Исторические портреты
Шрифт:
Пройдет время, и братья князья Голицыны сойдутся на полях брани со своими однокашниками по учебе в Страсбурге и Парижской военной школе, с теми, кто сидел вместе с ними в университетских лекционных залах французской столицы. Но тогда, в 80-х годах XVIII века, им о том еще и не думалось. Но Великая французская революция «все расставила на Европейском континенте по своим местам». Революционная Франция превратится в наполеоновскую империю Французскую.
За время заграничной учебы вдали от России Дмитрий Голицын, равно как и его брат, рос по службе без всяких заминок и недоразумений. Только теперь он числился не в преображенцах, а корнетом в лейб-гвардии Конном полку. В 1789 году 18-летний отпускник
Новоиспеченный офицер российской гвардии в том же 1789 году был свидетелем французской революции. Был не просто свидетелем, но и ее непосредственным участником. Шутка ли, потомок древнего княжеского рода с оружием в руках участвовал в штурме Бастилии, главной королевской тюрьмы. И был свидетелем того, как простой люд Парижа до основания разрушил это внушительное, пугающее Францию тюремное здание.
Участие в штурме Бастилии не помешало, однако, гвардейскому поручику продолжить образование в Парижской военной школе. О его успехах в ней в столичном городе на Неве были хорошо наслышаны. И по высочайшей воле императрицы Екатерины II Великой князь Дмитрий Голицын в первый день января 1791 года производится в чин секунд-ротмистра.
Разумеется, здесь не обошлось без высоких аристократических покровителей, без участия родни. Но тут удивляет одно: матушка-государыня не могла не знать, что ее поручик-конногвардеец в толпе взбунтовавшейся против своего монарха «черни» штурмовал главную королевскую тюрьму Франции, что, несомненно, говорило о его вольнодумстве.
Что же касается революционных событий в Париже и свержения там венценосца, то здесь просвещенная Екатерина II в конце своего царствования равнодушной быть просто не могла. Можно сказать, что она великодушно простила молодого Голицына за «якобинство» с надеждой на то, что, вернувшись в Отечество, он «одумается» и посвятит себя служению Российской империи династии Романовых. Здесь она действительно оказалась человеком прозорливым.
«Некоторым» итогом обучения князя Дмитрия Голицына в Страсбурге и Париже стали опубликованные в одном из парижских изданий в 1790 году «Замечания молодого русского офицера» на книгу Вегеция о войне.
…В 1791 году Дмитрий Голицын вернулся из Франции в Россию. Его успехи в военном обучении, полученные знания смотрелись несомненно глубокими. Но он не сразу «вернулся из отпуска» на службу. 1 января 1794 года 22-летний князь вступил в действительную службу в чине ротмистра.
Боевым крещением для него стала Польская кампания 1794 года. Он отличился при штурме укреплений Праги, варшавского предместья. Полководец А.В. Суворов-Рымникский отметил его отвагу среди других офицеров регулярной кавалерии, представив к Военному ордену Святого Великомученика и Победоносца Георгия 4-й степени. Так князь Дмитрий Голицын в первом же на своем долгом веку сражении стал Георгиевским кавалером. К слову говоря, суворовская «Наука побеждать» была гвардейским офицером не раз читана и перечитана.
Участие в Польской кампании дало Голицыну богатый материал о роли волонтерства – добровольчества в успехах русского оружия. Плодом раздумий над этим стало для него написание в том же 1794 году известного в свое время труда «Руководство для волонтеров». Оно было издано в России, но на французском языке.
…Воцарение Павла I отразилось на его служебной карьере только самым положительным образом. В мае 1797 года он производится в полковники (в 25 лет!). Через год, в августе, жалуется в генерал-майорский чин (в 26 лет!). В 1800 году награждается орденом Святого Иоанна Иерусалимского. Голицына часто видели при дворе, где он смотрелся всегда своим человеком.
В том же 1800 году в
…После дворцового переворота, жертвой которого стал император Павел I Петрович, восхождение князя Голицына по служебной лестнице явно затормозилось, хотя близость к «убиенному» отцу-государю Александром I и его окружением из «молодых друзей» Дмитрию Владимировичу не ставилась.
Достоверно известно, что шестилетнее командование кирасирским полком выработало в генерал-лейтенанте черты «природного» кавалерийского начальника. В ту эпоху тяжелая армейская кавалерия находилась в особом почете, не раз решая таранным ударом одетых в стальные кирасы и шлемы конников участь полевых сражений и походных дел. Более того, едва ли не все монархи Европы, в том числе и Наполеон Бонапарт, полководец-завоеватель, с особой заботой относились к кирасирской кавалерии.
Образование, полученное за границей, делало князя Дмитрия Голицына человеком неординарным в среде русского генералитета. Он и так был одаренной личностью, постоянно мыслящей и к чему-то стремящейся в собственном совершенстве. В 1805 году им был составлен и издан «Опыт наставлений, касающихся до экзерциций и маневров кавалерийского полка».
Следует сказать, что голицынский «Опыт» сразу же стал заметным явлением среди кавалерийских наставлений. Этот документ был написан с большим знанием дела. Но он обращал на себя внимание читателей в ранге генералов и офицеров конницы тем, что автор «Опыта» высказал ряд суждений, противоречащих действовавшим в то время уставным требованиям, прежде всего «Уставу конного полка» 1796 года.
Разговоров и споров относительно положений этого документа было действительно много. Дмитрию Владимировичу не раз приходилось доказывать правоту своих суждений, ссылаясь при этом и на личный опыт командования кирасирским полком, и на ход войн, которые вела революционная, а затем наполеоновская Франция. Следует заметить, что в Парижской военной школе тактике действия тяжелой кавалерии обучали основательно.
Император Александр I, по всей вероятности, именно тогда увидел в князе Голицыне 5-м военачальника, способного командовать не только полком элитной кавалерии, но и соединением армейской конницы. В 1806 году генерал-лейтенант Д.В. Голицын высочайшим указом «определяется» командиром 4-й кавалерийской дивизии.
Один лишь штрих: в рядах этой дивизии под его командованием служил будущий военный министр России и генерал-фельдмаршал М.Б. Барклай-де-Толли.
Кирасиры (латники) в ту эпоху составляли основу тяжелой кавалерии почти всех европейских стран, в первую очередь Франции и России. Кирасирская конница использовалась в полевых сражениях для нанесения таранного удара в сомкнутом строю. Ей не раз приходилось решать судьбу битв, и на мощь всадников в латах уповали такие, к примеру, великие полководцы, как Фридрих II Великий, император французов Наполеон I и командир английских «железнобоких» Оливер Кромвель. Кирасир часто сравнивали с элитой армейской кавалерии, и к тому же они всегда блистали своим внушительным и устрашающим видом на дворцовых парадах и смотрах.
В русской армии кирасирские полки появились в 1731 году. На вооружении конных латников находились железная (стальная) вороненая кираса весом около 11 килограммов, палаш, укороченный карабир и 2 пистолета. Офицеры носили позолоченные кирасы и металлические части касок. Каска изготавливалась из черной лакированной кожи с передним и задним козырьками и с кожаным гребнем сверху, в котором закреплялся черный волосяной плюмаж. Спереди каски прикреплялся медный налобник с выштампованным гербом.