Истории московских улиц
Шрифт:
Победим, поразим
И врагам отомстим!
Почти год пробыл Полежаев в подземной тюрьме. Наконец 17 декабря 1828 года был вынесен ему приговор. Полежаеву ставились в вину самовольная отлучка из полка, пьянство, "произнесение фельдфебелю непристойных слов и ругательств" - и по совокупности проступков вынесено следующее решение: "Хотя надлежало бы за сие к прогнанию сквозь строй шпицрутенами, но в уважение весьма молодых лет вменяется в наказание долговременное содержание под арестом, прощен без наказания".
Выпущенный из тюрьмы Полежаев был переведен из Бутырского в Московский пехотный полк, который уже имел приказ о выступлении в поход на Кавказ в действующую армию. Безусловно, в этом переводе просматривается наказание (разжалованных декабристов также отправляли под пули горцев). Но при этом отличившийся в бою разжалованный в солдаты мог получить прощение и вернуть чин и дворянство. Кроме того, фронтовая служба была совсем иной, чем гарнизонная: там, под пулями горцев, все чувствовали себя свободнее, и отношения строились не на субординации, а на том, кто чего стуит сам по себе. Полежаев об этом знал. А главное - он знал, что освобождается от постоянного надзора агентов Третьего отделения: в действующей армии "голубые мундиры" (жандармы имели форму голубого цвета) не решались показываться.
В связи со сборами в поход в Московском пехотном полку, как всегда бывает в подобных случаях, нарушился обычный распорядок гарнизонной жизни с его ежедневными учениями, нарядами, караулами, дежурствами: иное отменили, на иное смотрели сквозь пальцы. Унтер-офицеры умерили свою придирчивость. Начальство, входя в положение солдат, понимая, что и им перед походом надо уладить свои дела, легче, чем обычно, давало отпуска и увольнительные.
По написанному весной 1829 года стихотворению "Кремлевский сад" можно судить о тогдашнем душевном состоянии Полежаева.
Люблю я позднею порой,
Когда умолкнет гул раскатный
И шум докучный городской,
Досуг невинный и приятный
Под сводом неба провождать;
Люблю задумчиво питать
Мои беспечные мечтанья
Вкруг стен кремлевских вековых,
Под тенью липок молодых...
Один, не занятый никем,
Смотря и ничего не видя
И, как султан, на лавке сидя,
Я созидаю свой эдем
В смешных и странных помышленьях.
Мечтаю, грежу, как во сне...
Полежаев возобновляет знакомства студенческих времен. Он убеждается, что друзья остались верны прежней дружбе, что его помнят и ценят его стихи. Он бывает на вечеринках, пирушках, семейных вечерах, ухаживает за знакомыми барышнями и, судя по нескольким тогдашним его мадригалам, кем-то увлекается.
Профессор словесности Московского университета и поэт С.Е.Раич в своем альманахе "Галатея" напечатал несколько стихотворений Полежаева (в том числе цитированный выше "Кремлевский сад").
Общий тон стихотворений Полежаева меняется радикально. "Я погибал", пишет Полежаев в стихотворении "Провидение", говоря о недавнем прошлом, а переходя к настоящему, говорит:
Но вдруг нежданный
Надежды луч,
Как свет багряный,
Блеснул из туч...
Осенью 1829 года, уже с Кавказа, Полежаев присылает в Москву послание "К друзьям":
Пишу к вам, ветреные други!
Пишу - и больше ничего,
И от поэта своего
Прошу не ждать другой услуги...
Но разных прелестей Москвы
Я истребить из головы
Не в силах...
Особенно следует отметить, что в этом стихотворении Полежаев называет себя не воином, не солдатом, а поэтом. Это значит, что именно в поэтическом творчестве он видит смысл и цель своей жизни, в нем он черпает силы.
Хрестоматийно известно стихотворение М.Ю.Лермонтова "Прощай, немытая Россия", оно печатается в сборниках его сочинений и в каждом, даже самом маленьком, сборничке его избранных стихотворений:
Прощай, немытая Россия,
Страна рабов, страна господ,
И вы, мундиры голубые,
И ты, покорный им, народ.
Быть может, за хребтом Кавказа
Укроюсь от твоих пашей,
От их всевидящего глаза,
От их всеслышащих ушей.
Возможно, внимательный читатель припомнит, что он читал это стихотворение напечатанным несколько иначе, и упрекнет автора в неточном цитировании классика. Действительно, в некоторых изданиях в третьей строке вместо "покорный" напечатано "послушный" или "преданный"; в пятой - не "за хребтом", а "за стеной" Кавказа; в шестой - не "укроюсь", а "сокроюсь", и не "от твоих пашей", а "от твоих вождей" и "от твоих царей".
Объясняются эти разночтения тем, что лермонтовского автографа этого стихотворения нет, оно печатается по нескольким рукописным спискам, отличающимся друг от друга.
Впервые это стихотворение было опубликовано в 1887 году в журнале "Русская старина" как "неизвестное стихотворение М.Ю.Лермонтова" без указания о происхождении текста. Затем появились публикации еще двух списков, причем публикаторы сообщали, что печатают текст, в одном случае записанный "современником" "со слов поэта", в другом - снятый "с подлинника руки Лермонтова", но не называют имени "современника" и не сообщают об обстоятельствах возникновения этих списков. Отсутствие этих сведений, обязательных для любой публикации, говорит о том, что списки, видимо, были получены через третьи-четвертые руки и сопровождались лишь туманными преданиями.
Лермонтоведы ведут бурную, долгую и не завершившуюся до сих пор полемику - какая копия вернее. Однако никто не усомнился в авторстве Лермонтова, хотя оно основано на весьма шатких основаниях.
В "Воображаемом разговоре с Александром I" А.С.Пушкин отметил русскую читательскую традицию приписывать популярному поэту всякое произведение, заключающее в себе какую-либо характерную, по мнению публики, черту его творчества. На обвинение в большом количестве сочиненных им и распространенных в обществе пасквилей Пушкин отвечал царю: "Ваше величество, вспомните, что всякое слово вольное, всякое сочинение противузаконное приписывают мне..."
Лермонтов во мнении широкой публики был "певцом Кавказа". Не могло ли это обстоятельство повлиять на то, что обнаруженное безымянное стихотворение, в котором имеется слово "Кавказ", к тому же по стилю, ритму имеющее сходство со стихами Лермонтова, было приписано ему?
Но сомневаться в принадлежности стихотворения Лермонтову заставляет и его содержание.
Сформулируем сюжет стихотворения: автор, преследуемый агентами тайной полиции, едет на Кавказ, отъезд его явно радует, потому что он надеется там укрыться от их преследований.