Историческая эпистемология. История, онтология, эпистемология

Сборник

Литература

1. Иванов К. Небесный порядок. Тула: Гриф и К, 2003.

2. Крэри Д. Техники наблюдателя: виденье и современность в XIX веке. М.: V-A-C press, 2014.

3. Bleichmar D. Visible Impire; Botanical Expeditions & Visual Culture in the Hispanic Enlightenment. Chicago and London: The University of Chicago Press, 2012. 286 p.

4. Daston L. On Observation. // Isis, 2008, 99. P. 97–110.

5. Histories of Scientific Observation. Ed. by Daston L. and Lunbeck E. Chicago and London: The University of Chicago Press, 2011. 460 р.

6. Jacob C. The Sovereign Map: The Theoretical Approaches in Cartography through History. Chicago and London: University of Chicago Press, 2005.

Эпистемология

научного эксперимента: от магических истоков к методологической гегемонии

Вархотов Т.А.

Аннотация: В статье рассматривается зарождение традиции экспериментального исследования и история формирования доверия к эксперименту. Обсуждаются основные эпистемологические проблемы обоснования эксперимента как метода познания в контексте проекта «экспериментальной философии» Р. Бойля. Выявляются исторические и эпистемологические условия формирования опытно-экспериментальной науки, – в частности, ренессансная магия. Демонстрируется эпистемологическая зависимость экспериментальных практик науки Нового времени от магического мистицизма Ренессанса. Отмечается, что характерное для становление новоевропейской интеллектуальной культуры доверие к эксперименту и идея эмпирической достоверности математики из «книги природы» Галилея зависят от эпистемологических изменений в мировоззрении, связанных с религиозным мистицизмом и магическими исканиями эпохи Ренессанса.

Ключевые слова: эпистемология, эксперимент, история науки, методология науки

Благодарности: Статья подготовлена при финансовой поддержке Российского фонда фундаментальных исследований, грант № 18-01100281 А «Историческая эпистемология: теоретические основания и исследовательские перспективы».

Epistemology of scientific experiment: from magical sources to methodological hegemony

Varkhotov T.A.

Abstract: The article considers the origin of the tradition of experimental research and the history of the formation of confidence in the experiment. The main epistemological problems of substantiating an experiment as a method of cognition in the context of the project of “experimental philosophy” by R. Boyle are discussed. The historical and epistemological conditions of the formation of experimental science are revealed; in particular, special attention is paid to the renaissance magic. The epistemological dependence of the experimental practices of modern science on the magical mysticism of the Renaissance is demonstrated. It is noted that the confidence in experiment, that is significant feature of the formation of a new European intellectual culture, and the idea of empirical reliability of mathematics from Galileo's “book of nature” depend on epistemological changes in worldview associated with religious mysticism and magical searches of the Renaissance.

Keywords: epistemology, experiment, history of science, methodology of science

Особый эпистемологический статус эксперимента как sine qua non научного метода и научного знания давно закрепился в понимании науки как внутри профессионального сообщества, так и за его пределами. Сложившееся еще на заре историографии этого предмета понимание науки как рационального и методического знания, основанного на опыте и стремящегося

к достижению всеобщности и необходимости, непосредственно выражающихся в возможности инженерного применении этого знания, невзирая на критику, остается концептуальным ядром как историографии, так и методологии науки, не говоря уже о мифологизированной «науке» из научно-популярной литературы.

«Изобретение научного метода было историческим прорывом и открыло дорогу к познанию мира», – пишет автор недавней научно-популярной биографии Галилея, которого со ссылкой на А. Эйнштейна называет «первым ученым» и «отцом современной науки». – «Его эксперименты с шарами на наклонной поверхности и современные опыты с ускорением частиц отличаются лишь уровнем технической оснащенности. Общим в них является стремление к диалогу с природой, основанному на создании искусственных условий, которые можно воспроизвести нужное количество раз для проверки существующих гипотез» [1, с.8].

Кажущаяся ясность и естественность экспериментальной основы «научного знания» и порождающего его метода при ближайшем рассмотрении представляет собой целый узел эпистемологических и исторических проблем. Во-первых, всеобщностью и необходимостью в строгом смысле могут обладать только априорные формы знания, поэтому претензии последовательно «опытно-экспериментальной» науки на рациональность и методическую правильность, оказываются сомнительными. И хотя выше мы использовали кантовскую формулировку, эпистемологический скепсис в отношении опытного знания является сквозным сюжетом всей истории европейской интеллектуальной культуры, начиная от ее античных историков, – поэтому возникновение в Новое время странного допущения о возможности строгого эмпирического знания требует исторического объяснения. Во-вторых, необходимые для экспериментальных практик технические «посредники» (приборы – «искусственные условия» из приведенной выше цитаты) тоже с точки зрения предшествующей традиции находится вне закона, поскольку природа и техника (естественное и искусственное, natura и ars) со временем античности онтологически противопоставлены или, как минимум, разделены [2]. В свете этого обозначение И. Ньютоном тождества геометрии, физики и механики, т. е. рационального, опытного и инженерно-технического знания, и намерения «по явлениям движения распознать силы природы, а затем по этим силам объяснить остальные явления» [3, с. 1–3] выглядит весьма экстравагантным решением, требующем в равной мере эпистемологического и исторического объяснения.

На этапе зарождения в конце XVI–XVII вв. «экспериментальная философия», как называл этот интеллектуальный проект Р. Бойль, в глазах современников выглядела не слишком убедительно. В силу причин, кратко обозначенный выше, знание, полученное с помощью приборов и засвидетельствованное с помощью органов чувств, оказывалось дважды сомнительным: во-первых, чувства вообще инструмент обманчивый и ненадежный, а свидетельства чреваты случайностью или даже обманом (сам Бойль обвинял в этом алхимиков); во-вторых, артефакты не открывают природу, а порождают артефакты, и поэтому искусственность результатов эксперимента свидетельствует против соответствия полученного таким образом знания природе. Т. Гоббс весьма успешно демонстрировал Р. Бойлю, что «опыты» последнего (знаменитые эксперименты с вакуумной камерой) всегда что-то упускают, т. е. не могут претендовать на целостное описание природы вещей, распадаясь на не связанные между собой частные результаты, а доверие к ним относится на своеобразном культе магической машины, который выдает себя за публичный и открытый, а в действительности оформляет секту посвященных («достойных свидетелей») [4]. Насос всегда протекает (ибо не существует возможности строго доказать обратное) [4, с. 196–200], и «мы не можем вывести из опыта… какого-либо универсального суждения» [4, с.151].

Конец ознакомительного фрагмента.