Истинная на двоих, или Краденая невинность
Шрифт:
Арман оглянулся и, убедившись, что я держусь, вихрем сорвался с места. Побежал, петляя между деревьями, а когда оказался на широкой тропе, ускорился до предела.
В какой-то миг темнота вокруг меня сгустилась и резко потянула на черное дно. Я билась в истерике, пыталась вырваться из липких объятий, но мглистая патока всасывала и жрала по живому, отрывая плоть по кусочку. Кажется, я кричала, звала маму, просила отца посидеть рядом, обнять меня и не отпускать.
И он обнимал, качал на руках, как в детстве, когда я болела, а потом пел песню на незнакомом мне языке.
А позже оставил меня одну. В темноте, в мертвом холоде… И не попрощался.
— Пожалуйста, папа… — шептала я, словно обезумевшая, бросалась за ним, отбивалась от нападающих на меня бесформенных монстров с желтыми глазами и, срывая связки, кричала: — Папа, ты не можешь меня оставить! Прошу, не уходи! Я стану такой, как ты хотел, сильной, справедливой королевой, но без тебя не могу… я не справлюсь.
Сколько длилась эта агония, не знаю. Последним был сон с двумя волками, которые загнали меня в угол и рвали по очереди на куски. Я подкинулась в кровати с криком, когда один из них бросился со спины и, сломав мне позвоночник, вырвал зубами сердце.
— Тише, тише, — коснулся моего лба Арман и надавил на грудь, укладывая обратно в постель. Голова гудела, резко бросило в жар, а ладони вспотели. — Лекарь сказал, что завтра будешь, как новенькая. Тогда и выдвинемся в Ветрону. А сейчас отдыхай. Я принесу тебе поесть, — оборотень встал со стула у изголовья кровати, взглянул на меня и улыбнулся.
— Нас не найдут? — тихо спросила я, стянула немного одеяло и проверила ногу. — Не откусил, — вяло заулыбалась. — Хоть что-то радостное, — и, прикрыв глаза, устало откинулась на подушку.
— Рэйдена здесь нет. Хозяина я знаю лично. Он нас не сдаст, но даже если брат объявится, выбора нет. Я не стану рисковать твоим здоровьем.
Я повернула голову в его сторону и через силу заулыбалась.
— Конечно, страшно ведь умирать молодым, — и увела взгляд. Окна были пыльные с заметными трещинами, а в воздухе отчетливо слышался запах плесени и браги.
— Язва, — рассмеялся Арман и вышел из комнаты.
Я закрыла ладонями лицо и, злясь на себя, зарычала.
Вскоре оборотень вернулся с подносом в руках, остановился у кровати и кивнул на спинку.
— Приподнимись. Ты должна поесть. Заведение далеко не элитное, но готовят вкусно.
— А… — к щекам прилила краска. — Уборная есть?
Арман кивнул на дверь в дальнем углу комнаты. Поставил поднос на прикроватный столик и со словами «не буду мешать» направился к выходу. Остановился у порога и вдруг обернулся.
— Если станет легче, можешь спуститься в таверну. Выпить лурийского крепкого, — игриво подмигнул.
Я осторожно опустила ноги на пол, попыталась подняться, но покачнулась.
Оборотень вмиг подлетел ко мне и подхватил на руки, как пушинку. Наши взгляды встретились. Зазвенели, будто битое стекло.
— Я помогу? — прижал меня к груди, затянутой черной рубашкой с глубоким вырезом. Обдал жаром дыхания лицо и посмотрел в глаза будто бы с надеждой.
Если буду упираться, то банально опозорюсь, потому что сама не доберусь до уборной.
Я все-таки кивнула, и по телу от загоревшейся зелени в глазах Армана пошли мурашки.
Он принёс меня к отхожему месту и, аккуратно спустив с рук на здоровую ногу, подставил локоть для опоры.
— Я тебя позову, — закусив губу, я покраснела еще гуще. Невыносимо оказаться немощной рядом с ним.
Коротко кивнув, оборотень отвернулся и мягко выскользнул за дверь.
Было стыдно, но и как-то… интимно. Будто эта маленькая забота сделала нас ближе и роднее. Я понимала, что это обманчиво, но все равно почему-то улыбалась. Надеюсь, лекарь не напоил меня настойкой от грусти. Для профилактики, так сказать, чтобы умерла счастливой.
Справившись, допрыгала до ужасно древнего бронзового умывальника и покрутила ржавый кран с водой, но умыться не смогла. Здоровая нога внезапно поехала на влажном полу и я, вцепившись в рукомойник пальцами, с трудом устояла, но зря потревожила больную ногу. Вскрикнув от дикой рези в голени, хотела податься к стене, но побрезговала — она была немыслимо замызганной, даже не хочу представлять чем, потому не удержала равновесие и выпала в проход, прямо в подставленные руки Армана.
— Похоже, пить мне придётся сегодня здесь, — улыбнулся оборотень и ловко оторвал меня от пола. Перенёс к кровати и осторожно усадил. Пододвинул стол и расположился на стул напротив. Потянувшись к графину, наполнил один из двух стаканов желтоватой жидкостью. — Будешь? — посмотрел на меня с зависшей в воздухе рукой.
— Что это?
— Лурийское десертное вино. Популярно у эртинцев. Попробуешь?
— Нельзя, наверное… Из-за ноги. Не хочу задерживать нас еще больше, спиртное может вызвать рецидив воспаления. Ты можешь идти, если хочешь. Я справлюсь.
— Можно и даже нужно, оно не крепче компота, — рассмеялся зеленоглазый, окинув меня оценивающим взглядом. — Зато в напитке много витаминов, а ты очень бледная, — наполнил второй стакан. — Останусь с тобой, — отсалютовал и залпом осушил сосуд.
— Арман, — сильно прикусила губу от стыда. Ненавижу быть слабой, а перед врагом… тем более. — Я руки так и не вымыла, — и слабо улыбнулась. Он не обязан меня таскать, но я не дойду.
Облизнувшись, оборотень снова подхватил меня на руки и легко, будто я ничего не весила, понес к уборной. Открыл кран и пригнулся так, чтобы мне было удобно.
От него приятно пахло: цитрусовыми фруктами и мятой, чувственные губы изогнулись в чувственную линию, а зрачки сузились до незаметных точек, почти утонув в сочной зелени радужек.
Холодная вода потоком хлынула на ладони, и я заставила себя оторвать взгляд от Армана. Нельзя так. Я привязываюсь ко врагу и это жестоко.
Я охладила пальцы, напиталась немного магией. От слабости все резервы опустели почти до дна.
Пользуясь тем, что в люльке мужских рук было безопасно, я поднесла ладони к лицу и старательно умыла глаза, губы и шею. Немного намочила волосы и расстроились, что они снова жутко спутались. Дома меня всегда расчесывала компаньонка, часто жалуясь, что густота моих прядей — для нее настоящее мучение. Но и восхищалась в конце работы, что красивей моих чуть завитых черных локонов она в жизни не видела.