нее в темноте светились, как у кошки, честное слово!
Она встала, и, даже для приличия не обернувшись простынь, подошла ко мне. Села на полу, рядом со стулом, обняв меня рукой за брюшной пресс... И мурлыкнула:
– Расскажи о Кристине.
– Киска, я ничего не знаю ни о какой Кристине, если ты имеешь в виду не Орбакайте.
– Не будь кретином. Ты знаешь, что живым отсюда все равно не уйдешь. Так зачем ломаться?
Мне стало как-то двойственно. Определенно хорошо снизу, где так непосредственно, по-приятельски, расположилась ее мягкая лапка, и, определенно, хреново где-то в области сердца, которое, повисев на вздохе секунды полторы, ухнуло в пятки.
Кролик жил в районе Нефтестроя, если раненько по-утру, часов в шесть, выйти из его дома на большую дорогу и застопить что-нибудь подходящее, в десять можно быть уже в Москве. Поэтому в Москве Кролик был своим человеком. Хотя, конечно, не поэтому.