Истинная моего брата
Шрифт:
Он, конечно же, шутил, но в каждой шутке, как говорится, есть доля шутки, всё остальное — правда.
Брат по-прежнему испытывал трепет перед племянниками и сказал, что когда они начнут бегать, он обязательно станет дядей, которого они будут обожать, но сейчас он боится чего-нибудь им сломать, неправильно дыхнув. И даже то, что мои дети — альфы, его не успокаивало. Пока он с расстояния в полтора метра заглядывал к ним в кроватку и уходил поехать пироги Марии Александровны, которая от нервных потрясений начала готовить ещё больше и пыталась закормить всех, кто приближался
Бродячая собака, которая каким-то образом здесь затесалась, уже поселилась на заднем дворе, и, судя по всему, готовилась разродиться щенками, была очень рада прикорму. Мария Александровна, видимо, хотела оставить бедолажку у себя, но мужу пока ничего не говорила, будто опасаясь, что он будет категорически против. Я же была уверена, что маленькую прихоть он ей разрешит. Тем более, когда щенки родятся, их будет жалко. На улице ведь даже ещё не весна, а в старом гараже вообще не тепло, даже несмотря на тряпьё… Я подумывала уже сама переселить будущую мать семейства в гараж, а потом уже невинно похлопать глазками.
Именно в этом мне помог брат, когда наведался во второй раз к нам в четверг. Он изображал, будто бы не волнуется, но ощущение создавалось такое, что он как бы проверяет, точно ли мы все в порядке. Но говорил он, что приезжает отведать блюд Марии Александровны, которая считала, что с Игоря с его аппетитом всем надо брать пример.
В общем, мы с братом перевели всё ещё боящуюся каждого шороха Жучку в тёплый гараж, причём тут же вышел Николай Георгиевич и стал помогать освобождать для собаки побольше места. После этого он озаботился ветеринаром, но ехать никуда не хотелось, поэтому он махнул рукой и сказал Марии Александровне, чтобы та вызвала из какой-нибудь клиники, где такая услуга есть, “врача для этого недоразумения”.
В итоге, от ветеринара нам стало известно, что собака явно молодая и, пусть жизнь её помотала, не очень запущенная. На следующей недели предлагалось привезти её в клинику и провести полное обследование, но явных травм или болезней не было. Естественно, были блохи, Игорь даже подшучивал, мол, как бы не подцепить, но в общем и целом, ничего серьёзного.
Раз животина оказалась здоровой, то было решено, что ей потребуется вольер, потому как дома ей и самой среди альф не очень комфортно будет, и, вольер этот должен быть тёплым. Пока она поживёт в гараже, но Николай Георгиевич, похоже, задумывал серьёзное поместье для “этой мадамы”. Мадама, впрочем, рада была и тому, что имела сейчас.
Вечером, когда Игорь уехал, я вспомнила, что завтра как раз проходят две недели с того момента, как мы ездили на приём с детьми, и как раз пора съездить вновь. Я позвонила в клинику и договорилась, что нас примут в одиннадцать утра, как раз с режимом детей удобно будет.
Всю ночь я не могла уснуть, беспокойно вертясь в кровати. Кирилл был занять из-за работы, видимо, аукнулась ему была праздность, дети чувствовали моё состояние и всё время хныкали. Мария Александровна несколько раз спускалась вниз, а Николай Георгиевич и вовсе с трёх часов ночи что-то делал во дворе, и даже то, что на улице было темно, его не смущало.
К пяти утра дети вымотались и уснули
И сидела я так часа полтора, вспоминала, как вообще что делается. Мне казалось, что я никогда в жизни не занималась тем, чем пыталась заняться сейчас, а слово “реклама” слышала вообще впервые в жизни.
Кра-со-та.
Но по истечении этих самых полутора часов меня увлекло в пучину пиара, и отвлекалась я на проснувшихся детей с сожалением. Но они, к счастью, удовлетворились свежими памперсами и “завтраком”, после чего заснули ещё на полтора часа, в течение которых я доделала свой так называемый “проект”. Я понимала, что, наверное, могу уже брать что-то не срочное, тем более, коллеги уже аккуратно интересовались, когда я буду в строю, но для этого нужно выделить конкретное время для работы и нагрузить на этом время Марию Александровну детьми, а она итак сильно помогала. В общем, совесть мне не позволяла. Но без расписания брать работу глупо, мало ли, что там случится, и дети вдруг решат, что сон — это для слабаков?
В общем, когда уже требовалось выезжать, мы спокойно собрались, ничего точно не забыли и отправились к машине. Ехать было не так уж и близко, как, впрочем, и в любое место от этого дома.
Настроение у всех было не самое прекрасное, будто бы магнитные бури какие-то надвигались или что-то ещё. Моё раздражение было каким-то иррациональным, вменяемых причин для него я не видела. И, тем не менее, оно было, и никуда пропадать не собиралось. Лишь только нарастало.
Тем не менее, и мне, и Николаю Георгиевичу хватало выдержки, чтобы не сорваться друг на друге.
Мы ехали молча, а то, что произошло минут через сорок после того, как мы выехали, показалось мне страшным сном…
Прода от 24.06.2020
Данный участок трассы был достаточно тихим, тут редко проезжало большое количество машин. Но пустынность все-равно настораживала. Точнее, настораживать она стала потом уже, когда нас остановил “гаишник”. Сотрудник ДПС настроен был явно агрессивно, будто бы мы летели на скорости километров двести.
Как только Николай Георгиевич остановил машину и опустил переднее стекло, мужчина сразу же, не здороваясь и не представляясь, заявил:
— Покиньте автомобиль, — он хмурился и готов был схватиться за оружие.
Николай Георгиевич был невозмутим:
— Предъявите удостоверение, — странное поведение постового было заметно невооруженным взглядом, к тому же, настораживало ещё и отсутствие у него напарника.
— Покиньте транспортное средство! — едва ли не завизжал он, на что Николай Георгиевич ему ответил:
— Удостоверения нет? До свидания, — и, подняв стекло, он завёл машину и начал отъезжать от обочины.
В зеркало заднего вида я заметила, что к нашему “знакомому” подошли ещё трое человек уже не в форме… Все они достали оружие и начали стрелять по колёсам.