Исторические очерки Дона
Шрифт:
Не было похода, где не участвовали бы донские казаки; не было войны, веденной Россией, где Донцы не проливали бы свою кровь; не было сражения, где не отличались бы Донские полки…
Не было научного поприща или искусства, где не вписали бы свои имена Донские казаки.
Слава былого вольного Донского Государства преобразилась в славу Донского казачьего войска и прокатилась волною от берегов Атлантического океана до берегов Великого океана; от хладных вод Скандинавии до теплых голубых волн Средиземного моря.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
ДОНСКОЕ КАЗАЧЬЕ ВОЙСКО
Глава I
Как же жили Донские казаки под покровительством Российской Империи, когда началась у них мирная жизнь, когда стали они сеять хлеб, разводить сады и винограды, прочно оседать на земле? Настали мир и тишина на некогда столь бурном Диком Поле? Мог казак наслаждаться этой тишиной? Перестала литься по Донским степным просторам кровь, и казачьи головы засевать донские поля и буераки?
Нет!.. Мира и мирной, покойной жизни на этой южной, степной окраине Русского Государства не было.
К востоку от Дона по Задонской степи кочевали калмыки. Их князь Дундук Омбо в первые годы второй четверти XVIII века заключил прочный союз с Донскими казаками и вместе с ними воевал против Закубанских татар — ногайцев. У казаков были старые счеты с ногайскими татарами и черкесами, жившими в Кавказских горах. Донцы жили набегами на татарские и черкесские улусы и аулы; татары и черкесы платили им тем же.
Конный, лихой и лютый враг был кругом. Донским казакам с морских и речных стругов, на которых они ходили по морям и рекам, пришлось пересесть на коней, вооружиться шашками, луками и стрелами, пищалями, а с 1738-го года и пиками (дротиками). Им нужно было всегда и везде быть готовыми к бою, к отпору, к гибели и разорению их станиц и городков.
Шел казак в степь, на свою «деляну», пахать или сеять — он брал ружье или лук не для того, чтобы подстрелить набредшего к нему на поле дудака (дрофу), или чтобы стрелять пролетного гуся, или лебедя, но для защиты от могущего каждый час наскакать татарина.
Станицы были окружены рвами и валами, имели впереди засеки. От каждой станицы днем и ночью высылались в степь дозоры, называвшиеся в ту пору пикетами, чтобы наблюдать за степью.
России было не до помощи казакам. Российская Империя в молодые свои годы бурно росла, ведя ряд завоевательных войн. Едва окончилась Ништадским миром, в 1721-м году, война со шведами, давшая России владения на Финском заливе и Балтийском море, как Петр повел войска на юг, вдоль западного берега Каспийского моря, по следам Степана Разина, и вступил в войну с персами. Петр искал путей в богатые Индейские страны.
При Императрице Анне Иоанновне была война
Во всех этих войнах принимали участие Донские казаки. Они, по приказу военной коллегии, выставляли полки в Русскую армию. В эти войны особенно отличался Донской атаман Иван Матвеевич Краснощеков, ставший первым «бригадиром» войска Донского.
Молодые, взрослые и сильные казаки уходили в походы, в Финляндию, на Кавказ — к Дербенту, в Крым. По станицам оставались старики, дети и женщины. В эту пору стала закаляться в суровой и опасной мужской работе женщина — казачка, ничем не отстававшая от мужа и отца-казака. Во время войн с Турцией, турки посылали к ногайцам послов, побуждая татар устраивать набеги на Донские городки, чтобы тревожить оставленные казаками станицы.
История сохранила очень яркое и живое описание такой боевой жизни на Дону в царствование Императрицы Анны Иоанновны.
15-го августа 1738-го года в Быстрянский городок со степных пикетов прискакали два попуганных всадника. Они мчались к избе станичного атамана и кричали по улицам и проулкам:
— Валит на нас Касай-мурза с черкесскою силою видимо-невидимо!..
Ударили «всполох». Побежали станичники к станичной избе. Пошли разговоры.
— Отразить надо-ть, — говорил один.
— Отра-азить… Говорят тебе — видимо и невидимо!.. Ухлебосолить горцев надо, — возразил другой…
— Т-тю!.. Ухлебосолишь их аспидов!.. Эва какой!.. А ишшо казак!..
Кое-кто и причитал беспомощно:
— Пропали наши головушки… Погибать нам через их придется… Нет наших защитников казаков.
Среди гомона, крика и шума раздавался громкий голос станичного есаула:
— Помолчите!.. Помолчите, атаманы молодцы!..
Говор затих. Казаки раздались по площади, привычно стали кругом.
Из избы при шашке, опираясь на насеку, вышел станичный атаман.
— Ну, атаманы молодцы, — сказал он, поглаживая седеющую бороду, — застала нас зима в летнем платье. Теперь не время замышлять о шубе, надо подумать, как бы голытьбе выдержать морозы… Не учить мне вас, атаманы молодцы, как резаться с басурманами — это дело казацкое, обычное. Но о том не смолчать мне, что всех нас теперь — первый, второй — да и конец счета. Татарской же силы сложилось по наши головы тысяч тридцать, аль и больше.
— Счет-то велик, — перебил атамана старшина Роба, — да цена в алтын: Касай-мурза громоздок ордою, а лихих начальников и молодцов — наездников у него по пальцам перечесть можно. Так не лучше ли не терять поры, залечь по концам городка и нажидать татар на дуло… А там, гляди, и войсковой наш атаман Данило Ефремыч с войском подмогу подаст… А и нет… Так лучше голова с плеч, чем живые ноги в кандалы татарские.
— То-то вот: голова с плеч! — в раздумьи проговорил атаман.
— Головы казакам складывать не диковина, да какова про мертвых в войске речь пройдет?..