Истоки и уроки Великой Победы. Книга II. Уроки Великой Победы
Шрифт:
Таким образом, мы видим, что трагедия начала Великой Отечественной войны была связана не только с внезапностью нападения на нашу страну гитлеровской Германии, не только с просчетами нашего командования при оценке возможного времени нападения на Советский Союз и, следовательно, с запоздалым приведением в полную готовность войск наших приграничных военных округов, а, прежде всего, – это результат нерешенности кадровых вопросов, отсутствия в Красной Армии к военачальников высшего звена, способных предвидеть ход предстоящих событий, в данном случае – предвидеть начало войны и принципиально новый характер вооруженной борьбы с немецкой армией.
Следовательно, наши поражения и огромные потери
Из-за отсутствия необходимых знаний и навыков, даже высшие военачальники в необычной обстановке терялись, не зная что делать. Драгоценные часы и минуты уходили на так называемую техническую обработку полученных свыше документов. Каждый старался уйти от ответственности за отдаваемый приказ, сославшись на указание вышестоящего начальника, и в дополнение к Директиве № 1 требовал бесконечных пояснений и инструкций по ее исполнению, от дачи которых начальники всех уровней всячески увиливали, поскольку сами не понимали, как её надлежит выполнять. Тем более что некоторые пункты этой директивы, в принципе, выполнить было невозможно.
Именно поэтому Директива № 1 «Военным советам западных приграничных округов о возможном нападении немцев 22–23.06.41 и мероприятиях по приведению войск в боевую готовность с ограничениями, маскировке войск, готовности ПВО» так и не была доведена до войск. Что позволило Гитлеру и его генералам эффект внезапности использовать в максимальной степени. А, в конечном счете, это стало одной (подчеркнем еще раз – только одной, наряду с рядом других не менее важных причин) из причин крупных поражений и огромных потерь личного состава и боевой техники советских Вооруженных Сил в течение первых часов, дней и месяцев войны.
Уже первые минуты и часы нападения на Советский Союз показали Гитлеру, что его решение использовать еще раз внезапность, как один из эффективных приемов военного искусства, теперь уже против Советского Союза, себя более чем оправдало. Интуиция фюрера не подвела, «навар» от его трудов по подготовке внезапного удара получился волне приличным.
Тогда, утром 22 июня 1941 г., немецкая армия действовала чрезвычайно активно и решительно; Гитлер, как никогда, излучал оптимизм, все шло как по маслу, до краха Германии было еще очень далеко.
Вот свидетельства эффективности принятых немцами мер по дезинформации советской стороны. Начнем с немецкого генерал – полковника Ф. Гальдера и его знаменитого «Военного дневника», где было записано:
«22 июня 1941 г. (воскресенье) 1–й день войны:
Утренние сводки сообщают, что все армии, кроме 11–й (на правом флаге группы армий «Юг», в Румынии), перешли в наступление согласно плану. Наступление наших войск, по – видимому, явилось для противника на всем фронте полной тактической внезапностью.
Пограничные мосты через Буг и другие реки всюду захвачены нашими войсками без боя и в полной сохранности. О полной неожиданности нашего наступления для противника свидетельствует тот факт, что части были захвачены врасплох в казарменном положении, самолеты стояли на аэродромах, покрытые брезентом, а передовые части, внезапно атакованные нашими войсками, запрашивали командование о том, что им делать. Можно ожидать еще большего влияния элемента внезапности на дальнейший ход событий в результате
А вот как описывает события последних дней, часов и минут накануне своего вторжения в Советский Союз генерал – полковник немецкой армии Гудериан Х. В. (1988–1954), в дальнейшем командующий 2–й танковой армией и начальник генерального штаба (с июля 1944 по март 1945 г.) сухопутных войск Германии:
«Марш на место сосредоточения и окончательная подготовка к наступлению прошли достаточно гладко. 17 июля я провел за изучением реки Буг – первого рубежа, который мы должны преодолеть… 20–го и 21–го я находился в передовых частях своих войск, проверяя, все ли полностью готово для начала наступления. Подробное изучение поведения русских говорило о том, что им о наших намерениях ничего неизвестно. План Брестской крепости был у нас как на ладони, и мы видели, как они весь день маршируют повзводно под музыку военного оркестра. Ключевые позиции на берегу Буга оставались незанятыми. Признаков строительства дополнительных укреплений за последние несколько недель мы тоже не видели. Наша атака явно должна была застать их врасплох, и было неясно, нужна ли на самом деле запланированная часовая артподготовка. В конце концов, я решил не отменять ее, чтобы какие-нибудь неожиданности со стороны русских не причинили нам ненужных потерь…
В 3.15 наша артиллерия открыла огонь, в 4.15 авангард 17–й и 18–й бронетанковых дивизий приступил к форсированию Буга. В 4.45 первые танки 18–ой бронетанковой вышли на тот берег».
Таким образом, перед нами достаточно подробное и правдоподобное описание начала агрессии против нашей страны, представленное весьма известными немецкими генералами и непосредственными соучастниками этой же агрессии. В свете изложенного всякие измышления некоторых так называемых историков, типа Суворова – Резуна, на тему, кто на кого напал 22 июня 1941 г., просто неуместны, ввиду абсолютной очевидности ответа на данный вопрос.
Кроме того, представленные свидетельства немецких генералов – это еще одно убедительное доказательство, но теперь уже со стороны врага, того, что приказ И. В. Сталина (Директиву № 1), о приведении советских войск в боевую готовность, наши генералы во главе с наркомом обороны С. К. Тимошенко и начальником Генерального штаба Г. К. Жуковым не выполнили. Высшему командованию Красной Армии не хватило для этого 5 часов 40 минут (Директива № 1 была утверждена И. В. Сталиным не позже 22 часов 20 минут 21 июня 1941 г.), хотя подобные приказы в армии должны выполняться немедленно. Уже только за это Маршал Советского Союза С. К. Тимошенко и генерал армии Г. К. Жуков могли на всех основаниях пополнить «список безвинных жертв сталинизма». Тогда С. К. Тимошенко и Г. К. Жукову крупно повезло, скорее всего, потому, что подходящей замены им не было.
Особенно важно, используя внезапность, нашему противнику было (как, кстати, в Польше и во Франции) буквально с первых минут войны захватить господство в воздухе.
Первый день войны был для нас самым драматичным днем всей Великой Отечественной войны. Удар врага получился внезапным по спящим мирным сном воинским частям гарнизонов приграничных округов. И это притом, что немцы уже к 3 часам и 07 минутам успели долететь без каких-либо себя последствий до Севастополя и даже пытались приступить к его бомбардировке, а затем и других упомянутых выше городов.