Истина. Осень в Сокольниках. Место преступления - Москва

Хруцкий Эдуард Анатольевич

Прощаясь, она улыбнулась:

– Ко мне со всякими просьбами приходили, но с такой… Я думаю, что вы правильно сделали. Воспитание добротой – очень сильное средство. Теперь буду следить за судьбой этого человека.

А полтора года назад Валька Сычев утром дождался Олега у входа в управление.

– Все, начальник, старому крышка. Устраивай на работу.

Олег устроил. Сычев хорошо работал, не пил, женился. Звонил Олегу регулярно, рассказывал новости. И вот надо же.

Только подходя к дому Брозуля, Олег вспомнил, что забыл снять

оружие. Тяжелая кобура покровительственно похлопывала его по боку. Замотался он и совсем забыл о пистолете. Но ничего, идет в дом к старому солдату.

Брозуль открыл ему дверь, улыбнулся гостеприимно:

– Проходите, Олег Сергеевич, проходите.

Был он в сером нарядном костюме, с наградными колодками на пиджаке. Он мельком, но понимающе глянул на китель Наумова. И видимо, остался доволен. Разбирался старый солдат в государственных отличиях. Разбирался.

– А у меня друзья. Лунев и Субботин. Вы их на кладбище видели. У нас сегодня день несколько необычный. Сорок лет назад мы случайно встретились. Не поверите. В магазине, карточки совместно отоваривали. Оказалось, в одном районе живем. С тех пор, кроме официальных праздников, мы и нашу встречу отмечаем.

Они прошли в комнату. За столом с легкой закуской сидели Лунев и Субботин.

– Ну вот, новый гость в дом, новая радость.

– Садитесь с нами, – улыбнулся Субботин, – разделите трапезу скромную.

Спиртного на столе не было, и хозяин пояснил:

– Празднуем чаем. Возраст, свое отпито. Но если хотите?..

– Не могу, служба, – развел руками Олег.

– Ну, сами решайте. Садитесь.

Олег сел, оглядел комнату. Нормальная хорошая мебель, две картины на стенах, ничего лишнего, броского, кричащего. Видимо, в семье Брозуля культа вещей не существовало.

– Так какое у вас ко мне дело? – спросил Сергей Петрович.

Олег рассказал.

– Так, хорошо, что нас здесь трое. Думаю, каждый внесет нечто свое в мой рассказ. Поясняю, что такое вспомогательная полиция.

Сразу было видно, что Брозуль был человеком военным. Объяснял он точно, без лишних деталей, даже друзьям его нечего было добавить.

– Теперь о филиале строительной фирмы «Гильген». Это по епархии Михаила Михайловича. Я думаю, он вам лучше объяснит.

– Вы слышали такое наименование «Зондерштаб-Р»? – пристально посмотрел на Олега Субботин.

– Нет.

– Правильно. Мало кто у нас знает об этой службе. Она и скрывалась под вывеской строительной фирмы «Гильген». А на самом деле – одно из подразделений абвера. Причем специальное, ориентированное на борьбу с подпольщиками и партизанами. У вас есть время?

– Вот с этим плохо.

– Хорошо, сделаем иначе, давайте ваш домашний телефон, я кое-что зачитаю вам.

Олег назвал телефон.

– Только я сегодня поздно буду дома.

– Ничего, – засмеялся Субботин, – у меня уже началась старческая бессонница, позвоню вам после нуля.

– Прекрасно, я к этому времени точно буду.

– Судя по телефону, вы живете

в центре?

– Да, в Малом Козихинском.

– Слушайте, в доме пять там мой дружок жил, Степан Кириллович Левин.

– Отец Женьки Левина?

– Точно.

– Я напротив живу, в доме десять, а в пятом теперь какой-то шараш-монтаж.

– Олег Сергеевич, – спросил молчавший до этого Лунев, – вы не могли бы нам сказать, найден убийца или нет?

– К сожалению, все рассказать не могу. Но одно скажу. Был в Гродно. Как говорят в романах, вышел на след. Завтра утром улечу в командировку, вернусь, и, думаю, убийца будет найден.

– Молодец, майор, по-нашему. – Субботин вскочил. – Нас поставите в известность?

– Обязательно! А теперь простите, мне пора.

Субботин и Брозуль проводили Олега до дверей. Спускаясь по лестнице, Наумов вдруг понял, что его мучило. Усы. Михаил Михайлович Субботин носил усы, правда, немного не такие, как на фотороботе.

Олег даже остановился у дверей подъезда. Мысленно примерил на Субботина кепку и очки. Так и сел в машину в некотором душевном смятении.

Валька Сычев сидел на скамеечке у РУВД и курил. Вид у него был злой и независимый. Олег постоял, посмотрел на него. Ах, Валька, Валька, вечно какие-то фокусы. Не до него было Наумову, совсем не до него.

– Привет, Валя! – Олег подошел, сел рядом.

– Привет, начальник, – глубокомысленно и мрачно ответил Валька Сычев, имевший в той, теперь уже далекой, жизни кличку Сыч.

– Ну какой я тебе начальник? Забудь ты это, как сон.

– Я бы забыл, да кое-кто напоминает.

Неужели опять начали таскать Вальку? Есть такая манера у некоторых оперативников: что случись, выстраивают версии с учетом уголовного прошлого даже тех, кто стал нормально жить.

– Наши напоминают? – устало спросил Олег.

– Нет, не ваши, а наши.

И что-то сработало внутри, и усталость как рукой сняло.

– Кто?

– Бур.

– Аникин Колька? Он же сидит?

– Бежал.

Ах, Валька, Валька, ты и не знаешь, какой подарок сделал. Николай Аникин, опаснейший рецидивист, человек, дошедший до самого края, готовый в любую минуту пролить человеческую кровь, может быть обезврежен. Три судимости, второй побег за плечами пятидесятидвухлетнего человека.

– Он когда у тебя был?

– В шесть. Вещи оставил.

– Что оставил-то, Валя?

– Чемодан. В нем два костюма новых, ботинки да двадцать маслят.

– Патронов, Валя, патронов. Отучайся ты от языка этого дикого. Он у тебя вместе с прошлой жизнью канул. Нет его больше. Когда он придет?

– Сказал, утром. Зовет меня на дело завтра. Грозит иначе и меня и Люську на ножи. А она ребенка ждет.

– Что же ты ребятам в райуправлении не сказал?

– А я зашел, там этот мордастый сидит.

– Звонарев?

– Он. Начал смеяться, мол, поздно каяться пришел. Ну до чего же вредный человек. Он и тогда, когда вы меня заловили, все смеялся.