Исток

Зайцев Александр А.

Любой из древних людей не стал бы даже сопротивляться. А безропотно принял бы смерть. Как антилопа перестает брыкаться, когда ей в загривок впивается львица. Силы вроде есть и есть шанс на свободу и жизнь, но нет воли для борьбы, а есть чувство обреченности. Да и я, человек мира цивилизованного, только и смог, что в испуге широко распахнуть глаза. Да краем сознания подумать, что если захлопнуть пасть крокодилу, то её легко можно держать закрытой, так как у крокодилов неравномерно развиты челюстные мышцы. Они способны развивать колоссальное усилие при сжатии и очень слабы, когда требуется раскрыть пасть. Но эта мысль дала шанс действовать Одыру.

Сейчас, как в самом начале моего появления в этом времени, я не действовал, а смотрел за действиями своего тела, как сторонний наблюдатель.

Вот Одыр захватывает челюсти крока, сжимая их двумя руками. Вот, через секунду, он уже подобрался и умудрился забраться крокодилу на загривок, и это преодолевая не только сопротивление рептилии, но и водный поток! Впрочем, своим сознанием я отмечаю, что все эти подвиги не нужны. Рептилия на грани смерти. Крокодил вовсе не собирался на нас нападать. Видимо он неосторожно приблизился к быстрине и его кинуло на камни. О таком выводе говорит то, что передняя лапа у него оторвана по сгиб и сильно кровоточит, а весь правый бок буквально рассечен чем-то острым, из метровой раны торчат кишки и еще какие-то органы. Видимо, он уже в конвульсиях дергается, и именно этим можно объяснить то, что крокодил, видимо, в отчаянной попытке выбраться с быстрины, развернул свое тело поперек течения, ударившись о скальный выступ, на котором по стечению обстоятельств находились я и Лащ. Смотри я этот сюжет по телевизору, то, наверное, посмеялся бы нелепости ситуации. Но увы, это был не телевизор, а реальность, которая меня окружала. И все могло кончиться очень и очень плачевно. Хорошо, что крокодил именно так ударился о скалу – боком. Пройди он своим узким телом в проток, то лиана страховки не смогла бы выдержать такой нагрузки, и меня бы сейчас уносило течением, избивая о камни. Впрочем, такое развитие событий по-прежнему было вполне возможно. Чтобы такого не произошло, мне надо было вернуть контроль над телом. Но впавший в раж убийства Одыр, ни в какую не хотел прерывать своего занятия, с упоением воюя уже с трупом крокодила. Если бы не державшийся с хвоста Лащ, меня бы давно унесло течением. А у паренька силы-то не бесконечные, сорвется – и противовес пропадет!

С огромным трудом мне удалось перехватить управление, вытеснив Одыра на задворки разума. Точнее я думал, что у меня это получилось. Но когда я выбрался из воды и вытащил побитого о камни, но без сильных ушибов и переломов Лаща и только собрался перепрыгнуть на тот валун, что прямиком бы привел меня на нужный берег… Тут Одыр буквально взорвался приступом ярости у меня в голове! Он не хотел бросать столько мяса! Причем его совершенно не волновало, как я буду вытаскивать мертвую рептилию весом за четыре сотни килограммов на берег!

Но напор Одыра был столь силен, а я настолько морально вымотался за этот, кажущийся бесконечным, день, что пришлось ему уступить, пообещав вытащить крокодила. Отправил Лаща за подмогой. Впрочем, мог этого и не делать, а просто крикнуть. В предрассветной полумгле я видел, как десятки пар глаз следят с холма за всем, что происходит. Впрочем, моя паника была преждевременна. Вот если бы крокодил убился бы на середине брода, то никаких сил не хватило бы его затащить на берег. А пять метров, при наличии десятков рук, пусть и женских, это было уже знакомой проблемой инструментов и приложения сил. Закрепил лианы под лапами рептилии, кинул их концы на берег. Попросив подержать их, но не тащить. Для того чтобы вытащить этого крокодила, нужно было гораздо больше лиан, одной еле хватало на то, чтобы крокодил не потерял своего шаткого равновесия и не перевесил ни в одну из сторон. Что привело бы к тому, что его туша, поддавшись течению, разорвала бы лиану, и наше мясо было бы снесено течением. Впрочем, еще полчаса, новые лианы, за которыми я сходил в лес, несколько неудачных попыток, все же завершились одной, которая удалась, и рептилию получилось вытащить на каменисто-песчаный берег полуострова.

Как оказалось, это только половина проблемы. Теперь предстояло решить иную задачу. Как поднять эту тушу по песчаному склону, угол наклона которого приближался к пятидесяти градусам? Это еще хорошо, что у страха глаза велики. На берегу я понял, что несколько переоценил размеры крокодила. Да, в длину он был около четырех метров, но вот с весом я ошибся, эта особь весила не более двухсот пятидесяти килограммов. Поэтому используя женскую помощь, невероятной силы Одыра хватило на этот подвиг.

И только поднявшись на холм, я осознал в свете утра, какой подвиг совершил. И по какому краю прошел, к тому же заставив идти за собой других людей. Какому риску я подверг всех! Смотрю на эти каменные пороги, которые называл бродом, и понимаю, что вот эти скалы, что торчат из воды иногда в метре друг от друга, а иногда и стоят почти вплотную, да, по ним можно перейти. Теоретически. Но то, что этот переход завершился без жертв, настоящее чудо. Насколько это чудо, достаточно посмотреть на то, что пороги сотворили с крокодилом! Вообще рептилии старались избегать порогов, перебираясь вверх по течению, если им это было нужно, по суше, по узкому перешейку, а не лезли в это буйство скал и воды. Хотя… присмотрелся внимательнее. Ой! Нет, не по ошибке попал этот крокодил на камни, судя по следам зубов на его хвосте, его пытался съесть более крупный сородич. Ну и или не съесть, а просто убить, кто этих рептилий поймет? Скорее всего, спасаясь, он заплыл на быстрину, и его увлекло дальше, к гибели. Но эти детали, судя по всему, видел только я…

Глава 6

Стоило мне оторвать взгляд от туши и посмотреть вокруг, то в глаза бросилось, как на меня смотрят. Если ночью, после устроенной бойни, в глазах выживших читался откровенный ужас, обращенный на Одыра, то сейчас ужас уступил место иному чувству. Так смотрят на идола, так, наверное, смотрели бы греки Эллады на Персея или Геракла. Это был не страх, не почитание, не преклонение, так смотрят на Чудо! На то, чего не может быть.

И тут до меня доходит, как всё происходящее смотрелось со стороны. Ночь, гроза, водопады воды буквально льются с небес. И в этом антураже сперва происходит бойня, в которой выживает только один взрослый самец. Причем не просто выживает, а на глазах женщин голыми руками буквально рвет противников на части. И потом явно собирается добить и всех остальных, но останавливается. Затем этот же убийца приводит в себя трех не-мужчин, или, иначе говоря, подростков и не убивает их.

Затем следует ночной переход к Большой Реке. Место, которое вызывает страх, так как в ней обитают Те, Кто Убивает в Воде! Переход по броду – так, незначительная деталь этой ночи. Зато финал! Представляю, как смотрелась со стороны в рассветных солнечных лучах битва Одыра с крокодилом. Никто ведь не знал, кроме меня, что рептилия была почти мертва при этой встрече. Люди на холме видели, что Одыр голыми руками убил Того, Кто Убивает в Воде! Немыслимо! Такое по мнению племен было просто невозможно. Этот труп под ногами, что я сейчас пнул, он для древних людей столь же чудесен и равнозначен по своей невероятности как падение неба на землю! А еще кончился дождь, одновременно с тем, как мы затащили крокодила на холм. Для меня эта деталь, не стоящая никакого внимания, совпадение, не более. Но древние так не считали, они видели в этом особый смысл, но никак не случайность.

Соответственно, в свете произошедшего, отношение ко мне изменилось кардинально. И мне еще предстояло понять это изменение. Но сейчас, сейчас надо было действовать и ни в коем случае не пускать на самотек происходящее. Надо было закреплять своё влияние. А главное, приучать меня слушаться. Сейчас они готовы сделать все, что я скажу, но пройдет время, и они придут в себя, и инерция мышления и быта попробует вернуть все на круги своя. Так что сложившаяся невольно иерархическая структура примитивного вида «я – ведущий, все остальные – ведомые», требовала закрепления.

Пяти женщинам из бывших «почти людей», что ходят у воды, я поручил следить за детьми. Еще четырех пристроил на сортировку той еды, что мы принесли с собой. Велев им сплести корзины и положить туда: отдельно ягоды, отдельно плоды и отдельно корешки с травами. Материал для корзин нашелся на холме. Вся его западная часть заросла густым кустарником с гибкими ветвями, очень похожим на мелкую рябину, но без плодов. Остальные, в том числе и юноши, им нашлось более трудное занятие. А именно – потрошить крокодила!