Историческая библиотека
Шрифт:
[35] Это может относиться к поражению сил Гиерона от мамертинцев на реке Киамосоре (Cyamosorus) возле Кентурипы (Полибий 1.9.3–4).
[36] Возможно, хотя и не наверняка, тоже самое что Лонганий (Longanus) у Полибия 1.9.7–8. Хронология деяний Гиерона является очень неопределенной, и битва при Лонгании датируется по–разному 269 и 264 годом до н.э.
[37] Фраза, вероятно, относится к рассказу о том, что Гиерон по возвращении в Сиракузы после победы при Лонгании был провозглашен царем (Полибий 1.9.8).
[38] В этом, кажется, смысл (ср. Полибий 1.11.4–7), хотя пассаж явно испорчен.
КНИГА 23.
Фрагменты. 264-251 гг. до н.э. Первая пуническая война.
Переводчик: Agnostik.
1. (1) Сицилия наипрекраснейший из всех островов, так как она может внести существенный вклад в развитие империи.
(2) Ганнон, сын Ганнибала, отправился на Сицилию, и собрав свои силы в Лилибее, выдвинулся на Солы; свои сухопутные войска он оставил в лагере недалеко от города, а сам отправился
2. (1) Финикийцы и римляне сражались в морской битве, после чего, принимая во внимание масштаб войны, которая стояла перед ними, они[3] направили послов к консулу, чтобы обсудить условия дружбы. Велось много обсуждений, и обе стороны втянулись в острые споры: финикийцы говорили, что они удивляются, как римляне могли рискнуть перебраться в Сицилию, так как карфагеняне имеют контроль над морями; ибо было для всех очевидно, что если они не придерживались дружеских отношений, римляне не посмели бы даже мыть руки в море. Римляне[4], в свою очередь, советовали карфагенянам не учить их познаниям в морских делах, так как римляне, так они утверждали, были учениками, которые всегда превосходят своих учителей. Например, в древние времена, когда они использовали прямоугольные щиты[5], этруски, которые сражались с круглыми бронзовыми щитами и строились в фалангу, побудили их принять похожее оружие и были в результате побеждены. Опять же, когда другие народы[6] использовали щиты, такие как римляне употребляют сейчас, и сражались манипулами, они переняли и то и другое и одолели тех, кто ввел в употребление превосходные образцы. От греков они узнали осадное искусство и использование военных машин для разрушения стен, а потом силой взяли города своих учителей, навязав свою волю. Так что теперь, карфагеняне вынудив их учиться искусству морской войны, скоро увидят, как ученики превзойдут своих учителей.
(2) Сначала римляне применяли прямоугольные щиты на войне, но позже, когда они увидели, что этруски используют бронзовые щиты, скопировали их и тем самым завоевали этрусков.
3. (1) Затем консул переправился в Мессану, Гиерон, думая, что карфагеняне предательски допустили переправу, бежал в Сиракузы. Карфагеняне, однако, вступили в бой, но были разбиты, а консул затем осадил Эхетлу, но потеряв много солдат, отступил в Мессану.
4. (1) Оба консула[7] отправились на Сицилию, осадили город Гадраний и взяли его штурмом. Затем, пока они осаждали город Кентурипы и стояли лагерем у Бронзовых Ворот, сначала прибыли послы от народа Галезы; затем, так как страх напал на другие города, они тоже отправили послов для заключения мира и передали свои города римлянам. Таких городов насчитывалось шестьдесят семь. Римляне, присоединив отряды из этих городов к своим войскам, выдвинулись против Сиракуз, собираясь осадить Гиерона. Но Гиерон, приняв во внимание недовольство сиракузян, отправил послов к консулам, чтобы обсудить мирные соглашения, а так как римляне стремились иметь врагами исключительно карфагенян, они с готовностью дали согласие и заключили мир на 15 лет; римляне получали 150.000[8] драхм; Гиерон, при условии возвращения военнопленных, продолжал управлять сиракузянами и городами подвластными им: Акры, Леонтины, Мегара, Гелорий, Неетий и Тавромений. Пока происходили эти события, Ганнибал прибыл с военно-морскими силами к Ксифонию, намереваясь оказать помощь царю, но когда он узнал о случившемся, он удалился.
(2) Хотя римляне держали Мацеллу и городок Гадранон[9] в осаде в течение многих дней, они ушли, не добившись своей цели.
5. (1) Сегестинцы, хотя сперва подчинялись карфагенянам, перешли на сторону римлян. Галикийцы действовали аналогичным образом, но Иларий, Тириттий и Аскелий они[10] взяли только после осады. Тиндаряне, видя себя покинутыми, были встревожены и также хотели сдать свой город. Но финикийцы, подозревая их в таком намерении, взяли их вождей в качестве заложников в Лилибей, и вывезли зерно, вино, и остальные припасы.
6. (1) Филимон[11] – комический поэт написал девяносто семь пьес и жил девяносто девять лет.
7. (1) Те, кто с римлянами были вовлечены в осаду Акраганта, копали ров и строили палисад, и численностью доходили до ста тысяч. После длительного сопротивления финикийцы, наконец, сдали город Акрагант римлянам.
8. (1) Во время осады Акраганта Ганнон Старший переправил из Ливии на Сицилию огромную армию: 50 тысяч пехоты, шесть тысяч конницы, и шестьдесят слонов. Историк Филиний из Акраганта[12], написал об этом. Как бы то ни было, Ганнон выступил в поход из Лилибея со всеми своими отрядами и достиг Гераклеи, когда какие-то люди пришли и заявили, что они передают ему Гербессы[13]. Ганнон провел два сражения[14], в которых он потерял три тысячи пехотинцев, две сотни кавалеристов, четыре тысячи человек попали в плен, восемь слонов были убиты и тридцать три покалечены.
(2) Энтелла также была городом.
(3) Ганнон принял умный план и одной единственной стратегемой уничтожил как недовольных[15], так и явных врагов.
9. (1) После шестимесячной осады они стали хозяевами Акраганта, описанным выше способом, и увели всех в рабство[16], числом более чем двадцать пять тысяч. Но римляне также понесли потери: тридцать тысяч пехотинцев и тысяча пятьсот (?) всадников. (2) Карфагеняне лишили Ганнона гражданских прав, оштрафовали его на шесть тысяч золотых монет, и вместо него послали на Сицилию Гамилькара в качестве главнокомандующего. (3) Римляне осадили Митистратий и построили много осадных машин, но семь месяцев спустя, потеряв много людей, они ушли с пустыми руками. (4) Гамилькар, столкнувшись с римлянами в Термах, вступил с ними в бой, одержал победу и убил шесть тысяч человек[17], почти всю армию. Форт Мазарин[18] также был взят римлянами, а народ порабощен. Гамилькар Карфагенянин с помощью предателей овладел Камариной во второй раз, а несколько дней спустя овладел Энной таким же образом. Укрепив Дрепаны и основав город, он переселил туда эриксинцев и разрушил Эрикс за исключением площади вокруг храма. Римляне, взяв Митистратий в осаду уже в третий раз, захватили его, сравняли город с землей, и продали выживших жителей в качестве военной добычи. (5) Они потом двинулись к Камарине и он[19] стал лагерем рядом с ней, но не смог взять ее, но позже, отправив к Гиерону за военными машинами, он захватил город и продал в рабство большую часть жителей. Сразу же после этого с помощью предателей, он захватил также Энну; часть гарнизона была убита, другая благополучно ушла к своим союзникам. Затем он подошел к Ситтане[20], и взял ее штурмом. Затем, оставив гарнизон, как и в других городах, он пошел на Камик, крепость, принадлежащую Акраганту. Это место он тоже взял предательством, и поставил гарнизон. К этому времени Гербессы также были покинуты. Тем не менее река Галик... для других тоже... дальше всех.
10. (1) Ганнибал, полководец карфагенян, потерпев поражение в морском сражении[21], и опасаясь, что из-за поражения он будет наказан сенатом, применил следующую хитрость. Он послал одного из своих друзей в Карфаген, и дал поручения, какие показалось ему целесообразными. Этот человек отплыл домой в город, и когда он предстал перед сенатом, сказал, что Ганнибал приказал ему спросить, каков будет приказ совета, при наличии флота из двухсот кораблей должен ли он вступить в бой с римским флотом в сто двадцать кораблей. С возгласами одобрения они требовали дать бой. "Очень хорошо", - сказал он, - "именно поэтому Ганнибал бился, - и мы были разбиты. Но поскольку вы дали приказ, он избавлен от порицания". Поэтому, Ганнибал, зная, что его сограждане имеют обыкновение преследовать полководцев после таких событий, тем самым опередил обвинения, которые были бы ему предъявлены.
(2) Поскольку в предыдущих сражениях они были привлечены к ответственность за понесенный ущерб, они стремились восстановить свою репутацию с помощью этой морской битвы.
11. (1) Никто так не падает духом при поражении, как карфагеняне[22]. Они могли бы, например, легко уничтожить военно-морские силы противника, когда те производили высадку, но даже не попытались отразить их. Ибо пока римляне на тридцати кораблях[23] приближались к берегу, не соблюдая ни боевого строя, ни плотного построения из-за сильного ветра, было возможно без какой-либо опасности захватить корабли, людей и все прочее. И, конечно, если бы они спустились на равнину[24], и вступили в бой на равных условиях и ввели в действие все части своей армии, они бы легко взяли верх над противником. Вместо этого, так как они стремились только к одному - безопасности, которую дают холмы, - и, поскольку они упустили некоторые из своих преимуществ из-за чрезмерной осторожности, и не учли другие из-за своей неопытности, они потерпели сокрушительное поражение.
12. (1) Так как карфагеняне были в большом унынии, сенат послал трех своих самых именитых граждан в качестве послов к Атилию, чтобы обсудить условия мира. Из них Ганнон, сын Гамилькара, был человеком наиболее уважаемым, и после того как он произнес слова, соответствующие обстоятельствам, он призвал консула относиться к ним с умеренностью и достойно Рима. Однако, Атилий, ликуя от своего успеха и не учитывая превратности человеческой судьбы, продиктовал условия такого размаха и характера, что мирные рамки были не лучше, чем рабство[25]. Видя, что послы недовольны такими условиями, он сказал, что, напротив, они должны быть благодарны, по той причине, что, поскольку они не смогли оказать сопротивление как на суше, так и на море, защищая свою свободу, они должны принимать в качестве подарка любые уступки, какие он может сделать. Но когда Ганнон и его товарищи высказали ему откровенно свое мнение, он нагло угрожал им и приказал удалиться как можно скорее, отметив, что храбрые люди должны либо победить, либо подчиниться тем, чья мощь выше. Тогда, действуя таким образом, консул пренебрег как обычаем своей родины, так и божественным возмездием, и через короткое время встретился с наказанием, которое он заслужил своим высокомерием.