Истории московских улиц
Шрифт:
Когда Чаянов писал свою повесть, еще не существовало "сталинского" Генерального плана реконструкции Москвы, но Чаянов по наметившимся тенденциям развития политических и общественных структур предвидел его и описал, как он будет проводиться в жизнь. Причем называет и время его осуществления - 1930-е годы.
"Инженерный корпус, - описывает Чаянов реконструкцию Москвы, приступил к планировке новой Москвы, сотнями уничтожались московские небоскребы (в 1919 году дома в 6-7 этажей называли в Москве небоскребами. В.М.), нередко прибегали к динамиту... В 1939 году самые смелые из наших вождей, бродя по городу развалин, готовы были сами себя признать вандалами, настолько уничтожающую картину разрушения являла собой Москва...
Для успокоения жителей и Европы в 1940 году набело закончили один сектор, который поразил и успокоил умы".
Именно в 1940 году эффектно была взорвана правая сторона улицы Горького, и за обрушившимися зданиями - это запечатлено на фотографиях и кадрах кинохроники - взорам москвичей предстала обновленная улица новых зданий - от Манежной до Пушкинской площади.
Чаянов в своей повести писал и о том, что храм Христа Спасителя также был разрушен...
В приведенном выше отрывке из повести отметим одну знаменательную деталь в психологии разрушителей Москвы: они готовы были признать себя вандалами, дрогнув при виде картины разрушения древней столицы. Конечно, даже и у самого закоренелого мерзавца иногда пробуждаются проблески совести и человеческих чувств; у тех же, кто был вовлечен в дурное дело обманом или в состоянии массового аффекта, отрезвление и раскаяние наступает обязательно.
Разрушение Сухаревой башни признали ошибкой, когда она еще лежала в руинах посреди площади. В одной из газетных статей был поставлен вопрос: "Надо ли было сносить?". В шеститомной "Истории Москвы" (том VI, 1959 год) говорится осторожно и обтекаемо, но о том же: "При реконструкции и расширении улиц не всегда проявлялось бережное отношение к сохранению памятников: так, была снесена Сухаревская башня, сняты Триумфальные ворота у Белорусского вокзала и некоторые другие архитектурные памятники". Определеннее сказано в юбилейном издании "Москва за 50 лет Советской власти. 1917-1967" (М., "Наука", 1968, с. 131): "При реконструкции центральных районов города были допущены ошибки. Наряду с обветшавшими, не представляющими ценности зданиями были снесены исторические и культурные памятники, например, Сухарева башня, Триумфальная арка, Красные ворота, некоторые здания в Кремле, уничтожен бульвар на Садовом кольце".
Физическое уничтожение Сухаревой башни, памятника, воплощавшего определенные исторические, нравственные, духовные идеи, не могло уничтожить ни народной памяти о ней, ни ее влияния на архитектурную и градостроительную мысль: слишком значительное место в исторической памяти Москвы, в формировании ее своеобразного исторического облика она занимала в течение более чем двух веков. Более того, ее утрата вызвала обостренный интерес к ней, к ее истории.
Ни один, даже самый краткий курс истории русской архитектуры не может обойтись без упоминания о Сухаревой башне. О ней пишут в связи с важнейшими событиями отечественной истории, она запечатлена в многочисленных работах художников, на страницах классических литературных произведений. Сухарева башня навсегда связана с русской историей и культурой.
Со сносом башни Сухаревская площадь утратила свой архитектурный облик, и ее архитектурно-планировочное решение затянулось на десятилетия; не решено оно и до сих пор. Тем не менее Сухарева башня продолжала оказывать влияние на градостроительную мысль Москвы: ее образ организующей вертикали - сознательно или бессознательно - воспроизвели высотные здания 1950-х годов; кроме того, при всех отличиях друг от друга варьируют ее силуэт.
Снос Сухаревой башни был публично признан ошибкой, а признание ошибки влечет за собой нравственное обязательство ее исправить делом в той степени, в какой это возможно. По отношению к разрушенным памятникам логично и закономерно возникает идея их восстановления. Идея, надобно сказать, для Москвы не новая: так, в конце ХVIII века были вновь построены разобранные до основания в 1770-е годы в связи с предполагаемой постройкой в Кремле нового дворца четыре кремлевские башни и часть стены между ними.
Идея восстановления Сухаревой башни и других разрушенных московских памятников возникала в обществе не раз. Приводили в пример восстановление разрушенной фашистами исторической части Варшавы. Но первый практический шаг был сделан в июне 1978 года, когда в президиуме Центрального совета Всесоюзного общества охраны памятников истории и культуры на обсуждение было вынесено предложение тогдашнего главного архитектора Москвы и начальника ГлавАПУ М.В.Посохина (до того много разрушившего в Москве) восстановить Сухареву башню. Тогда было принято решение: "Одобрить в принципе предложение ГлавАПУ г. Москвы о восстановлении памятника гражданской архитектуры ХVII века - Сухаревой башни, оценивая это как шаг большого политического и идейно-нравственного значения". Отметим, что автором предложения был главный архитектор Москвы, то есть человек, который по профессии и по должности знал, что его предложение практически исполнимо.
21 мая 1980 года "Литературная газета" опубликовала письмо группы деятелей науки и культуры: архитектора-реставратора П.Барановского, писателя Олега Волкова, художника Ильи Глазунова, писателя Леонида Леонова, академиков Д.С.Лихачева, И.В.Петрянова-Соколова, Б.А.Рыбакова "Восстановить Сухареву башню".
"Нашим архитекторам и реставраторам вполне по плечу снова поднять над городом шпиль исторического сооружения, - заключали свое письмо авторы. Мы уверены, что наше обращение будет горячо поддержано широкой советской общественностью".
С этого письма вопрос о восстановлении Сухаревой башни вышел на всестороннее обсуждение в печати.
17 сентября 1980 года "Литературная газета" подвела итог полученных на ее публикацию откликов: "Мы получили множество писем. Но суждения не были единодушными. Некоторая часть читателей не поддерживает призыв авторов письма. Однако большинство наших читателей разделяют точку зрения деятелей науки".
"Литературная газета" приводит резолюцию сектора изобразительного искусства и архитектуры народов СССР Института искусствознания, документ подписан доктором архитектуры М.Бархиным и ученым секретарем О.Костиной: "Сектор считает желательным осуществить восстановление этого памятника на прежнем исторически важном месте, на перекрестке Садовой и Сретенки... Современная организация транспорта дает возможность технически осуществить этот благородный акт, имеющий принципиальное этическое и художественное значение".
Но обнаружились и противники восстановления Сухаревой башни, в основном это были партийно-советские деятели, проводившие "реконструкцию" Москвы под руководством Кагановича, а также архитекторы и строители, принимавшие в недалеком прошлом непосредственное участие в уничтожении московских памятников. Понимая, что прежние доводы для нашего времени недостаточны, они выдвигали новые причины: мол, восстановление дорого, средства нужны на более важные в настоящее время для города цели, и поэтому, не возражая категорично против восстановления, говорили, что следует отложить его на неопределенное время.
Был получен официальный ответ от председателя Мосгорисполкома В.Промыслова: "...мощность же способных вести работы по восстановлению башни специализированных ремонтно-реставрационных организаций в настоящее время не обеспечивает потребностей в работах даже на находящихся в аварийном состоянии памятниках архитектуры.
Учитывая вышеизложенное, исполком Моссовета считает целесообразным вернуться к рассмотрению вопроса о восстановлении Сухаревой башни только после проведения всестороннего его анализа специализированными и заинтересованными организациями".