Истории Эписа. Призванный
Шрифт:
Давай переспим.
Она рисковала своей жизнью, чтобы вернуть тебя, Крейн.
Да, потому что много лет испытывала чувство вины. Вот и все объяснение. Чертова благодарность, заставившая ее пройти по тонкой нити над пропастью. Непонимание, что делать со своей собственной жизнью. Сколько можно уже в каждом движении Валери ловить признаки связи, пытаться подстроить ее поведение под нее? Мне до сих пор больно было вспоминать момент, когда она тонула в Исиде. Когда очнулся, побывав за гранью, я был уверен, что уж моя смерть точно вызвала в ней что-то подобное. Жесткий, выворачивающий
Ведь так поступают друзья?
Все кончено, Эрик Крейн. Если уж ты умер у нее на глазах, а связь не отозвалась, то ничто больше не способно пробудить ее. Закрыв глаза, я старался привести мысли в порядок, но не вышло.
Еще сегодня утром думал о том, что когда вернусь домой, она будет тут. Потому что так захотела сама. Попросила. Первый раз за столько лет она сама пришла в этот дом. В наш с ней дом. Стараясь не давить, я рассчитывал, что связь сама приведет ее. Больше всего не хотелось спугнуть то, что только начинало зарождаться.
Показалось, что начинало.
Раз ты дома, я тогда пойду.
Она не хотела быть рядом. Почему это так удивительно сейчас? За столько лет можно было и привыкнуть. Перестала ненавидеть, и то хорошо. Больше не осыпала проклятиями и не кивала, словно безвольная кукла. На что еще я рассчитывал?
На то, что семья, которой никогда и не было, вдруг станет настоящей? Валери любила сына, поэтому старалась бывать здесь как можно чаще. Она скучала по нему пять бесконечно долгих лет.
У нее никого не было после тебя, Крейн.
Голос внутри цеплялся за какие-то крохи надежды, заставляя думать о том, о чем не следовало. Она же объяснила почему. У некромантов не принято, а здесь она с утра до ночи или носится по делу, или с сыном.
То, что теперь Валери будет решать вопрос с другим, сжигало изнутри. Почему я промолчал?
Да потому что это унизительно, Крейн.
С другой стороны, она думает, что связи нет. А значит, никто, кроме меня самого, не будет считать это унизительным. Нам было хорошо вместе. Значит, будет снова.
По-моему, теперь я сходил с ума, подобно ей создавая себе Мир, которого никогда не будет существовать.
Глава 2
Наполнив ведро водой, я подошла к окну. Еще раз бросив взгляд на разложенные на столе вырванные из блокнота листы, опустила тряпку, бывшую когда-то майкой, в моющий нехитрый раствор. Уксус да спирт. Запах, конечно, так себе, но учитывая грустное финансовое положение, тратить скромные сбережения на то, что в силах сотворить своими руками, не стоило. А такой смесью мы окна еще в Доме обрабатывали. Чисто, дешево, обеззараживает.
Таким же раствором некроманты часто подготавливали тела будущих созданий. Хлорка для них считалась неподходящей, так как при неосторожном использовании или чрезмерном усердии легко было сразу отравить первый вздох существа. Ее использовали только для обработки тех, кому уже все равно. Жертв.
Кинжал, молниеносным движением, входящий в грудь Осириса.
Выронив ведро из рук, я медленно сползала на пол, придерживаясь за стену. Чувствуя, как ноги окутывает разлившаяся вода, закрыла глаза. Спазм скрутил все тело, не позволяя сделать вздох. Я в безопасности. Все хорошо. На глазах выступали слезы. Пытаясь ухватить ртом воздух, что было сил прижалась к холодной стене. Панические атаки, мои старые добрые друзья. После того, что произошло в пещере, когда я вытянула все, до чего смогла дотянуться, приступы случались практически каждый день.
Перед глазами наконец прояснилось. Кружившаяся комната собралась в одну картинку. Вставать не рискнула, осматривая зону поражения. Вода из ведра разлилась по всему полу, затапливая небрежно валяющуюся майку. Одежда на мне промокла, провоняв насквозь потом и уксусом. Неприятная дрожь не унималась. Подняв перед глазами руки, я смотрела на то, как с кончиков трясущихся пальцев стекала густая слизь. Несмотря на то, что времени прошло достаточно, пораженные потоки продолжали выходить из тела. Закрыв глаза, я глубоко вдохнула.
Больше нет смысла отгонять эти мысли. Закрыв печатями то, что осталось, старалась не считать, сколько там плескалось внутри меня. Не хотелось признавать, но живые потоки, соприкоснувшись с воссозданной энергией мертвого, видоизменились. Не знаю как, но они не подчинялись так же охотно, как раньше.
Энергия – к энергии, жизнь – к жизни, мертвое – к мертвому.
Какой из этих законов я еще не успела нарушить?
Теперь голод нападал в самые неожиданные моменты, даже тогда, когда резерв, казалось бы, полон. Спешить сообщать об этом некромантам не стала. О самом воскрешении не известно никому, кроме нас с Крейном и того, кто забрал остатки тела Оливера и Книгу. Пусть так и остается. Вернувшись снова оттуда, откуда не возвращаются, как-то не торопилась назад.
На этот раз я помнила, что произошло там.
Безмолвная никогда не делает ничего просто так. Пожертвовав собой, я должна была сейчас стоять в очереди к Вратам в надежде, что кто-то из потомков Рабосов сможет искупить вину перед Всевышним. Но как воины могли это сделать, если Бесконечная война окончена? Та часть слов Рэндала, которая беспокоила. Неужели он в чем-то был прав? Ведь Оливер существовал на земле гораздо дольше любого Осириса.
Он был одним из первых Рабосов.
Мысль, не дававшая мне покоя все это время. Та, которую я пыталась уловить, и она каждый раз ускользала. Сглотнув комок, вставший в горле, я поднялась с пола и оперлась руками на подоконник.
Кто убил Оливера?
Перед глазами стоял выжженный лес. То, в чем он так боялся признаться. Ведь очень долго я считала, что это совершил не Осирис. Выброс Крейна. Момент, когда Эрик осознал и призвал свою мощь.
Так, может быть, и Чудовище убил Осирис этим выбросом? Тогда, если Оливера воскресят, у нас нет шансов. Ведь сильнейший из живущих не сможет причинить ему никакого вреда.
Но ведь если бы Чудовище было живо в момент выброса, оно тут же подняло бы свое войско обратно. Собранное из его веками отточенных экспериментов, улучшенное. Смесь всех трех составляющих закона. Энергия. Живое. Мертвое. Оливер просто не мог погибнуть от прикосновения к живой энергии Осириса.