Исторические портреты: Афанасий Никитин, Семён Дежнев, Фердинанд Врангель...
Шрифт:
Николай Михайлович Пржевальский
Потомок запорожских казаков
В XVI веке ротмистр казацких войск Карнила Паровальский за боевые заслуги получил от короля Стефана Батория шляхетское достоинство. Тогда и фамилия была переделана на польский лад (от слов: «прже» — через, «валить» — воевать). Ротмистр был далёкий предок Михаила Кузьмича Пржевальского, поручика Невского морского полка, участвовавшего в подавлении польского восстания 1831 года и после возвращения в Петербург из-за болезни подавшего в отставку в возрасте 32 года. В 1838 году Пржевальский женился на дочери соседа — Елене Каретниковой, ставшей матерью Николая и его брата Владимира.
Николай Пржевальский родился 1 апреля 1839 года в окружённой лесами деревне Кимборово Смоленской губернии. Отец умер, когда старшему сыну было семь лет, а младшему Владимиру — шесть. Первой любовью Николая была природа, с детства овладевшая его душой, второй — чтение. Он с увлечением читал книги, журналы — всё, что попадалось под руку. В десять лет Николая отдали учиться в гимназию, там он, благодаря своей феноменальной памяти, стал одним из лучших учеников.
В это время шла Крымская война. Восхищаясь подвигами защитников Севастополя, Николай поступил на военную службу: сначала в Рязанском пехотном полку, а потом — в Полоцком, стоявшем в городе Белом Смоленской губернии. Но быстро понял свою «несклонность» к армейской службе.
Прослужив пять лет прапорщиком, Николай Пржевальский подал рапорт с просьбой о переводе его на Амур. Но получил за «самовольство» трое суток гауптвахты.
Тогда Николай избрал другой путь: он сдал экзамены и поступил в Академию Генерального штаба в Петербурге. Попутно опубликовал в журнале «Охота и коневодство» свой первый литературный опус — «Воспоминания охотника». Пржевальский стремился на Амур, поэтому тема его учебной работы при переходе на второй курс Академии называлась «Военно-статистическое обозрение Амурского края». Экономист и статистик В.П. Безобразов представил это сочинение в Императорское Русское географическое общество, после чего 25-летний Пржевальский, ещё не совершивший ни одного путешествия, был избран членом очень престижного в те времена научного объединения.
Теперь его дальнейший путь определился. Хотя пришлось ещё подождать три года, прежде чем мечта окончательно осуществилась.
Весной 1864 года была окончена Академия. Пржевальского назначили адъютантом командира Полоцкого полка. При первой возможности он покинул полк — в конце года уже преподавал географию в Варшавском юнкерском училище. Впоследствии на основе своих лекций он написал учебник всеобщей географии, который был принят как руководство в учебных заведениях России и переведён на иностранные языки.
Начало — на Дальнем Востоке
Мысль об Амуре не оставляла Пржевальского. Он вторично подал рапорт о переводе в Сибирь. Наконец пришёл положительный ответ. Однако вице-председателя отделения физической географии Русского географического общества П.П. Семёнова, совершившего десять лет назад первое восхождение в Небесные горы, Пржевальский попросил направить его в Среднюю Азию.
Энтузиазм молодого офицера понравился Семёнову, но он не решился поручить неизвестному в научном мире человеку столь ответственное дело. И предложил ему сначала показать свои возможности, совершив путешествие в недавно закреплённый за Россией Уссурийский край. Только с условием: на свои средства. Пржевальский охотно согласился, именно туда он давно стремился — на Амур. Что касается средств, пока можно взять в долг, вернув его после издания книги о путешествии.
Воодушевлённый полученным заданием — исследовать природу и население самого южного участка российского Дальнего Востока, Пржевальский зимой 1867 года отправился в путь и в конце марта был в Иркутске. Там он провёл два месяца, знакомясь с библиотекой и коллекциями Сибирского отдела Географического общества. А 26 мая выехал на Байкал, который никак нельзя было миновать на пути к Амуру. С Пржевальским ехал 16-летний ученик военного училища Станислав Ягудин, знавший основы топографии. Искусству препаратора он научился в самой Экспедиции.
Задание войскового штаба было довольно простым: исследовать пути, ведущие к границам Маньчжурии и Кореи и разузнать всё, что можно, о местных жителях берегов Уссури. Но Пржевальский решил сделать больше — всесторонне обследовать Уссурийский край: рельеф, климат, растительность, животный мир, не забыв, конечно, и аборигенов. То есть провести комплексную географо-этнографическую экспедицию.
«Дорог и памятен для каждого человека тот день, в который осуществляются его заветные стремления...» — так начинается книга Пржевальского «Путешествие в Уссурийский край».
Всего в 60 вёрстах от Иркутска он увидел Байкал: «громадную водную гладь озера, обставленного высокими горами, на вершине которых ещё виднелся местами снег».
От села Лиственничное у истоков Ангары до села Посольское на восточном берегу озера — 90 вёрст. Путешественники пересекли Байкал на купеческом пароходе. Дальше — на почтовой тройке до Сретенска-на-Шилке. Это целых 1000 вёрст. От Сретенска ходили пароходы на Амур, надо было подождать, когда мелководная Шилка очистится ото льда и достаточно наполнится водой. Река эта мелкая: менее метра её глубина на перекатах. Пароходы часто садились на мель, а то и получали пробоины. Это «испытал» и Пржевальский: пароход, на который он сел с Ягудиным, налетел на камень. Пришлось остановиться для ремонта в Шилкинском заводе, а потом уже нельзя было плыть дальше — Шилка обмелела. Тогда Пржевальский вместе со своим спутником погрузился в лодку и поплыл вниз по Шилке к Амуру. Это даже больше понравилось: было похоже на настоящую экспедицию. От станицы Горбицы до Амура, образующегося от слияния Шилки с Аргунью, протянулось пустынное, на двести вёрст пространство. На нём не было селений, если не считать семи почтовых домиков, известных под названием «Семь смертных грехов». Так эти станции назвали из-за плохого их обслуживания. Шилка здесь, сжатая горами, быстро течёт в ущелье шириной 140—200 метров среди крутых берегов. На Пржевальского эти места произвели гнетущее впечатление: «Столетние деревья угрюмо смотрят кругом, густое мелколесье и гниющие пни затрудняют путь на каждом шагу и дают живо почувствовать, что находишься в лесах девственных, до которых ещё не коснулась рука человека...»
Путешественники плыли быстро — вёрст сто в сутки — и 14 июня прибыли к тому месту, где Шилка, сливаясь с Аргунью, даёт начало великому Амуру. Здесь он имеет ширину не более 320 метров и берега почти такие же, как у Шилки — Амур продолжает «работу» породившей его реки: прорывается через хребет Хинган, разделяющий Маньчжурию и Монголию.
В казачьей станице Албазин, знаменитой сражениями Ерофея Хабарова с даурами в конце XVII века, Пржевальский и Ягудин пересели на пароход, шедший в Благовещенск. Амур повернул к югу и разбился на рукава. Горы по берегам стали ниже, их очертания мягче. Это был отрог Малого Хингана, хребет Ильхури-Алинь, который всего пять лет назад пересёк Пётр Кропоткин, открывший там потухшие вулканы. Пржевальский прибыл в Сибирь в то время, когда Кропоткин её уже покинул.