Истинная любовь феи
Шрифт:
— И там тоже?
— И там тоже! — уверенно крикнула Каварелли. Глаза её горели весёлым азартом.
Артаур что-то пробормотал себе под нос, а когда уже почти вернулся ко входу, в замке появились остальные избранные с полным вёдрами.
—… утерянные знания, но мы довольно много работали над тем, чтобы их восстановить, и добились неплохих результатов! — вещал Мерлин громким, по-лекторски поставленным голосом.
— Интересно, — Уэйн нёс ведро каким-то особенным, интеллигентным движением, словно чемоданчик какой-то. — Знаете, у одного из моих инженеров есть разработка голема-ведроида, который
— Всем внимание! — перебил их милую беседу принц Артаур. — Пока вас не было, я поделил западное крыло на семь зон. Каждому достанется своя территория — и тогда леди Лорелея сможет по достоинству оценить каждого из нас.
Я вскинула бровь и двумя руками опёрлась о трость алхимика. Артаур кажется слишком самонадеянным, явно что-то задумал, вот только что именно?
— Как интересно, каждому по царству? — хмыкнул Уэйн. — Чур, мне то, что повыше. Люблю хорошие виды из окна.
— Тони, забирай левый коридор, второй этаж, — легко согласился принц. Потом огляделся. — Подождите, нас же здесь шестеро. Кого не хватает? Джеймс? Где Джеймс?
— Он ушёл к подсобным помещениям, — Дортмунд кивнул в коридор, куда ускользнул фермер с полным ведром. — Думаю, уже вовсю трудится, он всё-таки из простых, рабочих.
— Что ж, пусть этот коридор будет за ним. Ник, на тебе подвал, — обратился он к миркутанцу. — Сэр Мерлин, Грей, вы берёте эти два пролёта.
Вампир пожал плечами и направился в ближайший коридор, а Мерлин подхватил своё ведро и направился в соседний — насвистывая что-то и чуть не пританцовывая, что смотрелось довольно комично с его-то строгим костюмом.
— Ну, а мы с тобой, — принц хлопнул дракона по плечу, — пойдём наверх.
— Понял уже, — хмуро ответил тот, сбрасывая с плеча руку венценосного избранного. — Не дурак.
Они пошли к лестнице, и я чуть не уронила трость Уэйна, поймав на себе долгий пристальный взгляд ярких синих глаз.
Через минуту все разбрелись по сторонам, и в главном холле снова стало пусто.
— Чует моё сердце, они тут такого наворотят, что ещё год будем отдраивать, — проворчала Каварелли. — Дорогая, а в чём, собственно, задумка? Как ты определишь среди них лучшего?
Я пожала плечами:
— А мне лучший и не нужен. Мне просто нужно, чтобы они были чем-то заняты.
— Кто же вам нужен, если не лучший? — с ноткой ехидства уточнил Дортмунд.
— Не знаю, — вздохнула я. — Если бы знала, то всего этого никто бы не затеял. Вам так не кажется, лорд Дортмунд?
Маг улыбнулся, и на какое-то мгновение мне показалось, что его лицо неуловимо изменилось. Снова это чувство обмана. Несоответствия…
«Вы мне лжёте!» — чуть не сорвалось с моего языка. Но ведь он не сказал даже ничего, что могло бы быть ложью! И я промолчала. Покрутила в руках тростью, с которой так легко управлялся Уэйн, но та чуть не выскользнула из рук и я, неловко поймав её, выдохнула:
— Хочу проверить свои саженцы. А потом можно и понаблюдать за нашими новыми горничными.
Дортмунд тихо рассмеялся.
— Хорошо, что я не избранный! Лиззи, можешь пока отдохнуть, я провожу леди до её покоев.
Оказавшись у себя, я в первую очередь бросилась в сад и там, остановившись посреди лужайки, крикнула:
— Джек! Джек, вы здесь?
Тишина была мне ответом. Я ещё несколько раз прокричала имя невидимого друга, но по-прежнему никто не отзывался.
— Вот где он ходит, когда так нужен, — проворчала я, опускаясь на корточки возле своих посадок. На удивление, кое-что уже начало давать всходы, но мне по-прежнему не было достоверно известно, что за растения здесь растут. Джек, конечно, делал предположения, исходя из описания семян, но уверенности всё равно не было.
— Совсем окурел, сизык, — ворчливо добавила я. — Не мог сразу сказать, что ругательства это… что обо мне теперь избранные думают… и где его носит… сизыка этого…
Однако, ни через полчаса, ни через час Джек не появился. Я успела рассмотреть все свои ростки, аккуратно их полить, сдобрить зельем для лучшего роста, напеть песню, от которой с пальцев срывались искры… а потом вдруг вспомнила про забытый с вечера жёлтый цветок в горшочке. Он так и стоял под кустом, где мы с Джеком общались последний раз, и бутон его широко раскрылся навстречу солнцу. Присев рядом и присмотревшись, я ахнула: цветок дал корни, да так густо, что нужно было срочно пересаживать его в землю.
Джека я так и не дождалась, а потому решила всё-таки вернуться в замок и посмотреть, чем там занимаются милые моему сердцу мужчины. Дортмунд следовал за мной невидимой тенью с посохом в одной руке и тростью Уэйна — в другой.
— Лорд Дортмунд, вы не знаете, Джеймсу вообще сообщили, что его зона ответственности ограничивается подсобками?
Маг пожал плечами:
— Я за ними не присматривал.
— Полагаю, за ними вообще никто не присматривал.
— И это зря.
— Что же, сходим проведаем для начала фермера.
Рыжего Джеймса я нашла довольно быстро по звукам выжимаемой тряпки. В одной из кладовок уже была аккуратно разложена вся кухонная утварь на чистых полках, и теперь Джеймс взялся за мытьё пола. Взглянув под потолок, я удовлетворённо отметила даже пропавшую паутину в углах, которой особенно славился подвал и как раз эти кладовки.
— Как успехи? — улыбнулась я. Тот поднял на меня испуганный взгляд.
— Н-нормально, — выдавил он с явным трудом. — Я тут… это… воду поменять надо…
Швабра буквально выпала из его рук, а в следующее мгновение Джеймс уже бежал, расплёскивая воду, к выходу из замка.
— Да что с ним не так, — пробормотала я, следуя обратно по коридору.
— Боюсь, что моё предположение не достойно ваших нежных ушей, — усмехнулся Дортмунд. — Но уверен, что причина в вас.
Я решила, что разбираться с Джеймсом буду в более спокойной обстановке и решительно свернула на лестницу. Выбрав случайный коридор на втором этаже, я прислушалась. Должна же уборка производить хоть какие-то звуки? Но тишина стояла почти гробовая, лишь пение птиц доносилось из-за окон. Даже прислуга вся исчезла из западного крыла, чтобы никто не мешал избранным убираться. Поэтому, когда принц внезапно появился у меня за спиной, я чуть не подпрыгнула на месте, и даже схватилась за сердце, которое от страха начало бешено колотиться в рёбра.