Историческая эпистемология. История, онтология, эпистемология

Сборник

Keywords: a priori, historical a priori, historical epistemology, history of historical epistemology in France, history of science.

Acknowledgements: The study was funded by RFBR according to the research project № 18-011-00281 “Historical Epistemology: Theoretical Foundations and Research Perspectives”.

Характерной чертой для практически всех представителей «французского стиля» в исторической эпистемологии являлось неприятие классического (кантовского и нововременного в широком смысле слова) понятия a priori. Классическое a priori, по их мнению, представляло собой жесткую нормативную конструкцию, которая была вполне применима на ограниченном этапе

развития научного познания, однако впоследствии, напротив, только препятствовала этому развитию (причем не только научному, но и философскому). Поэтому здесь выделяются два отношения к a priori: (1) предложенное Гастоном Башляром, где от понятия a priori следует отказаться, а ученым «вернуть рационалистическим a priori их подлинный апостериорный вес» [1, с. 42] [1] и (2) релятивизация классического понятия a priori и его адаптация к изменяющимся научным и философским практикам. В последнем случае наиболее ярким и последовательным теоретиком такого подхода, безусловно, является Элен Метцжер. Именно ее концепция исторического a priori, а также ее работы по истории химии во многом повлияли на Томаса Куна и привели к историческому повороту в эпистемологии. Если историческая эпистемология во Франции ХХ века находилась, по отношению к другим академическим философским дисциплинам, в маргинальной позиции [см. 2, часть 2, гл. 8], то Элен Метцжер была маргинальным мыслителем среди маргиналов (подробнее о причинах такого положения см. [3, с. 477–489]).

1

В русском переводе в этом месте допущена неточность, поэтому мы ссылаемся на оригинал.

В целом концепцию исторического a priori Метцжер можно охарактеризовать как первую систематическую попытку релятивизации понятия a priori на исторических основаниях и в связи с историческими исследованиями непосредственной научной практики. Подход к исследованию истории науки Элен Метцжер был в большей степени историческим, в отличие от философского подхода ее коллег: «Она четко показала, что в ее намерениях не было использования истории науки в качестве хранилища примеров для доказательства философских теорий» [4, с. 113]. В то же время, история науки сама по себе, в отрыве от философского осмысления научного развития, не может претендовать на полноту рефлексии природы научного познания, поэтому одной из задач Метцжер видела теоретическое обоснование «срединного пути» между историей и философией науки, в котором «история науки <…> может по меньшей мере прояснить размышления философа, создающего теорию познания» [5, c. 5].

Основной сложностью в исследованиях исторического a priori представляется то, что если классическая (кантовская) концепция предлагает четкое определение априорного, то здесь предлагается принципиально иной подход: a priori в истории научного знания должны быть выявлены историком (причем, историком философствующим) науки на основании их роли в развитии той или иной научной дисциплины. При этом для того, чтобы выявить такие a priori, историку науки нужно принять два важных постулата:

(1) Каждый ученый, приступая к своим исследованиям, руководствуется определенным набором априорных положений, которые он принимает в качестве истинных (по крайней мере, пока не доказано обратное). Любое научное исследование, таким образом, отталкивается от такого типа априорных положений, потому что в противном случае у ученого не было бы никаких теоретических оснований или отправной точки для начала исследований.

(2) «Постулат, который невозможно ни верифицировать, ни отбросить: человеческий дух в своих фундаментальных характеристиках похож на самого себя», и поэтому все многообразие внешних проявлений человеческой ментальности может быть сведено к вполне ограниченному набору характеристик, на основании которых возможно создание «каталога (пусть и неполного) возможных установок, с помощью которого можно создать рабочую классификацию некоторого количества гипотез, которые без изменения повторяются в науках и различных эпохах развития человечества» [6, с. 206].

Согласно

концепции Метцжер «a priori не являет собой уже готовые и предшествующие опыту понятия, на которых основывается описание опыта, напротив a priori представляет собой фундаментальные тенденции, которые порождают такого рода понятия» [7, с. 33]. Продолжая свое рассуждение, Метцжер утверждает, что не все a priori эксплицитно принимаются в качестве таковых: «к a priori в действии мы можем добавить a priori потенциальное и латентное, которое, при контакте с повседневным (а не только научным) опытом принимает форму a priori в действии» [7, с. 33]. Таким образом, a priori ученого непосредственно связано не только с его актуальными научными изысканиями и развитием научной дисциплины, но и с тенденциями исторической эпохи, его личным жизненным опытом и убеждениями, и являются элементом сложной конструкции, не ограничивающейся ни философской теорией, ни историческим документированием результатов научных исследований.

A priori в науке, в отличие от классического определения априорного, не являются чем то раз и навсегда установленным, а находятся в постоянном процессе динамических трансформаций, переплетаясь с опытом, определяя его и корректируясь в зависимости от новых эмпирических данных и теоретических открытий: «Первичные понятия, на которые опирается наука в каждый момент своего развития, не являются абсолютно данными; хотя некоторые из них в некотором смысле продиктованы нашим знанием чувственного мира, они являются в определенной мере пластичными, они могут изменяться, чтобы гармонировать с совокупностью наших знаний, или наоборот, они могут изменять нашу спонтанную систему мира» [6, с. 215], а потому «не существует единственного a priori, но множество отличных друг от друга, иногда гетерогенных и несопоставимых a priori» [7, с 33]

Такой взгляд на природу априорного можно охарактеризовать как радикальную релятивизацию a priori, которая, в свою очередь, ограничивается введением второго постулата. Будучи продуктом развития человеческого духа, a priori в научном развитии подчиняются более фундаментальным законам, которые еще предстоит выявить представителям таких гуманитарных дисциплин как антропология, социология, психология и теория познания. Поэтому многообразие a priori, присущее историческому развитию научного познания, все же носит ограниченный характер и потенциально подлежит научному (историческому) исследованию и классификации.

В то же время такое понимание a priori накладывает определенные обязательства на философствующего историка науки, который, вслед за ученым, не должен скрывать или отказываться от априорных предпосылок своего исследования. История науки, стоящая на философских основаниях, по мысли Метцжер, противостоит «хронологическому эмпиризму» [6, с.204] классического исторического подхода, который в его крайней версии воплощается в виде хронологического документирования исторических текстов, фактов и открытий.

В той версии истории науки, которую отстаивает Элен Метцжер, история науки – это история научной мысли, неотделимой от мыслящего ее ученого, но вполне автономная от всего того, что принято считать историей науки в классическом историческом подходе. Метцжер пишет: «Когда я говорю об истории наук, я говорю об истории научной мысли, и только о ней; все остальное в науке, включая наблюдение, эксперимент, измерение, вычислительные процессы и технику создания лабораторного оборудования, либо вовсе не имеет к ней отношения, либо играет лишь вспомогательную роль для [научной] мысли или зарождения этой мысли» [6, c.205].

И точно так же как ученый, начинающий исследование неизвестного ему феномена, принимает в качестве отправной точки те или иные априорные постулаты, историк науки должен отталкиваться от тех же постулатов в своем исследовании: «Я постулирую a priori то, что считаю истинным, и по мере возможности я это верифицирую» [6, c. 209]. Вместо того, чтобы отказываться от априорных убеждений ученых прошлого, Метцжер предлагает выявить их и исследовать не только с сугубо исторической точки зрения, но и дать им философскую интерпретацию, для того, чтобы лучше понимать структуру рациональностей прошлого, внутренние нормы, которым следовало научное развитие [8, c. 306].