Истоки и уроки Великой Победы. Книга II. Уроки Великой Победы
Шрифт:
Многие поколения немецких фельдмаршалов и генералов обучались не только на трудах отечественных классиков военного дела, но и на лучших достижениях мировой военной науки. Так, например, немецкий военный писатель Гюнтер утверждал, что теоретические положения военного искусства нашего гениального соотечественника А. В. Суворова было той же тайной ведения войны, которая принадлежала Наполеону, и которой немцы в значительной степени обязаны своими беспримерными успехами еще в 1870–1871 гг.
Уже поэтому говорить о недостатках общего или военного образования высших руководителей немецкой армии не приходиться; очевидно, что это образование было у них на самом высоком уровне.
Конечно, и в России, начиная от древних времен, было много военных деятелей и полководцев, которые без глубоко знания военного дела не могли бы побеждать сильнейших соперников своего времени. К выдающимся отечественным военачальникам следует отнести: Святослава, Александра Невского, Дмитрия Донского, Петра Александровича Румянцева, Александра Васильевича Суворова, Михаила Илларионовича Кутузова, Михаила Дмитриевича Скобелева, выдающегося флотоводца Федора Федоровича Ушакова и многих других. Они, отстаивая честь и независимость нашей страны, добывали военную славу России, в совершенстве владели военным искусством.
Сколько лет прошло после их славных дел, а их наука и опыт во многом не устарели. А мы, их неблагодарные потомки, плохо изучаем и слабо
За свои 40 лет боевой жизни Суворов руководил 63 сражениями, где был всегда слабее противника (кроме двух случаев) и, несмотря на это, всегда наступал и побеждал. Ниже приведены некоторые выдержки из этой науки.
– Генералу необходимо непрерывное образование себя науками. Ему нужно мужество, офицеру – храбрость, солдату – бодрость.
– Воюют не числом, а уменьем.
– Ученье свет, не ученье тьма. За ученого трех неученых дают. Нам мало трех, давай нам 6, давай нам 10 на одного – всех побьем, повалим, в плен возьмем.
– Быстрота и внезапность заменяет число, натиски и удары решают битву.
– Удивить – победить.
– На войне важнее не то, что делается, а то, как оно делается.
– Кто напуган, тот наполовину разбит.
– Проигранное сражение – это такое, которое считают проигранным.
– Бегущего неприятеля истребляет одно преследование.
Всегда уверенный в победе, Суворов, однако, учил смотреть на военное дело, не как на шутку: «Никогда не презирайте вашего неприятеля, каков бы он ни был, и хорошо узнавайте его оружие, образ действовать им и сражаться, его силы и слабости».
Вместе с тем действия наших маршалов и генералов в первые годы войны были настолько ошибочными и бездарными, что создается впечатление, что они никогда не изучали научное наследие величайшего военного гения собственной страны – Александра Васильевича Суворова. В том числе его завет: «уделять особое внимание изучению оружия и военного искусства противника». Иначе трудно понять, почему военные действия немецких фельдмаршалов, приведшие Гитлера к впечатляющим победам в Польше и Франции, в наших академиях остались неизученными.
А ведь учиться у немцев было чему: Польша сопротивлялась один месяц, Дания продержалась несколько часов, Норвегия (за исключением Нарвика) – чуть больше двух месяцев, очень быстро были завоеваны Бельгия, Люксембург, Нидерланды, Франция, Югославия и Греция. Следует добавить, что и британскую армию немцы вынудили дважды поспешно оставлять Европейский континент.
И это не случайно. Немецкие сухопутные войска в целом имели лучшую организацию и были лучше вооружены и обучены, чем сухопутные войска их противников.
В отличие от нашей страны, в Германии, даже после поражения в Первой мировой войне, сохранился фундамент для создания мощной армии, построенной с учетом требований передовой военной науки и технических достижений того времени (танки, авиация, связь, кумулятивные боеприпасы и др.).
Ядром вооруженных сил немцев была сухопутная армия рейхсвера. Несмотря на жесткие ограничения Версальского договора, согласно которому немецкая армия была сокращена до 100 тыс. человек, она отличалась исключительно высоким качеством своего командного состава. В условиях всевозможных ограничений, немцы в первую очередь стремились сохранить в своей армии высокоподготовленные кадры – думающие головы. В те времена остряки шутили, что весь личный состав армии Германии состоит из генералов и денщиков. Последние служили в немецкой армии, потому что были обязательным приложением к первым.
Особая забота о военных кадрах привела к тому, что обученные и воспитанные должным образом немецкие генералы и старшие офицеры в области военной науки, военного искусства и специальной подготовки войск значительно превосходили своих противников и союзников.
Опираясь на передовую военную науку и военные кадры, Гитлер объявил о введении всеобщей воинской повинности, и Германия с 16 марта 1935 г. приступила к созданию сухопутных сил на совершенно новой основе.
Всестороннее исследование причин побед и поражений во время Первой мировой войны позволило немецким военным ученым извлечь из этой войны совершенно иные уроки, чем потерявшие бдительность их победители. Немецкие военные ученые пришли к выводу о необходимости широкого использования в будущих войнах подвижных соединений и действий, для осуществления которых должны применяться новые боевые средства – самолеты и танки. Одновременно должна быть существенно увеличена роль разведки, войск связи, инженерных и других специальных войск.
Таким образом, грандиозные успехи немцев в Польше, на Западе и в первые два года войны с Советским Союзом были сначала предопределены на теоретическом уровне. Именно немецкие генералы обосновали первыми и практически осуществили оперативные прорывы вглубь территории противника многочисленными подвижными соединениями танковых войск, в тесном взаимодействии с авиацией.
Для поддержки своих танков и пехоты во время прорыва обороны противника немецкие ученые разработали, а промышленность выпустила очень удачный пикирующий бомбардировщик Ю-87 – самолет поля боя, способный попасть бомбой в малоразмерную цель, диаметром 10 м. При пикировании почти вертикально с большой высоты этот самолёт развивал высокую скорость, поэтому его было очень трудно поразить наземными средствами ПВО.
Пикирующие бомбардировщики, как правило, немцы использовали для уничтожения противотанковой артиллерии противника, а потом в бой вступали танки, которые уничтожали уцелевших пулеметчиков и стрелков, и только после этого в дело вступала немецкая пехота, которая в относительной безопасности преодолевала оборону противника.
В целом сухопутные войска и авиация немцев настолько отвечали задачам, поставленным войной, что даже для самих теоретиков, немецких генералов, достигнутый эффект на полях сражений оказался неожиданным: он превзошел все их ожидания. Тем более, подобных активных действий от немецкой армии не ожидали ее противники, включая наших маршалов и генералов.
Особое внимание немецкое командование уделяло разведке. Для этих целей, прежде всего, использовалась авиация, организационно выделенная в специальные разведывательные авиачасти. В состав этих частей входили разведывательные эскадрильи дальнего и ближнего действия, ночные разведывательные эскадрильи, не считая авиацию, приданную танковым группам (танковым армиям).
Очень эффективным средством разведки у немцев был самолет – разведчик «Фокке – Вульф-189», прозванный нашими солдатами «рамой». Этот самолет, находясь над расположением войск противника, точно определял и сразу же передавал координаты наиболее важных целей немецким артиллеристам. При такой корректировке артиллерийского огня тяжелые потери наших войск были неизбежными.
В начальный период войны, когда истребительная авиация Красной Армии почти вся была уничтожена, работе немецкой разведывательной авиации никто не мешал. Авиационная разведка немцами производилась на большую глубину, включая районы Ленинграда, Москвы, Воронежа, Киева, Сталинграда и других городов. Она фиксировала расположение наших аэродромов, интенсивное перемещение войск, гражданского населения, движение железнодорожных эшелонов в обе стороны – к западу и востоку.
Именно разведке своими успехами во многом обязаны немецкие сухопутные войска. Воздушная разведка позволяла своевременно обнаруживать переброски оперативного значения, сосредоточение наших танков и другой боевой техники, места расположения стратегических запасов. По результатам воздушной разведки немцы достаточно точно определяли место и время наступления или отступления наших войск.
Вот пример результатов работы немецкой разведки из «Военного Дневника» генерал – полковника Гальдера (запись от 25 июля 1941 г.): «Воздушной разведкой вчера было установлено, что противник подтягивает войска против правого фланга группы армий также и по железной дороге. Здесь следует ожидать начала наступления противника в самое ближайшее время. Против северного фланга группы армий перед тыловой оборонительной позицией противника (район Ржев) действуют, очевидно, только его подвижные соединения. Противник, видимо, организует (силами пехоты) оборону позиции, проходящей по Валдайской возвышенности».
Именно благодаря четко поставленной разведке, немцы своевременно определили районы выгрузки войск Брянского фронта в сентябре 1941 г. А 2–й и 4–й воздушные флоты немцев, действуя последовательными волнами, непрерывно бомбили эти районы. В результате войска Брянского фронта понесли огромные потери и были уже не в состоянии оказать реальную помощь Юго – Западному фронту, что стало одной из основных причин киевской трагедии, в результате которой около 600 тысяч советских солдат оказались в плену у фашистов.
В нашей армии роль авиационной разведки недооценивалась. Специальных для этих целей самолетов не было. Для выполнения подобных, весьма специфических, задач использовались обычные самолеты Су-2, Пе-2, Пе-3, Ил-2 и Ил-4, ночью – самолеты СБ, ДБ-3, Р-5 и По-2. Ситуация усугубилась еще и тем, что из-за беспечности высшего руководства авиацией Красной Армии, уже в первый день войны немцам, как уже было указано выше, удалось уничтожить более 900 самолетов на земле и 300 самолетов в воздухе. Таким образом, в условиях господства в воздухе немецкой истребительной авиации наши немногочисленные тихоходные разведчики были легкой добычей для немецких ассов.
Поэтому даже крупные операции немецкой армии всегда, до начала 1943 г., были для нашего командования неожиданными, то есть оказывались, как правило, – не в том месте и не в то время, где и когда их ожидали.
Вот пример, к чему приводили провалы в работе нашей разведки (из книги «Сталинградский рубеж» дважды Героя Советского Союза Н. И. Крылова, бывшего в во время Сталинградской битвы начальником штаба знаменитой 62–й армии):
«Дивизии Казарцева было приказано выдвинуться к Вертячему, где готовился контрудар по неприятельскому плацдарму на левом берегу Дона… И дивизия, снявшаяся с прежних позиций, находясь на марше в армейских тылах, оказалась на пути прорвавшихся вражеских танков. А перед тем она еще подверглась массированному налету бомбардировщиков, расчищавших путь своим танкам.
Когда в степной дали увидели какие-то бугорки, их приняли в первый момент за копны убранного хлеба. Однако бугорки двигались, и стало ясно, что это танки, хотя и было не понятно, откуда они взялись. Кто-то начал считать, досчитал до девяноста и бросил: лишний десяток уже ничего не значил…
Словом, в бой пришлось вступать в условиях, хуже которых не придумаешь, – там, где не было никакого оборонительного рубежа, где никто не ждал появления противника… Остановить врага застигнутая на марше дивизия не могла… Противник рассек дивизию Казарцева надвое. Сколько его людей находится по ту сторону коридора, сколько пало в бою, комдив не знал. Но было известно, что ни артиллерии, ни 120–миллиметровых минометов дивизия больше не имеет, как и батальона связи со всеми его рациями. Тяжелые потери понесли стрелковые полки и приданный курсантский полк… Приходилось собирать по крупицам то, что осталось от дивизии, имевшей сутки назад почти полный штатный состав. (Для справки: всего по штату в стрелковой дивизии должно быть около 14,5 тыс. человек, 558 пулеметов, 1204 пистолета – пулемета, 144 орудия, в том числе 54 противотанковые, 150 минометов, 16 легких танков, 13 бронемашин, 558 автомашин, свыше 3 тыс. лошадей)».Далее Н. И. Крылов описывает переживания командира дивизии, оставшегося живым, но потерявшего почти все свои войска: «Чувствовалось, он (Казарцев) не перестает мысленно задавать себе мучительный вопрос: может быть, все-таки чего-то не учел, не предусмотрел?..» и делает вывод: «Нет, казнить себя комдиву было не за что. Выполняя приказ, он ничего, от него зависящего, не упустил».
Такой вывод будущего маршала более чем странный. Интересно, кто доложен был позаботиться о разведке предполагаемого пути выдвижения целой дивизии? Ведь дивизия направлялась на фронт, а не к тёще на блины.
В данном конкретном случае преступная беспечность, в масштабах одной дивизии, привела к ее гибели в течение считанных часов, но еще крупные потери бывают при неэффективной работе разведки в масштабе отдельной армии или фронта. Именно недооценка сил и возможностей противника, ошибка в определении направления главного удара летом 1942 году едва не привела к крупной катастрофе в масштабах всей страны.
При определении замысла Гитлера на лето 1942 г. считалось, что враг снова обрушит удар на столицу нашего государства. Ведь, несмотря на поражение в конце прошлого, 1941, года, немецкая армия находилась в непосредственной близости от Москвы, под Ржевом, и, казалось, что Гитлер непременно попытается, во что бы то ни стало, восстановить свою репутацию как непобедимого вождя, поднять моральное состояние армии и населения Германии.
Исходя из этого, Ставка и Генштаб предполагали, что судьба летней кампании, от которой непосредственно зависел дальнейший исход войны, будет решаться под Москвой. Из этого делался ошибочный вывод о том, что центральное, Московское, направление следует считать главным, а другие направления будут играть только второстепенную роль, и около половины из общего числа дивизий были сосредоточены для защиты подступов к столице. А на Кавказском направлении было оставлено около 5–6 % сил Красной Армии. Это был крупный просчет, который обернулся для войск Юго – Западного и Южного фронта и всей страны огромными материальными и людскими потерями.
Из-за ошибки в определении главного удара крупнейшее стратегическое наступление немецких войск (операция «Блау») на юге летом 1942 г., с выходом фашистов к Кавказу и Волге для захвата кавказской нефти, оказалось для нашего верховного командования неожиданным. В результате, к концу августа немецкая армия на Северном Кавказе захватила Моздок, а на востоке – была уже на окраинах Сталинграда.
Конечно, по мере накопления опыта и технических возможностей отношение командиров Красной Армии к разведке менялось. Так, например, благодаря данным всех видов разведки, решение Гитлера начать крупное наступление под Курском (операция «Цитадель) уже не было неожиданным для советского командования. В результате принятых мер на этом участке фронта своевременно были направлены резервы Верховного Главнокомандования, и враг под Курском потерпел сокрушительное поражение. Победой под Курском и выходом советских войск к Днепру окончательно завершился коренной перелом в ходе войны.