Истина в деталях

Болдт Р. С.

— Оливия. — От озабоченности в его тоне мои движения замедляются, прежде чем я успеваю перестроиться. Я застала его врасплох, вот и все. Мне нужно прояснить свои намерения.

Зацепив большими пальцами за каждую сторону стрингов, я удерживаю его горячий взгляд своим и иду на откровенность.

От нервного напряжения я говорю отрывисто и невнятно.

— Я хочу попробовать. С тобой. — Руки застыли, я жду его ответа, мои большие пальцы дрожат под тканью трусиков. — Если тебе… интересно.

О, Боже. Неужели я могу говорить более жестко и официально?

—

Оливия… Господи. — Его голос звучит измученно и… О, нет. Он не хочет меня.

Конечно, ему неинтересно. Ради Бога, я же подержанный товар. Какой мужчина захочет иметь кого-то отвратительного и испорченного, как я? Нико может выбирать себе женщин по вкусу, и, наверное, уже выбрал, и все они гораздо опытнее и лучше меня.

Черт. Я скрещиваю руки на груди, пытаясь скрыть от его взгляда свою грудь, и наклоняюсь, чтобы достать футболку, которую я сбросила во время своей ужасающей любительской попытки соблазнения. Как только мои пальцы касаются ткани, сильные пальцы хватают меня за запястье, но я не осмеливаюсь поднять взгляд. Не могу этого вынести.

Я шепчу, как будто если не говорить на нормальной громкости, то этого промаха никогда не случится.

— Если ты позволишь мне надеть футболку, я просто…

Он поднимает меня на ноги, прижимая к своему крепкому телу и руками обхватывает меня. Я смотрю на основание его горла и заставляю себя дышать ровно. Это ошибка, вот и все.

— Оливия. — Его голос болезненный, как будто вырванный из горла, наполненного бритвенными лезвиями. Он прижимается губами к моему виску, и его голос становится более мягким. — Я не отвергал тебя, детка. — Нико вздыхает, касаясь моей кожи. — Ты богиня, слышишь? Никто не сможет отказаться от такого подарка, который ты предлагаешь. Но мне будет чертовски неприятно, если завтра ты об этом пожалеешь.

Я закрываю глаза, борясь с дрожью, когда расцветает искра надежды.

— Посмотри на меня. Пожалуйста. — Он отступает назад, движения его скованны, пока я не поднимаю на него глаза. Он смотрит на меня. — Просто я хочу, чтобы ты была уверена.

— Я уверена, — шепчу я. — Я хочу попробовать с тобой.

Он закрывает глаза, мускулы на его челюсти напрягаются, прежде чем он упирается лбом в мой лоб. Мы остаемся так, в тишине, которая окружает нас в течение долгого времени, пока он не шепчет.

— Я не заслуживаю этого подарка, но, черт возьми, не могу от него отказаться.

Он говорит это так тихо, еле дыша, что, возможно, и не собирался произносить это вслух. Прежде чем я успеваю подумать об этом, он опускает руки и отступает на шаг, его глаза встречаются с моими.

— Ты скажешь мне, как все это будет происходить. На твоих условиях.

Сорок четвертая глава

Нико

Черт меня побери. Мы празднуем ее день рождения, и вот она предлагает мне самый дорогой подарок на этой чертовой земле.

А я,

как проклятый сукин сын, заставляю ее думать, что мне это неинтересно. Она ошеломила меня, и я поступил не так, как следовало.

Оливия Райт предлагает мне свое тело — женщина, которая не может заниматься сексом с мужчиной из-за ублюдка, который взял то, что не имел права брать. Ублюдок, который изнасиловал ее и оставил после себя раны, физические и эмоциональные.

Она хочет попробовать со мной. Я знаю, что она хочет проверить, сможет ли отпустить прошлое. Посмотреть, может ли секс хоть раз быть не грязным. А я уступаю, потому что я эгоистичный сукин сын.

Я должен отпустить ее прямо здесь и сейчас, но не могу. Хочу иметь возможность быть с ней, обнять ее и посмотреть, может быть, именно я смогу помочь ей проложить свой путь, который не будет изрезан шрамами прошлого.

Она возненавидит меня, когда все закончится, и мы расстанемся, но мне нужен этот момент с ней. Черт, я хочу, чтобы у меня было как можно больше моментов с ней.

— Ты скажешь мне, как все это будет происходить. Это на твоих условиях. — Я засовываю руки в карманы. — Как ты хочешь меня?

Она жестом показывает на кровать, где покрывало частично откинуто. От этого небольшого движения ее великолепные сиськи подрагивают, и мне чертовски трудно не пялиться на них. Это становится испытанием, ведь то, что, как я уже знаю, является самой сладкой киской, которую я когда-либо пробовал, прикрыто лишь маленьким клочком кружева.

— Если ты сможешь сначала откинуться на спинку кровати… — с крошечным смешком, выдающим ее нервозность, она говорит. — Вообще-то я не дошла в своих мыслях до этого момента.

Я на мгновение задумываюсь. Она должна чувствовать, что контроль в ее руках — это ключ к тому, чтобы она чувствовала себя в безопасности. Мне приходит в голову идея, и я быстрыми движениями и с большим нетерпением, чем хотел бы признать, скольжу на кровать и откидываюсь на подушки.

Вскидывая подбородок, я одариваю ее высокомерной ухмылкой и прохожусь взглядом с ног до головы, задерживаясь на ее груди и ногах.

— Я не могу сосредоточиться на уроке, профессор. — Я поглаживаю ладонью свой член в брюках, который твердеет все больше, чем дольше я смотрю на нее. Ее соски напрягаются, превратившись в твердые бутоны. — Ты постоянно отвлекаешь меня своими юбками-карандашами. Но я знаю, что ты заметила меня. — Сквозь тонкую ткань я поглаживаю свой член. — Заметила, как сильно ты меня заводишь.

Ее дыхание прорывается через губы, а язык высовывается, чтобы смочить их, и ее глаза фиксируют каждое мое движение.

— Когда я смотрю, как ты преподаешь в этих юбках, которые обтягивают твою прекрасную попку, то становлюсь чертовски твердым. Не могу перестать думать об этом. — Я просовываю руку под пояс брюк и сжимаю свой ноющий член. Блядь. Я уже готов, а она даже пальцем меня не тронула. — Я думаю о том, как ты возьмешь мой член так глубоко, как только сможешь. Может быть, когда я буду в тебе, смогу сосредоточиться на уроке.