Истинная. Ты моя навсегда
Шрифт:
Неосознанно вцепляюсь ткань его рубашки.
— Стой…
— Утром, Эйра, все утром, — Керни обхватывает ладонями мои щеки. — Луноликая свидетель, как бы я сейчас хотел сам искупать тебя, согреть и успокоить. Но внизу гости, надо закончить бал, всех успокоить и разместить. И если я задержусь еще хоть на секунду, я не уйду до самого утра.
Он касается губами моего лба и делает шаг назад, потом еще один, а потом скрывается за дверью. Щелчок замка, и я остаюсь одна, а вся тяжесть всего, что произошло, обрушивается на меня вместе со звенящей тишиной.
Кинжал оттягивает карман, сейчас становясь невыносимой ношей. Вытаскиваю его и отшвыриваю, как что-то грязное и противное. Он лежит на полу, чуть сверкая золотом в блеске свечей в канделябрах, а мне кажется, что к нему и приближаться не стоит. Как будто один его факт присутствия в комнате уже пачкает.
Но я не могу его просто выкинуть. Я должна рассказать о нем Керни. Рассказать все. С самого начала. Даже не так… Еще раньше. С моего детства…
Не пускаю служанок, которые стучатся ко мне. Сама распутываю всю прическу, складывая шпильки и заколки на туалетный столик, стаскиваю с себя платье и стратательно обмываюсь в едва теплой воде.
Тщательно, с усердием тру себя, стараясь смыть все прикосновения тумана. Есть в нем что-то отдающее мертвечиной, и кажется, что это все впиталось в мою кожу. Не хочу нести это с собой в кровать.
Одевшись, залезаю в кровать и уже оттуда смотрю на все еще лежащий у стены кинжал. Нет ни сил, ни желания поднимать его. Я должна дождаться, когда вернется Керни. Наверняка, когда он придет, я услышу, как хлопнет его дверь. Не могу ждать до утра.
Я так думаю. Но проходит пять минут. Десять. Полчаса… И усталость от событий дня настолько перевешивает, что я не выдерживаю и погружаюсь в беспокойный сон.
Меня будит распахнувшееся с грохотом окно, через которое врывается безумный ветер, приносящий туман.
— Эйра… Предательница… — шепчет голос в нем. — Ты всегда была такой… Ты предала мать, не оставшись с ней, когда король оборотней напал…
— Ты предала клан и оставила в живых короля оборотней… — вторит ему другой.
— Ты предала сестру, оставив ее одну, и ушла с королем оборотней… — присоединяется третий.
— Ты предала того, кто заботился о тебе и стала женой короля оборотней… — шипит снова первый.
— Пришло время все исправить, — голоса окружают меня со всех сторон.
Я подскакиваю на кровати и натягиваю одеяло до самой шеи. Скольжу взглядом по комнате, но не вижу никого. Только голоса… Наполняющие мою голову. Заставляющие леденеть у меня в груди.
— Все беды от Керниола, — продолжается шелест. — Избавься от него!
Пытаюсь закрыть уши, сворачиваюсь в клубочек. Не хочу! Не хочу их слушать. Керни… Керни не такой. И все не так!
Комната плывет. Я сама как будто погружаюсь в темный водоворот, уносящий меня вниз, на самое дно. Но дно чего? Моей души?
Керни. Керни! Помоги. Я знаю, что ты меня слышишь. Ты меня чувствуешь. Как бы я ни боялась истинности, что бы это ни было, я тоже чувствую тебя. Я готова… принять тебя.
По всему телу проходят дикие импульсы боли. Как будто все мои суставы выкручивают, выламывают. Пытаюсь открыть глаза, но вокруг все плывет и качается. Золотой блеск в темноте заставляет опомниться.
Всего лишь на мгновение я будто выныриваю из вязкого болота, но и этого достаточно, чтобы увидеть, что я стою над спящим Керни и держу занесенный кинжал.
Глава 25. Признание
Все происходит в одно размазанное мгновение. Керни вскидывает руку и перехватывает мое запястье, отводя его в сторону, опрокидывает на кровать и нависает сверху.
В его глазах горит янтарный нечеловеческий блеск, а из груди оборотня вырывается животное рычание. На щеке Керни красной полосой наливается мелкий порез.
— Вот уж поистине острые чувства, — ухмыляется он, прижимая к кровати мои запястья. — Но мне кажется, можно было начать с простого, сначала без лишних игрушек. А то так и пораниться можно.
Он… шутит? В этой ситуации?
Темнота будто коконом окружает нас, и единственный свет сейчас — от оборотнического сияния глаз Керни. Пытаюсь понять, что там, за ними, но передо мной будто стена.
Внутри все холодеет от ужаса. Вот я и… попалась. Надо было остановить его, заставить выслушать, рассказать все. А теперь? Что теперь будет? Что мне останется? Оправдываться?
— Я… не хотела, — всхлипываю я, чувствуя, что все еще не окончательно выпуталась из объятий морока. — Керни… Я…
Пресветлый! Как же это жалко звучит!!!
— А что ты хотела? — оборотень ниже склоняется надо мной, так что я чувствую его дыхание на своей щеке. — Откуда у тебя эта опасная игрушка?
Он не ругается, не давит, даже не рычит… Но внутри все сжимается от ужаса и… мне противно от самой себя: предала. Только не так, как мне нашептывали голоса… Я предала того, кто ни словом, ни делом не заслужил этого. Того, кто за последнее время относился ко мне как к человеку. Того, кому, я могу доверять…
Меня буквально разрывает на части от этого, и я понятия не имею, как исправить, вернуть вспять… Да никак!
Зажмуриваюсь, не в силах больше смотреть в глаза Керни, по щеке скатывается слеза.
Оборотень тяжело выдыхает сквозь зубы, свободной рукой тянет за плед и, обернув его вокруг кинжала, высвобождает оружие из моих пальцев.
Керни встает и отходит в другой конец комнаты, скрываясь во мраке ночи. Это все? Насколько сильно влияние истинности? Ее будет достаточно только для того, чтобы меня не казнить? Или… все же он найдет в себе силы простить?