Исторические шахматы Украины
Шрифт:
Для себя Петлюра хотел того же. Вероятно, он вновь стал искать поддержки в масонских ложах. И может быть, снова натолкнувшись на отказ, сорвался, попытался шантажировать «братьев», угрожать разоблачением, выдачей масонских тайн. На такие угрозы орден всегда реагировал одинаково. Ответом Симону Васильевичу стали выстрелы Шварцбарда.
Стоит повториться: это только версия. Однако в ее пользу говорит демонстративный характер убийства. Средь бела дня, на улице, почти в центре Парижа, практически на виду у полицейских. Так не просто убивают – так казнят. Подтверждает данную версию и оправдательный приговор убийце. Судебная система Франции к тому времени находилась под полным контролем масонства. Можно
В конце концов, можно было добиться помилования у президента Франции. Но перед присяжными стояли четко поставленные вопросы: «Виновен ли обвиняемый Самуил Шварцбард в том, что добровольно стрелял в Симона Петлюру 25 мая 1926 года? Его ли выстрелы и раны от них привели к смерти? Имел ли Шварцбард намерение убить Симона Петлюру?» Дать отрицательный ответ на эти вопросы означало откровенно поглумиться над правосудием. Во Франции позволить себе это могла только одна сила.
В заключение – любопытная деталь. Накануне судебного процесса к видному французскому политику, депутату парламента (ставшему позднее премьер-министром) Леону Блюму, обратилась жена Шварцбарда. Она просила политического деятеля употребить все свое влияние, чтобы спасти ее мужа от смертного приговора (получить который за убийство было по закону вполне реально). Блюм ответил мадам Шварцбард, что ей не о чем беспокоиться – подсудимого оправдают. Так и случилось. Леон Блюм был масоном. Он знал, что говорил.
Такие вот версии. Какая из них истинна? Каждый волен выбирать сам. Несомненно, то, что произошло 25 мая 1926 года, – это преступление. Преступление, к сожалению оставшееся безнаказанным. Но несомненно также и то, что Петлюра полностью заслужил то, что получил. По вине возглавляемого им режима погибли сотни тысяч людей. Не только (и не столько) евреев. От петлюровщины страдали все. И больше всего – украинцы. Убийства, остававшиеся без наказания со стороны властей и, мало того, поощрявшиеся властями, стали нормой в петлюровской Украине. И наверное, есть какой-то высший смысл в том, что сам Симон Васильевич стал жертвой аналогичного преступления. Существует такая поговорка: за что боролся – на то и напоролся. К Петлюре она применима в полной мере.
Долгий путь Ивана Огиенко
В этой главе речь пойдет об очередном «великом украинце». Ныне его называют «одним из лучших сынов украинского народа», «ученым с мировым именем», «представителем славной когорты деятелей украинского возрождения», «выдающимся подвижником украинской национальной идеи» и даже «красой нации». Его имя присвоено Каменец-Подольскому национальному университету, Житомирскому училищу культуры, специализированной школе в Киеве. В его честь названы улицы многих городов (Киева, Львова, Житомира, Каменец-Подольского и др.). На малой родине – в городке Брусилове Житомирской области – ему установили памятник. Национальный банк Украины выпустил посвященную ему монету, а Укрпочта – марку. Учреждена премия его имени (вторая многоотраслевая премия в Украине после Шевченковской). Созданы Всеукраинское общество и Благотворительный фонд с аналогичными наименованиями. Проводятся научные конференции, также озаглавленные соответствующе. Массовым тиражом изданы его сочинения (хотя далеко не все). О нем пишут статьи и книги, защищают диссертации. Первый канал Украинского радио в течение полугода транслировал специальную программу – тоже о нем. Ну и так далее.
И тем не менее знают об этом историческом персонаже очень мало. Потому что во всем ворохе информации, изливающейся через СМИ, научную и научно-популярную литературу последних лет, почти нет правды. Собирать ее приходится по крупицам. Кем же на самом деле был Иван Иванович Огиенко?
Босоногое детство
Он родился 14 января 1882 года в крестьянской семье. Был шестым, последним по счету ребенком. Детство будущей знаменитости выдалось нелегким. Ему не исполнилось и трех лет, когда в результате несчастного случая умер отец (попал под конскую повозку).
Без кормильца семья оказалась на грани нищеты. Спасая детей от голода, мать раздала их по добрым людям учиться ремеслу. При себе оставила только младшего. С юных лет он вынужден был трудиться, зарабатывая себе на жизнь. В девять лет мать попыталась отдать его в школу, но тут же забрала обратно: у ученика не было сколько-нибудь приличной одежды, чтобы посещать занятия.
Учиться в Брусиловскую четырехлетку он опять пошел через год. А перед этим несколько месяцев работал вместе с матерью в панской экономии, собирая необходимые средства…
Учился Иван неплохо. Педагоги жалели его, уделяли повышенное внимание. Сам мальчик тоже старался… Выучившись грамоте, он сразу взялся обучать соседских детей (в школу ходили не все). Вот только обучал за деньги.
Подработка позволила Огиенко серьезно поправить материальное положение. Он смог позволить себе подписаться на петербургский журнал «Сельский вестник». А еще во время учебы в начальной школе Иван стал сочинять стихи. Причем на русском языке, что, кстати, в очередной раз (в который уже!) доказывает: русский язык не являлся чужим для малорусов. Местные крестьяне воспринимали русскую литературную речь как культурную разновидность того же языка, на простонародной разновидности которого разговаривали они сами.
По окончании четырехлетки Огиенко отправился в Киев, поступать в военно-фельдшерскую школу. Выбор учебного заведения объяснялся просто: обучение там было бесплатным. Правда, выпускник обязан был шесть лет отработать по специальности.
Учился на фельдшера Огиенко вместе с Ефимом Придворовым, известным впоследствии как поэт Демьян Бедный. Они сдружились, соревновались друг с другом в написании стихов, издавали рукописный журнал, где размещали свои творения. Интерес к русской филологии проявлялся у Ивана все сильнее. Но жизненная дорога пока вела его в другом направлении.
Вступление во взрослую жизнь
С окончанием фельдшерской школы Огиенко поступает на военно-медицинскую службу. Более трех лет служил он в Киевском военном госпитале, в отделении психических и нервных болезней (там зарплата была выше), но тяги к занятиям медициной не испытывал. Иван подумывает о смене профессии, учебе в университете. Он сдает экзамены в Острожской классической гимназии, получает аттестат зрелости и настойчиво добивается разрешения оставить службу для поступления в Киевский университет.
Разрешение ему дали, но с непременным условием поступать на факультет медицинский. Однако увлечение филологией все равно берет верх. Медицину Огиенко изучает формально, стараясь больше посещать лекции на историко-филологическом факультете. Декан последнего, выдающийся русский ученый Тимофей Флоринский, заметил студента-медика и, узнав, в чем дело, помог ему перевестись. Случилось это в 1904 году.
Чуть позднее тот же Флоринский снова пришел на помощь молодому человеку. Тот после увольнения из госпиталя едва сводил концы с концами и, просрочив время уплаты денег за учебу, был отчислен. Но Флоринский и другой видный ученый, Юлиан Кулаковский, помогли бедному юноше восстановиться в университете, выхлопотали ему Кирилло-Мефодиевскую стипендию (25 рублей ежемесячно плюс обучение за счет государства).