Истории про девочку Эмили
Шрифт:
«Теперь он улыбается не только губами, но и глазами», — подумала Эмили.
— Как… как она узнала? — шепотом спросила у него Лора Марри, когда он вышел от больной. — Я… я не могу этого постигнуть, Аллан.
— Я тоже. Подобное за пределами нашего понимания, Лора, — отвечал он серьезно. — Я знаю лишь то, что этот ребенок вернул мне Беатрис незапятнанной и любимой. Впрочем, может быть, существует и довольно рациональное объяснение. Очевидно, кто-то рассказал Эмили о Беатрис, и ее тревожило воспоминание об этом… недаром она так упорно повторяла: «Она не могла так поступить». И рассказы о старом колодце Ли, естественно, тоже произвели глубокое впечатление на чувствительного ребенка, полного острого интереса ко всему драматическому. В бреду все это смешалось с хорошо известной историей о падении Джимми в колодец Молодого Месяца… а остальное
96
Библия, Книга пророка Исайи, гл. 11, стих 6.
— Ее бабушка, мать нашей мачехи, была шотландкой с Северного нагорья. Говорили, что она обладала даром ясновидения, — сказала Элизабет. — Я никогда не верила в это… прежде.
Всеобщее волнение в Блэр-Уотер улеглось раньше, чем было решено, что Эмили достаточно окрепла, чтобы узнать о неожиданной находке. Останки, обнаруженные в старом колодце Ли, были погребены на кладбище в Шрузбури, рядом с могилами других Митчеллов, и там появилась белая мраморная стелла со следующей надписью: «Священной памяти Беатрис Бернли, любимой жены Аллана Бернли». Ежевоскресное присутствие доктора Бернли на старой семейной скамье Бернли в церкви тоже перестало вызывать сенсацию. В первый же вечер, когда Эмили было позволено сесть в постели, тетя Лора рассказала ей, что произошло с Беатрис Бернли на самом деле — рассказала так, что навсегда сняла с этой истории налет чего-то отвратительного и постыдного, оставленный бабушкой Нэнси.
— Я знала, что мама Илзи не могла так поступить, — сказала Эмили торжествующе.
— Мы теперь упрекаем себя в неверии, — сказала тетя Лора. — Нам тоже следовало знать…но в то время, Эмили, нам казалось, что все свидетельствует против нее. Она была пылким, красивым, веселым существом, и мы считали ее тесную дружбу с кузеном совершенно естественной и безобидной. Теперь мы знаем, что так оно и было… но все эти годы, что прошли со дня ее исчезновения, думали иначе. Мистер Джеймс Ли ясно помнит, что в ночь, когда исчезла Беатрис, колодец стоял открытым. Его батрак в тот вечер снял с него старые сгнившие доски и собирался сразу же заменить их новыми. Но тут загорелся дом Роберта Грирсона, и батрак побежал вместе со всеми спасать его. К тому времени когда пожар потушили, было уже слишком темно, чтобы закрывать колодец, и батрак ничего не сказал об этом до утра. Мистер Ли ужасно рассердился на него… сказал, что это безобразие — оставить колодец вот так, без всякой крышки. Он сразу пошел к колодцу и сам поставил на место новые доски. Он не заглядывал в колодец… да если бы и заглянул, ничего не увидел бы, так как папоротники, которые росли на боковых стенках, не позволяли рассмотреть дно. Это было сразу после сбора урожая, так что никто не выходил в поле до следующей весны. Мистер Ли никогда не связывал исчезновение Беатрис с открытым колодцем… и теперь удивляется сам себе. Но понимаешь… дорогая… ходило немало злобных сплетен… и было известно, что Беатрис поднималась на борт «Девы ветров». Все считали само собой разумеющимся, что она уже не сошла с корабля на берег. Но она сошла… и направилась через старое поле Ли прямо к гибели. Это был ужасный конец ее яркой юной жизни… но все же не такой ужасный, как мы думали. Двенадцать лет мы несправедливо обвиняли мертвую. Но… Эмили… как ты узнала?
— Я… не знаю. Когда доктор пришел ко мне на следующий день, я ничего не помнила… но теперь мне кажется, я что-то припоминаю… как если бы видела все во сне… да, я видела маму Илзи… как она идет по полям и напевает. Было темно… и все же я видела красное сердечко у нее лбу… ах, тетечка, не знаю… почему-то мне не хочется думать об этом.
— Мы больше не будем говорить на эту тему, — мягко сказала тетя Лора. — О таких вещах лучше помолчать… это одна из божественных тайн.
— А Илзи… отец любит ее теперь? — с жаром спросила Эмили.
— Любит ли? Да он не может на нее нарадоваться! Кажется, что ему хочется немедленно излить на нее всю свою любовь, которую он упорно подавлял эти двенадцать лет.
— Он,
— Чтобы испортить Илзи, потребуется много любви, — засмеялась Лора. — Она впитывает ее, как высохшая губка. И отвечает ему безумной любовью. В ее душе нет и следа обиды на него за то, что он так долго пренебрегал ею.
— Все равно, — мрачно возразила Элизабет, затыкая подушки за спину Эмили очень ласковым движением, странно не соответствовавшим суровому выражению ее лица, — даром это ему не пройдет. Илзи бегала без надзора двенадцать лет. Он обнаружит, что не так-то легко теперь заставить ее вести себя как следует… если он вообще будет пытаться это сделать.
— Любовь творит чудеса, — мягко отозвалась тетя Лора. — Разумеется, Илзи до смерти хочется прийти и повидать тебя, Эмили. Но ей придется подождать, пока не исчезнет опасность заразиться. Я сказала ей, что она может написать… но, когда она узнала, что мне придется прочитать тебе ее письмо, из-за твоих глаз, она сказала, что лучше подождет, пока ты не будешь в состоянии прочесть его сама. Очевидно, — Лора снова засмеялась, — очевидно, Илзи нужно сообщить тебе что-то очень важное.
— Не знаю, может ли еще кто-нибудь быть таким счастливым, как я сейчас, — сказала Эмили. — И ах, тетя Элизабет, такприятно снова чувствовать себя голодной и получить еду, которую можно пожевать.
Глава 31
Великая минута в жизни Эмили
Поправлялась Эмили медленно. В физическом отношении ее выздоровление шло с нормальной быстротой, но довольно долго сохранялась некоторая вялость, душевная и эмоциональная. Человек не может заглянуть в тайные глубины бытия и избежать расплаты за это. Тетя Элизабет говорила, что Эмили «хандрит». Но на самом деле Эмили испытывала слишком глубокую радость и удовлетворение, чтобы хандрить. Просто жизнь на время потеряла для нее свой аромат, словно за недели болезни высох, а теперь снова медленно наполнялся некий источник внутренней энергии.
Поиграть ей в эти дни было совсем не с кем. Перри, Илзи и Тедди слегли с корью в один и тот же день. Миссис Кент сначала с горечью заявила, что Тедди заразился в Молодом Месяце, но на самом деле все трое заразились на пикнике воскресной школы, где присутствовали дети из Дерри-Понд. На том пикнике заразились все в Блэр-Уотер. Корь поистине свирепствовала в поселке. У Илзи и Тедди она проходила не очень тяжело, но Перри, который настоял на том, чтобы при первых же симптомах отправиться домой, к тете Том, чуть не умер. Эмили, чтобы не слишком ее беспокоить, не говорили, что его жизнь в опасности, пока кризис не миновал. Даже тетя Элизабет беспокоилась о Перри. Она с удивлением замечала, как им всем не хватает его в Молодом Месяце.
К счастью для Эмили, в это унылое время в Блэр-Уотер гостил Дин Прист. Его общество было именно тем, в чем она нуждалась, и чудесным образом помогало ей на пути к полному выздоровлению. Они подолгу гуляли вдвоем — третьим был с лаем крутившийся вокруг них Твид — по окрестностям Блэр-Уотер, исследуя места и дороги, которых Эмили никогда не видела прежде. Они наблюдали, как молодой месяц от вечера к вечеру становится все старше; они беседовали в душистых сказочных палатах вечернего сумрака, протянувшихся вдоль длинных и таинственных красных дорог; они следовали за манящими на холмы ветрами; они наблюдали восход звезд, и Дин рассказывал ей о них — великих созвездиях и связанных с ними древних мифах. Это был чудесный месяц; но в первый же день, когда стало известно о выздоровлении Тедди, Эмили на весь вечер убежала в Пижмовый Холм, и Кривобок Прист гулял — если он вообще гулял в тот вечер — в одиночестве.
Тетя Элизабет была исключительно вежлива с ним, хотя не слишком любила Пристов из Прист-Понд, и у нее всегда вызывали некоторую неловкость насмешливый блеск в зеленых глазах Кривобока и его чуть заметная лукавая улыбка, которые, казалось, превращали гордость и традиции Марри во что-то менее существенное, чем они были на самом деле.
— Он типичный Прист, — говорила она Лоре, — хотя фамильные черты выражены у него не так ярко, как у большинства его родственников. И он явно помогает Эмили оправиться после болезни… она снова начала набираться бодрости, с тех пор как он приехал.