Истины нет
Шрифт:
Он поморщился от внезапной острой боли в боку, вызванной неосторожным движением, и, больше не скрываясь, пошел к небольшой телеге, запряженной высоким тяжеловозом. Порывшись в повозке, нашел связку широких бинтов. Покачал головой: мало, — и захватил длинный плащ. Вернулся в погреб, с досадой заметив, что теряет слишком много крови: на лбу уже появилась испарина. Уцелевшая лампа светила тускло, видимо, заканчивалось масло, но Призрака это не беспокоило. Он снял с себя рубаху и осмотрел рану. Выглядела она ужасно: в рваной дыре виднелся обломок ребра. Без эскулапа не обойтись, но сначала надо остановить кровотечение. Призрак порвал рубаху на полосы, обмакнул получившиеся бинты в смолу и обернул их вокруг груди, стараясь прижимать плотнее. Скрипнул зубами от жесткой боли. Слезы выступили на глазах, но брат Хэйл закончил работу, тщательно проследив, чтобы бинты держались крепко и не размотались. После этого подошел к Лесли. Разрезал его одежду, полностью обнажив мертвеца, и тоже
— K`hashsh. Eugorra spor g`gnk. Кашш, прибери Тропу, отведи гончих, сохрани связь тела с духом. K`hashsh. Eugorra spor g`gnk.
Тело Лесли вздрогнуло, выгибаясь, и затихло. Призрак довольно улыбнулся и продолжил свое занятие. Выгреб руками внутренности и небрежно откинул их в сторону. Вытер руки о собственные штаны и подошел к нарезанным бинтам. Перенес их ближе к телу. Вернулся за бочонком и, ругаясь сквозь зубы на резкую боль в боку, перетащил и его тоже. Взял первую ленту, окунул ее в смоляной бальзам и начал аккуратно, но быстро обворачивать ею труп. Ноги, руки, голову. С торсом пришлось повозиться, но Призрак справился и с этим, так что через три четверти часа мертвое тело было тщательно обмотано просмоленными бинтами. Критически оглядев свою работу, Хэйл обильно обмазал полученное подобие мумии остатками смолы и вышел наружу.
Ему потребовалось около десяти минут, чтобы отдышаться и собраться с силами. Нестерпимо ныло в боку. Но кровотечение уже остановилось. Поднять по крутой лестнице мертвеца весом в шесть пудов могло показаться невыполнимой задачей, но Призрак продемонстрировал недюжинную силу. Он подхватил Лесли под мышки и с глухим рваным криком вынес того на улицу. Перевел дыхание и ловко закинул его на телегу. Еще раз убедился, что бинты лежат плотно и полностью покрывают труп — это было важно, — прикрыл его рогожей, бросил сверху вещевой мешок, накидал соломы. Теперь, когда все было готово и мало кто смог бы заподозрить, что в телеге мертвое тело, Призрак размотал собственные бинты. Кровь уже остановилась, а рваные розовые края раны почернели. Вместо белой кости торчал грязно-желтый обрубок. Призрак недовольно поморщился: теперь обычный эскулап не поможет. Все говорило о том, что для обычного человека такой удар был бы смертелен, а потому убирать мертвые ткани, править кость и очищать рану придется его хозяину самолично. Иначе вскоре он и вправду станет тем, за кого его принял Лесли, — мертвенем, каковым Призрак пока не являлся.
Брат Хэйл кинул ненужные бинты на телегу, достал из походной сумки запасной дорожный костюм и споро облачился в него. Окатил сапоги из замеченной неподалеку бочки, в которую собиралась дождевая вода, и тронулся в путь. Предстояло за несколько дней покрыть большое расстояние, потому Призрак заставил лошадь бежать быстрее. На выезде из города ему преградил путь охранный напул, но, рассмотрев лицо предоставившего кардинальскую печать, пропустили с низкими поклонами.
Брат Хэйл направил повозку на восточную дорогу. Через два дня он просто обязан прибыть к замку Марка Ирпийского, иначе придется сменить армию людей на войско мертвеней, но он пока не стремился к этому. Он время от времени подгонял медлительного тяжеловоза легкими щелчками бича, нисколько не заботясь об усталости животного. Зачем его беречь, когда в дневном переходе он наверняка поменяет его на первой же конной станции?
Телега съедала версту за верстой. Луна то выглядывала, то пряталась за кучерявые облака. Призрака укачивало и клонило в сон, но он отгонял его. Помогали в этом и выбоины, на которых повозка подпрыгивала, поскрипывая осями. В неровном лунном свете покачивались зубцы надвигающегося густого леса, но до него еще несколько часов, а сейчас путь лежал через вересковую пустошь. Редкие деревца покачивали тонкими ветвями на порывистом ветру, и дрема все-таки одолела человека. Она нежными руками обласкала веки, и глаза сами собой закрылись, а голова упала на грудь. Конь, почувствовав послабление, пошел шагом.
Повозка подпрыгнула на очередном ухабе, вышвырнув Призрака из сладкой дремы. Он, сразу сообразив, что задремал, глянул на луну и на приближающуюся лесную стену. «Отключился на четверть часа, не больше», — решил путник и выкриком придал тяжеловозу скорости, но сразу же натянул вожжи. Конь покорно и с радостью остановился. Белый свет вырвал недалеко от дороги смутный силуэт. Высокий, но сутулый мужчина устало брел по направлению к лесу. И они непременно должны были столкнуться, если бы Призрак продолжил движение. Брат Хэйл вновь прикрикнул на лошадь. Телега нехотя поползла по дороге. По мере приближения Призрак смог различить детали: чешуйчатый панцирь, который закрывал торс и бедра, торчащие из-под него обрывки и грязные лоскуты кожаной юбки, сгнившие наполовину окреи. То, что издалека
— Что же это такое? — прошептал он, даже не стараясь скрыть испуг в голосе: перед кем тут рядиться? Ведь страшно было на самом деле. — Герб пятого легиона. Три сотни лет назад он полег тут весь в столкновении с первым алийским корпусом. Что же заставило мертвеня подняться?
Призрак вынул нож и его кончиком отбросил в сторону плечевую кость трупа. Она легко откатилась.
— Связи нет! — воскликнул Хэйл. — Нет связи, это не дух легата соединил заново кости и поднял тело, это сделал кто-то, обладающий достаточной силой. Силой мертвых! Кашш или его слуги.
Призрак почувствовал, как дрожат его руки.
— Мертвень-легат, имеющий власть, способен поднять не один десяток собственных солдат! Что здесь произошло? Что здесь происходит?! — воскликнул он и огляделся, ожидая увидеть неспешно приближающихся к нему мертвых воинов, но раскачивающиеся в легком ветерке ветви деревьев лишь создавали иллюзию движения.
— Скорее, — змеей прошипел Призрак и, повторяя себе под нос «Надо спешить», прыгнул в повозку, щелкнув вожжами.
Лошадь недовольно фыркнула, и телега покатилась вперед, подпрыгивая на ухабах. От недавней дремы не осталось и следа. Хэйл вглядывался в ночь, опасаясь столкнуться с кем-то или чем-то серьезнее мертвеня, например, с тем, кто смог поднять труп и наделить его нужной силой для командования своими бывшими солдатами, которые потеряли жизни на этом самом месте. Теперь причин добраться до своего хозяина было на одну больше, и Призрак все подгонял и подгонял лошадь.
* * * *
Лайко сидел за своим столом. Его невидящий взгляд был устремлен на единственный предмет на столе — на превосходный нож. Тот самый нож, что оставил ему Призрак как плату за работу. Поблескивала изящная филигрань на лезвии, словно некое дамское украшение. Лайко механическим движением поднес горлышко пузатой бутылки к губам и сделал несколько больших глотков, опорожнив очередной сосуд. Крякнул и запустил им в стену. Зеленые осколки заиграли в чехарду, осыпаясь на пол, где уже скопились поджидающие их товарищи. Его план провалился. И рухнул с таким грохотом, что слышно было, должно быть, даже в Радастане. Конечно, прямо сейчас он мстить не придет, но чуть погодя не преминет заглянуть в гости. Но кто может забраться в голову к подобному существу, кто может понять его мысли? Возможно, он уже стоит под окном его, Лайко, небольшой усадьбы и прикидывает, как ему на этот раз проникнуть внутрь.
Губы Лайко скривились, словно он намеревался зареветь, как пятилетний ребенок, у которого отняли игрушку. Бывший координатор «Крыльев ворона», могущественной и пугающей организации, удержался от проявления подобной слабости, хотя уже понимал, что он мертв. Да, он сидит, он чувствует вкус вина, видит лунные лучи на столе, слышит стрекот цикад, но он мертв. Сегодня ли, завтра, через неделю, какая разница? От разозленного Призрака не уйти. А если вспомнить, кто ему покровительствует, тогда всякое бегство становится настолько же бессмысленным, как попытка скрыться от атакующего свою жертву аргосса. Аргосский тигр — единственный из хищников, известных исследователям, который может убить свою жертву не ради пропитания, а ради охоты, ради развлечения, как могли бы это назвать люди. А теперь зверь пострашнее этого пустится в погоню за ним самим, и он не голоден и не ищет забавы: он будет искать мести. Не пылкой, жаркой и бездумной, но холодной и расчетливой. Как говорил сам Призрак: «Месть надо подавать холодной, лишь слегка сдобрив ее пряностями. И тогда она запахом своим приносит истинное наслаждение и восстанавливает спокойствие в душе». Тут Лайко не справился с нахлынувшими эмоциями, и причиной тому отчасти было выпитое вино: слезы потекли по его дрожащим щекам. Он протянул руку к ножу. Мгновение не решался дотронуться до стального жала, словно это была гюрза, но потом схватил рукоять. Плотно и надежно.