Источник волшебства
Шрифт:
– Сейр, а вы довольно неуклюжи, – с довольной улыбкой сообщил ему Лийеман.
Из горла Минкарда вырвалось глухое рычание. Не обращая внимания на рану, он бросился вперед, обрушив на противника град беспорядочных ударов. Кончик лийемановского меча рассек ему куртку, но сейр-Гелаш не заметил и этого. Ему наконец удалось вынудить Лийемана поставить жесткий блок. Несколько мгновений они стояли напротив друг друга: Минкард давил весом и всей своей силой, Лийеман не отступал. Минкард врезал левой, попав противнику в челюсть. Лийеман отлетел – на его лице было написано удивление. Минкард бросился на поверженного соперника, но сейр-Варглат, уйдя от удара, резво вскочил на ноги.
Вновь закружились вокруг друг друга в центре спортивного зала. Оба тяжело дышали. Лийеман осторожно касался языком разбитой губы, Минкард слегка приволакивал
Очередная короткая сцепка с нулевым результатом.
Минкард понимал, что ему нельзя затягивать поединок – чем дальше, тем больше он будет слабеть – и собирался предпринять еще одну сокрушительную атаку. Лийеман ждал, намереваясь подловить его еще разок на какой-нибудь ошибке.
– Остановитесь!
По проходу между душевыми кабинками к ним бежали какие-то люди. Но дуэлянты и не подумали прекращать бой. Минкард, занеся меч, с ревом бросился вперед. Лийеман отпрыгнул, затем качнулся вперед, к приближающемуся сопернику. Минкард едва увернулся от прямого колющего выпада, его собственная атака сбилась. Не успел он поднять оружие, как почувствовал, что его кто-то держит. В тот же момент крепкие руки схватили и Лийемана.
Здесь было пятеро мужчин – двое дворян, один слуга и два стюарда, и две женщины поодаль, в одной из которых Лийеман узнал Миналь.
«А, так вот кто нас застучал…» – догадался юноша. Он испытывал сложные чувства. Во-первых, его злило то, что прервали поединок. Во-вторых, обвиняющий и немного испуганный взгляд Миналь был одновременно и приятен, и неуместен. Ему не хотелось сердить девушку – ведь она была такой миленькой… В-третьих, в глубине души он понимал: то, что поединок прервали, к лучшему. С учетом того, что не было секундантов, в случае смерти одного из них второго просто обвинили бы в убийстве. Так что он был почти удовлетворен.
Почти.
Сильный темноволосый мужчина взял Минкарда за волосы – по тому, что парень не сопротивлялся, Лийеман догадался, что мужчина, вероятно, его отец.
– Что ты себе позволяешь?! – рявкнул отец Минкарда. Бегло взглянул на Лийемана. Процедил: – Как два петуха…
– Выбирайте выражения! – крикнул Лийеман. Дернулся, но вырваться не удалось – напротив, хватка тех, кто держал его, стала сильнее.
Высокий мужчина добавил еще пару ласковых слов в адрес своего сына и его соперника. Минкард стоически молчал. Оскорбленный до глубины души Лийеман крикнул отцу Минкарда, что вызывает его на бой, и вновь попытался вырваться, но на его потуги не обратили внимания. Только когда мужчина и Минкард покинули спортивный вагон, Лийемана отпустили. Миналь с упреком посмотрела на него и ушла вслед за женщиной – вероятно, какой-то своей родственницей. Второй дворянин и стюард, убедившись, что Лийеман прямо сейчас не собирается ни на кого нападать, покинули вагон вслед за ними.
Лийеман привел себя в порядок, склонившись над бассейном, промыл опухшую губу и с удовольствием подумал: «Всего час в пути, а я уже успел познакомиться с девушкой и подраться на дуэли. Отлично!..»
У него были самые радужные предчувствия относительно своего грядущего пребывания в столице при дворе принцессы Идэль-лигейсан-Саутит-Кион.
6
Большой особняк за городом куплен, и можно было переезжать. Идэль наняла два десятка новых слуг, и еще несколько человек, опытных и верных, она, по договоренности с Авермусом, забрала из дворца. Жить она собиралась попеременно то тут, то там. Появился секретарь – пожилой меланхоличный мужчина по имени Грайб. Начали прибывать дворяне. С каждым из них нужно было поговорить лично, аккуратно выяснить – очень аккуратно, не дай бог задеть нежную дворянскую душу – нуждается ли этот человек в материальном обеспечении, определить возможную степень полезности и заверить в своем полном расположении. Идэль постоянно с кем-то встречалась, кого-то принимала, куда-то ездила – Дэвид видел ее лишь мельком. На своего любовника она возложила обязанности по обеспечению магической безопасности особняка. Дэвид был не очень хорошим системным магом, жонглирование Формами привлекало его куда больше, но со своей работой он худо-бедно справился, окружив особнячок несколькими слоями сигнализационных и защитных заклятий. По ходу пришлось выгнать парочку призраков и раздавить десяток лярв – работа методичная, несложная и совершенно нетворческая. Эфирное тело покойника обычно летает где-нибудь рядом с трупом; когда приходит Кирульт, проводник мертвых, то забирает с собой душу, в то время как остатки гэемона задерживаются внутри метамагического поля мира, постепенно истаивая и разлагаясь. Из таких остатков и образуются призраки, но лишь весьма у немногих из них достает энергии, чтобы сделаться видимыми и для глаз обычного человека. Эфирный труп не более разумен, чем мертвое тело, однако призраки могут двигаться, а иногда – стонать и даже говорить. Но последнее ничего не значит. Призрак существует по инерции, его влечет к тому, что влекло человека при жизни. Он не способен мыслить, он – лишь отблеск, тень того человека, который жил когда-то. Чем больше времени проходит, тем слабее призрак.
Лярва проходит противоположный процесс становления. При сильном гневе или испуге в окружающее пространство из гэемона живого существа выплескивается сильный эмоциональный заряд. Этот эмоциональный заряд не исчезает сразу, но сохраняется некоторое время, постепенно теряя свою энергию. Иногда, однако, энергия не успевает рассеиваться, как ее дополняет новый выплеск. По достижении некоего критического уровня эти сгустки концентрированных желаний, злобы и страхов могут объединиться и зажить собственной псевдожизнью. Будучи порождениями психической деятельности человека, они быстро приобретают способности чувствовать и реагировать. Для своей жизни они выбирают темные углы и те части комнат, где скапливаются пыль и грязь; там они растут, потихоньку накапливая силу, и время от времени влияют на людей, обитающих в доме, с тем чтобы люди генерировали как можно больше нужных им эмоций. В доме, где много лярв, даже обычными людьми часто ощущается иррациональный страх, присутствие каких-то мерзких маленьких тварей, представляемых человеческим воображением обычно в виде бесенят или какой-нибудь аналогичной мелкой и злобной нечисти. Здесь легко впасть в депрессию и уныние, чтобы потом резко сорваться на крик и ругань и вновь, удивляясь собственной вспышке, погрузиться в безрадостное апатичное состояние…
Если в доме живет домовой, то он до известной степени способен защитить хозяев от призраков и лярв или, как минимум, ослабить влияние этих и иных злобных созданий, обитающих в магическом пласте мира. Однако в особняке Идэль подобной полезной тварюшки не водилось, и Дэвиду пришлось заниматься чисткой фона вручную. Мелкую энергетическую пакость он выжег заклятьями Света; очищенный от призраков и лярв дом сразу стал на порядок уютнее. Это было просто частью работы волшебника. Даже взгрустнулось: зачет по очистке дома от нечисти они сдавали в самом начале обучения в Академии…
Однако, честно выполнив всю работу, он дал понять, что не намерен просиживать штаны в особняке, тупо следя за «безопасностью» в то время, когда Идэль пропадает неизвестно где. Принцессе, конечно, все это жутко не понравилось.
– Я хочу быть рядом с тобой, – сказал Дэвид. – Играть роль твоего «домашнего мага» я не стану.
– И чем ты намерен заниматься «рядом со мной»?
– Все равно. Я хочу защитить тебя. Но я провожу целые дни в этом доме, а тебя нет. Знаешь, возникает подозрение, что ты хотела создать безопасный уголок для меня. Место, где я бы чувствовал себя полезным и нужным, но при этом был бы отстранен от всех действительно опасных и важных событий. Меня такая роль не устраивает.
– Перестань. – Она чуть покраснела. – Я просто встречаюсь во дворце со своими родственникам. Со мной ничего не случится.
– Просто встречаешься с родственниками? – Дэвид мрачно рассмеялся. – Если бы ты ездила в драконью пещеру, я бы меньше тревожился. Я не хочу как-нибудь проснуться и узнать, что ты пропала по дороге домой или в одном из закутков вашего дворца!
– Я не представляю, в каком качестве брать тебя с собой, – выпалила она, чувствуя, что сдает позиции.
Дэвид задумался, а потом сказал:
– Из дворян ты собиралась сформировать свою личную гвардию. Я могу побыть твоим гвардейцем. По крайней мере, какое-то время.
– Все сразу поймут, что ты – не один из моих дворян. Ты ведешь себя… не так.
– Какое нам дело до того, что они подумают? – спросил он – может быть, чуть более грубым тоном, чем следовало бы.
Конечно, она стала спорить, но в конце концов сдалась. К набору своих костюмов Дэвид получил еще один – полувоенный с претензией на роскошь, в цветах принцессы Идэль. Он стерпел и это.