Историческая библиотека
Шрифт:
51. (1) Когда Фрасиклеид был архонтом в Афинах, римляне избрали восемь военных трибунов с консульской властью: Публия Мания, Гая Эренуция, Гая Секста, Тиберия Юлия, Луция Лавиния, Публия Трибония и Гая Манлия, и еще Луция Анфестия[36]. В течение срока их полномочий, фиванцы, поскольку они не заключили перемирие, были вынуждены в одиночестве вести войну с лакедемонянами; так как не было города, который мог бы законно присоединиться к ним, потому что все приняли всеобщий мир. (2) Лакедемоняне, так как фиванцы были в изоляции, решили бороться с ними и низвести Фивы до полного рабства. А так как лакедемоняне делали свои приготовления не скрываясь, а фиванцы были лишены союзников, всяк полагал, что они будут легко побеждены спартанцами. (3) Соответственно, некоторые греки, которые были дружелюбны к фиванцам, сочувствовали им в связи с угрозой поражения, а те, кто были в ссоре с ними, были вне себя от радости при мысли, что Фивы в один миг будут порабощены. Наконец лакедемоняне, когда их огромная армия была готова, предоставили командование своему царю Клеомброту[37], и в первую очередь отправили послов в Фивы, приказывая фиванцам
52. (1) Спартанцы, соответственно, продвинулись до Коронеи, где расположились станом и ждали опоздавших союзников. Фиванцы, ввиду присутствия противника, сперва постановили отправить жен и детей ради безопасности в Афины, затем выбрали Эпаминонда стратегом и передали ему командование на войне, дав в качестве советников шесть беотархов. (2) Эпаминонд, имея призванных к бою всех военнообязанных фиванцев и других беотийцев, которые были готовы и обучены, вывел из Фив свою армию, насчитывающую всего не более шести тысяч. (3) Когда солдаты выступали из города, многим показалось, что неблагоприятные предзнаменования явились армии. Ибо у ворот Эпаминонд встретил слепого глашатая, который, призывая к возвращению беглых рабов, так как это было принято[39], выкрикивал предупреждения не забирать их из Фив и не похищать их, но доставить домой и держать под охраной. (4) Тогда старики среди тех, кто слышал глашатая, сочли это знамением будущего; но молодежь хранила молчание, чтобы проявлением малодушия не заставить Эпаминонда отменить поход. Но Эпаминонд ответил тем, кто говорил ему, что он должен соблюдать приметы:
Знаменье лучшее всех - лишь одно: за отчизну сражаться.[40]
(5) Хотя Эпаминонд изумил осторожных своим решительным ответом, второе знамение представилось еще более неблагоприятным, чем предыдущее. Ибо когда писарь (γραμματεὺς) вышел с копьем и с лентой, привязанной к нему, и передавал приказы штаба, поднялся ветер, и так случилось, лента порвалась о копье и обвилась вокруг плиты, которая лежала над могилой, а там были похоронены какие-то лакедемоняне и пелопоннесцы, которые погибли во время похода Агесилая. (6) Некоторые старики, которые опять-таки случайно оказались там, настоятельно требовали от начальства отступить перед лицом явного сопротивления богов; но Эпаминонд, не удостоив их ответа, повел свою армию, думая, что в данном вопросе соображениям благородства и заботам о справедливости следует отдать предпочтение над причинами предзнаменований. (7) Соответственно Эпаминонда, который был обучен философии и разумно применял принципы своей подготовки, в тот момент сильно осуждали, но позже в свете его успехов, стали считать, что он преуспел в военной хитрости и принес величайшую пользу своей родине. Ибо он немедленно вывел свою армию, заранее захватил проход у Коронеи, и расположился там лагерем.
53. (1) Клеомброт, узнав, что враг захватил перевал первым, решил не штурмовать проход, а вместо этого проследовал через Фокиду, и, когда он прошел по трудной прибрежной дороге, то вошел Беотию без опасности. В этом походе он взял несколько крепостей и захватил десять триер[41]. (2) Позже, когда он добрался до места под названием Левктры, он расположился там станом и дозволил солдатам отдых после марша. Когда беотийцы в своем движении приблизились к противнику, а затем, преодолев несколько хребтов, вдруг увидели лакедемонян, заполонивших всю равнину Левктр, они были поражены, видя армию огромного размера. (3) И когда беотархи провели совещание[42], то решали должны ли они остаться и сражаться с войском во много раз превосходящих их числом, или же они должны отступить и вступить в бой на господствующих позициях, и случилось так, что голоса вождей были равны. Ибо из шести беотархов три считали, что они должны отвести армию, а три, что они должны остаться и сражаться, в число последних входил Эпаминонд. В этом безвыходном и запутанном положении пришел голосовать беотарх, которого Эпаминонд убедил отдать голос ему, и таким образом он взял верх. Вот так и было принято решение поставить все на исход битвы. (4) Но Эпаминонд, видя, что солдаты суеверны вследствие случившихся предзнаменований, очень желал посредством своей собственной изобретательности и стратегического искусства изменить настроение солдат. Соответственно, нескольких человек, недавно прибывший из Фив, он убедил говорить, что оружие из храма Геракла удивительным образом исчезло, и что молва широко разнеслась по Фивам, что герой старины взял их и отправился на помощь беотийцам. Он показал им другого человека, как того, кто недавно поднялся из пещеры Трофоний[43], который сказал, что бог повелел им после победы при Левктрах, учредить состязания с награждением венками в честь Зевса-царя. Таково действительное происхождение праздника, который беотийцы нынче отмечают в Лебадее.
54. (1) Пособником и соучастником этой уловки был спартанец Леандрий[44], который был изгнан лакедемонянами и поэтому был участником фиванского похода. Он выступил на собрании и заявил, что существует древняя поговорка среди спартанцев, что они потеряют превосходство, когда потерпят поражение при Левктрах от рук фиванцев. (2) Таким же образом некий местный прорицатель явился к Эпаминонду, заявив, что лакедемонянам суждено встретиться с большим бедствием у могилы дочерей Левктра и Скедания по следующим причинам. (3) Левктр был человеком в честь которого была названа эта равнина. Его дочери, а также дочери некого Скедания,
55. (1) Итак, со стороны лакедемонян потомки Геракла были помещены в качестве командиров крыльев, а именно, царь Клеомброт и Архидам[48], сын царя Агесилая, а со стороны беотийцев Эпаминонд, применяя собственное необычное расположение, сделал возможным, благодаря стратегии, достижение своей знаменитой победы. (2) Он выбрал из всей армии самых смелых бойцов и поставил их на одно крыло, намереваясь биться с ними до конца. Самых слабых он поместил на другом крыле и приказал им избегать боя и постепенно отступать во время атаки противника. Итак, выстроив свою фалангу косым строем, он задумал решить исход сражении с помощью крыла, на которых были отборные бойцы. (3) Когда трубы с обеих сторон просигналили наступление и армии одновременно первым делом подняли боевой клич, лакедемоняне атаковали оба крыла своею фалангой, построенной полумесяцем, тогда как беотийцы отступали на одном крыле, другое дралось с врагом с удвоенной энергией. (4) Когда они сошлись в рукопашном бою, сначала обе стороны дрались яростно, и сражение было равным; скоро, однако, когда люди Эпаминонда начали получать преимущество от своей доблести и плотности шеренг, многие пелопоннесцы начали уступать. Так как они не в состоянии были выдержать тяжесть бесстрашного напора элитного отряда; из тех, кто оказал сопротивление некоторые пали, а другие были ранены, получив все удары спереди. (5) Итак, до тех пор пока царь Клеомброт у лакедемонян был жив и имел при себе много соратников, всецело готовых умереть в его защиту, было неясно, в какую сторону склонится победа; но когда он, хотя мог избегнуть опасности, оказался не в состоянии сломить своих противников, и погиб героически сопротивляясь, получив многочисленные ран, то, массы бойцов сгрудились вокруг его тела, нагромоздив кучу трупов.
56. (1) На этом крыле не было ни одного командира, тяжелая колонна под руководством Эпаминонда давила на лакедемонян, и поначалу только силой вынудила линию врага кое-где податься; затем, однако, лакедемоняне, храбро сражаясь за своего царя, завладели его телом, но были не достаточно сильны, чтобы добиться победы. (2) Так как элитный отряд превосходил их мужественными подвигами, а доблесть и увещевания Эпаминонда внесли большой вклад в его отвагу, лакедемоняне были с большим трудом оттеснены назад; сначала, когда они уступили позицию, они не нарушали свои построения, но в конце концов, так как многие пали, а командир, который бы мог сплотить их, погиб, армия обратилась в бегство и потерпела полный разгром. (3) Отряд Эпаминонда преследовал беглецов[49], убил множество тех, кто противился им, и завоевал для себя самую славную победу. Поскольку они сошлись с самыми смелыми греками, и с небольшими силами чудом одолев многократно превосходящих в числе, они завоевали высочайшую славу в доблести. Самые высокие похвалы были предоставлены стратегу Эпаминонду, который главным образом своим мужеством и своей проницательностью полководца разбил в битве непобедимых руководителей Греции. (4) Более четырех тысяч[50] лакедемонян пали в бою, а беотийцев только около трехсот. После битвы они заключили перемирие для передачи тел погибших и отхода лакедемонян в Пелопоннес.
Таков был исход событий, связанных с битвой при Левктрах.
Примечания
[1] См. главу 38.
[2] По смыслу, кажется, должно быть: «Восстановленные лакедемонянами, эти изгнанники, в свою очередь, изгнали своих врагов».
[3] Аркадия, возможно, было название крепости, и Неллус, IG2, 43.133-134, — название горы, на которой она была построена (см. 3 Dittenberger, 1,147, прим. 48).
[4] См. отчет Ксенофонта, Hell. 6.2.2-3. Beloch, Griechische Geschichte 2, 3.1.156, места нападений после утверждения мира в конце осени 375 г. Cary, Cambridge Ancient History, 6.77, дает 374 г.
[5] Они зашли так далеко, что сделали закинфян членами демократический лиги (Cambridge Ancient History, ibid.). См. надпись, IG 2 43,131., где закинфяне были последним дополнением к списку. Dittenberger 3, 1.147, прим. 42, дает дату 374 г.
[6] Он должен был быть спартанским навархом 375/4 гг. в соответствии с Beloch, Griechische Geschichte 2, 2.2.281.
[7] Что касается агрессии лакедемонян, см. Cary, Cambridge Ancient History, 6.77 и Ксенофонт, Hell. 6.2.4. Отметим вмешательство Дионисия в гл. 47.7.
[8] Ежегодно избираемые чиновники (одиннадцать человек) Беотийского союза.
[9] См. также Ксенофонт, Hell. 6,31 и 5; Исократ, Plataïcus; Павсаний, 9.1.8 отмечает падение Платей на 373/2 г. , когда архонтом был Астей.
[10] См. гл. 51.3 и Ксенофонт, Hell. 6.3.1. Павсаний, 9.14, кажется, помещает разрушение Феспий после битвы при Левктрах.