Исток зла
Шрифт:
Материалы. Надо избавиться от материалов, пока не поздно, если тому суждено произойти — пусть лучше они гадают, что у него было, и что он успел передать, и кому. С этой мыслью он достал небольшую, в стальном корпусе флэш-карту, зажал ее в руке и, выворачивая на улицу, параллельную реке Тигру, на набережную, размахнулся и бросил ее под колеса идущим сплошным потоком машинам.
Всё?
Нет. Не всё…
Из бардачка он достал телефон — его он купил только вчера, на толкучке, явно краденый, и до сих пор ни разу не включал его и не пользовался. Нажал на «отбой», моля бога, чтобы загрузилось и чтобы жуликоватый торговец не продал ему телефон с неснятым паролем.
Пальцы скользили, срывались с клавиш — новомодные телефоны выпускали с маленькими, причудливой формы клавишами… чёрт, быстрее…
Над мостом через Тигру завис вертолет, вниз по тросам скользили десантники. Сверху сказали «Фас!», и началась охота. Охота на человека. Заговор верхов, офицерский заговор — самый страшный, потому что эти люди могут привлекать к делу нижних чинов, просто отдавая приказы и ничего не объясняя.
Князь пользовался старым кодом, простым, как и все гениальное. На данный момент в русском языке было тридцать пять букв, то есть простая таблица шесть на шесть без одной. Каждая буква обозначается двузначной цифрой, показывающей ее положение в таблице по вертикали и по горизонтали. Только бы он прочел это… иначе он попадет в ту же ловушку.
Над идущим по набережной потоком машин завис еще один вертолет, громыхнул громкоговоритель — что-то вроде «Остановиться… стреляем на поражение!..». Водители, не желающие никаким образом участвовать в антитеррористической операции, жались к обочинам, выбегали из машин.
Всё! Только это, больше ничего не успеть!
Князь огляделся и увидел впереди перемигивающуюся синими всполохами мигалок стальную стену, перекрывшую набережную.
Еще не всё! Он сам — носитель информации. То, что он уничтожил носители, еще ничего не значит. Остался самый главный носитель…
Снайпер спецотряда по борьбе с терроризмом, залегший на крыше одной из машин, блокировавших набережную, уже приготовился стрелять по колесам, чтобы остановить приближающийся внедорожник, как вдруг изнутри брызнуло чем-то темным на стекла, слева, со стороны водителя. Внедорожник начал терять скорость, катясь уже с заглохшим двигателем, потом он ткнулся колесом в бордюр в нескольких десятках метров от перекрывавших движение машин и окончательно остановился.
— Господин майор, — не соблюдая дисциплину связи, доложил снайпер, — машина остановилась. Водитель, по-видимому, мертв.
— Первый всем! Приближаться к машине запрещаю! Перекрыть набережную с обеих сторон, удаление от цели пятьдесят метров, никого не подпускать! Выставить оцепление. Третий, снимайте все прочие посты!
Специалисты из Багдада, которые подошли к машине, прибыли только к вечеру. Потом за отличное проведение операции командовавшему ей майору была вручена медаль «За усердие». Счастье, что он так и не узнал, кто в действительности был ее целью, ведь он не имел злого умысла, он просто исполнял свой долг…
Сообщение, конечно, установили, благо вся сотовая связь находилась под плотным контролем в связи с повышенной террористической активностью. Остановить его передачу не смогли, но установить установили.
22 июня 2002 года
Висленский военный округ, сектор «Ченстохов»
Село
Отправив
Что же касается Велехова и его пластунской группы, то с ним случилось самое страшное, что могло случиться. Распоряжением из Варшавы его буквально привязали к психованной польке, майору Эмили Кристич из Таможенного корпуса. И через несколько дней такой вот житухи сотник готов был на стену лезть…
В этой даме неприятно было всё. Ее визгливый голос, ее постоянная готовность к обороне, ее безумная любовь к Польше, которая выражалась в охаивании всего русского. Наконец, ее преотвратные духи, резкие и настойчивые, которые она лила на себя чуть ли не флаконами…
За всё время, пока они мотались с этой дамочкой по городам и весям, сотник полностью истрепал свои нервы, сжег немало бензина, потратил впустую немало времени и изъял чуть больше двух тонн спирта в трех нычках. Еще в одном месте спирта не было, зато были деньги. Много денег — под полмиллиона злотых.
Результат был более чем скромный, сотник считал, и не без оснований, что самая эффективная тактика в данном районе, которая только может быть, — скрытно выдвинуться к какому-либо населенному пункту, ночью войти в него и проверить, кому где не спится. Не спится — значит, переваливают контрабанду, известное дело. Первый же его разведвыход, тщательно спланированный, принес улов — восемь тонн спирта. По мнению Велехова, подобный же улов или даже больший будет почти в каждой деревне, нужно только сменить оборонительную тактику на наступательную. Вместо этого он и вся его группа по распоряжению сверху мотались туда-сюда с этой проклятущей бабой, причем все вчетвером. Он даже попытался добиться того, чтобы с бабой мотался он один, а остальные трое работали, но ему отказали по непонятным причинам.
Неэффективно использовали и выделенную технику. На бронетранспортерах, оснащенных новейшими тепловизорами, тупо патрулировали местность. Это, конечно, тоже дело, но намного эффективнее было бы их скрытое ночное передвижение и использование в засадных действиях. Пулемет КПВТ в засаде — страшная штука.
— Господин сотник!
Сотник дернулся, отвлекаясь от своих невеселых мыслей. Про волка речь, как говорится…
— Я закончила здесь. Можно выдвигаться.
Откуда слов таких набралась — выдвигаться? Не иначе, фильмов насмотрелась.
— Куда прикажете, мадам?
Майор Кристич по-хозяйски устроилась на заднем сиденье, где уже клевали носом Петров и Певцов. Рядом с сотником, на переднем пассажирском то же самое проделывал и Чебак — за руль они садились по очереди, а эта мадам как будто и спать не хотела совсем.
— В расположение. На сегодня всё.
— Слушаю и повинуюсь… — сотник завел мотор.
Снова дорога. Проклятая, пыльная дорога с полями и перелесками. Сотник специально выбирал такие дороги, чтобы запомнить их и осмотреться на местности, может, что интересное удастся увидеть. Чертова дорога, чертовы поляки. Еще немного так — и он будет писать наказному атаману о том, что здесь творится. Видано ли дело — четверым казакам с бабой возиться…