Истинная. Ты моя навсегда
Шрифт:
Дыхание сбивается. Отчего-то неимоверно хочется прижаться к Керни, впитывать его поцелуи. Подчиняться и принадлежать. Просто так…
— Ты мне доверяешь? — шепот Керни обжигает.
Я закусываю губу и задумываюсь лишь на миг.
— Да.
Чувственные губы оборотня растягиваются в теплой улыбке. Он берет меня за руку и тянет прочь с кровати. Удивленно поднимаю брови, но Керни молчит. Доверяю.
Он отводит меня туда, где сумрак комнаты еще не переходит в полный мрак, но очертания просматриваются лишь отдельными штрихами. А потом останавливается, резким движением разворачивает меня и прижимает спиной к своему практически раскаленному телу.
Мы оказываемся лицом к большому ростовому зеркалу. Тусклый свет с улицы падает, кажется, только для того, чтобы осветить именно нас. Керни — высокого, широкоплечего, с выразительным рельефом рук. И меня — хрупкую рядом с ним, возможно, чересчур бледную, такую, что он может либо защитить, либо уничтожить. И все зависит только от его решения.
Керни проводит тыльной стороной пальцев по моей щеке, касается губ, ладонью обхватывает, лишь едва надавливая, мою шею, и спускается к завязкам на ночной рубашке.
Я слежу за движением его руки в зеркале, словно загипнотизированная. Дышать становится еще тяжелее, как и стоять на ногах.
— Ты мне доверяешь? — снова спрашивает оборотень, прежде чем перейти к следующему шагу.
— Да, — снова отвечаю я ему.
Мой муж (теперь меня уже не пугает эта мысль) медленно тянет за конец ленты, и она легко ему поддается, переставая держать ворот моей ночнушки. Этим пользуются уверенные пальцы Керни, ослабляют его еще сильнее, потом еще, а потом тягуче, легко касаясь чувствительной кожи и распаляя меня еще больше, спускают рубашку с плеч, чтобы затем отпустить и позволить ей соскользнуть к моим ногам, оставив полностью нагой.
Меня окутывает и согревает его запах, в то время как легкий ветерок из окна обдувает обнаженную кожу, обостряя ощущения, заставляя грудь напрячься и раздувая пожар внизу живота.
— Посмотри, как ты прекрасна, Эйра, — Керни едва касается губами тонкой кожи за ухом, пуская мурашки по всему моему телу. — Ты невероятна, уникальна. Ты даже сама еще не знаешь, сколько тайн скрываешь от себя самой в том числе.
Оборотень накрывает своей горячей, чуть шершавой рукой полукружие моей груди. Я не сдерживаюсь и шумно вдыхаю, прикрывая глаза.
— Я хочу, чтобы ты смотрела, — настойчиво говорит Керни, практически приказывает, и я, на удивление, не могу противиться этому. — Идеальная.
Он заводит мои руки наверх, так что я теперь могу закопаться пальцами в его волосы, а его ладони беспрепятственно блуждают по моему телу, очерчивая все его изгибы, заставляя льнуть к этим настойчивым прикосновениям, пропускать удары сердца и кусать губы.
Шепот Керни, сладкий, возбуждающий, настойчивый, не дает полностью сосредоточиться на касаниях рук. Муж как будто специально оттягивает, готовит, заставляет предвкушать что-то новое.
А когда он чуть прикусывает шею, я не сдерживаю тихого стона и запрокидываю голову, снова прикрывая глаза.
— Смотри на себя, смотри, как ты чувственна, как отзывчива, как прекрасна, — снова повторяет он и в очередной раз, теперь хрипло, спрашивает: — Ты мне доверяешь?
— Да, — рвано отвечаю я.
И тогда пальцы Керни, вычерчивая одному ему известные узоры, спускаются по животу ниже, еще ниже, пока не оказываются в самом сокровенном месте моего тела, пока не достигают точки, одно лишь едва различимое касание к которой, словно высекает искры. Искры, которые погружают мое тело в пожар желания.
Перед глазами появляется пелена, и уже не важно, смотрю я или нет — все равно ничего, кроме сверкающих блесток, не вижу. Слышу стон, вырывающийся из моей груди, и ответный рык Керни.
Он подхватывает меня на руки и кладет на прохладные, а, как по мне, так просто ледяные простыни, опускается сверху, опираясь коленом между моих ног.
— Керни, пожалуйста, — шепчу я, скользя ладонями по рельефной груди мужа, очерчиваю кубики его пресса, набираюсь смелости и опускаю руку еще ниже, чем заслуживаю нетерпеливое рычание.
— Я люблю тебя, — выдыхает мне в губы Керни, перехватывает мои запястья, заводя их за голову, и одним плавным толчком делает нас единым целым. — Моя.
— Твоя, — отзываюсь я после очень короткой и практически незаметной вспышки боли. — Я доверяю тебе.
Оборотень дает мне свыкнуться с необычными ощущениями наполненности и единения, ласково целует, а потом начинает танец, известный всем от создания мира, наполненный любовью, нежностью и страстью.
Я перестаю различать, где мои чувства и эмоции, а где — Керни. Все закручивается смерчем, вращающимся все быстрее с каждой секундой. Огненный поток растекается по венам, сжигая меня, даря какое-то болезненное наслаждение, в котором я не могу разобраться со своими желаниями.
То ли мне хочется, чтобы это все быстрее закончилось, то ли чтобы не прекращалось как можно дольше.
В какой-то момент огонь, пылающий во мне и окружающий вихрь сливаются в одно единое целое и ослепительно-яркой, отделяющей сознание от тела вспышкой, поглощают меня.
Одновременно с этим слышу рык Керни, а потом мы нежимся в полудреме, слушая биение наших сердец, пока сон окончательно не поглощает меня.
Летний ветерок треплет мои волосы и то и дело проказничает, грозя скинуть с головы венок. Под босыми ногами мягко приминается свежая травка. А на душе так легко, что я будто бы готова стать птицей и взлететь к небесам.
Много ли встреч нам отмерено? Не знаю. Но пока поет душа, и пока мы тянемся друг к другу, я готова наслаждаться каждой встречей, каждой нашей совместной секундой.
Добегаю до края луга и ныряю в тень деревьев, быстро находя узенькую тропинку к нашей полянке. Ждет ли? Обещал. Значит, ждет.
Бросаю взгляд на венок из васильков и ромашек, в который вплела ленту из своих волос. Понравится ли?
Но чем ближе я к нашей полянке, тем тревожнее у меня на душе. Будто что-то подгоняет меня, кричит «скорее!». И я спешу. Наступая на острые веточки, на торчащие камешки…