Истории Выживших (сборник)
Шрифт:
– Мил человек, дорогой мой, миленький, может, поговоришь с Мишей? Отца-то у него давно уж нет. Поговорите, надо ведь жить дальше. Боюсь я за него.
Кривой только того и ждал. Притворно вздохнул, спросил:
– Где его искать?
К Михаилу он шел съедаемый совестью. Нехорошо поступил. О семье всплакнул себе на выгоду. Разве ж можно так? Да и чему он научит парня? Самого постоянно донимают кошмары, а порой и призраки. Глянет на мальчонку – и видит сына, моргнет – нет, похожи просто. Теперь такое редкость, а поначалу
Кривой уловил знакомый дразнящий запах из далекого прошлого. Заметил на валуне здорового вихрастого блондина с осоловелыми глазами и все понял. Пахло вином. Чего-чего, а ягоды в лесу не так уж сложно отыскать. Видимо, поселенцы не чурались гнать брагу.
Кривой сел рядом с Михаилом, подал руку:
– Кривой.
– Миша, – вяло отозвался детина и так же вяло сжал ладонь.
– Убиваешься?
Скулы Михаила напряглись, он сердито взглянул на Кривого, правда, никак не мог поймать фокус.
– Чего тебе? – набычился, что теленок обиженный. – Беркут подослал? Миру не бывать, я его выведу на чистую воду.
– Я не знаю, кто такой Беркут, зато вижу, ты неважно выглядишь. Много выпил?
Михаил пошарил за спиной, словно испугался, что его запасы стащили. Кривой заметил всего одну бутылку, однако пузатую и почти пустую.
– Думаю, тебе хватит, – заключил бродяга. – А то натворишь делов.
– Натворю! – с вызовом крикнул Михаил. – Я ему всю морду разукрашу.
– Кисти заготовил, художник?
Михаил шутки не понял, но почувствовал возражение со стороны Кривого, возмутился:
– Защищаешь? Его? Обоих убью!
Замахнулся бутылкой, да Кривой вовремя ее отнял, поспешил успокоить:
– Тихо, тихо ты. Я вообще здесь человек новый. Так-то ты гостей встречаешь? Я знать не знаю про ваши здешние дела. А про Алену слышал. Вот пришел соболезнования высказать. Сам-то скольких близких похоронил, считать надоело.
– Из-звини… – Язык у Михаила заплетался, похоже, раньше парень если и выпивал, то чисто символически. – А Беркута я убью, – решительно выпалил Михаил, стукнув кулаком о ладонь. – Ты не мешай, – поводил пальцем.
– Оно, конечно, не мое дело, но с чего ты взял, что Алену Беркут убил?
– Да эти горцы – психи! Если не им, то никому. Алена меня, – Михаил ударил себя грудь, – выбрала. Меня! А Беркут проигрывать не умеет.
– Так что ж ты вино хлещешь? Я бы на твоем месте уже прижал бы к стене этого Беркута и с пристрастием допросил бы.
Михаил провел ладонью по лицу, будто маску стащил, засопел часто, спросил сурово:
– Нож есть?
– Зачем он тебе? Вон кулаки какие, что молот.
Михаил приподнял руки, оценил кулаки, кивнул сам себе и резко встал, пошатнулся. Кривой подскочил и выровнял парня, с деланной серьезностью попросил:
– Ты только не зашиби его.
– Это уж мое дело.
Бродяга уступил Михаилу дорогу, усмехнулся у него за спиной. Веди, веди, клубок!
– От меня не спрячешься. Выходи! Выходи, трус! – кричал Михаил.
Поселенцы пытались успокоить здоровяка, но он их отталкивал, огрызался и звал Беркута. Кривой терпеливо наблюдал издалека. Долго ждать не пришлось.
– Явился! – со злой радостью воскликнул Михаил и неуверенным шагом направился к поджарому смуглому парню с жестким барашком волос.
Беркут, потный, подуставший, держал в руке лопату, к металлу прилипли глинистые комья грязи. Судя по всему, только пришел из леса, копал могилу.
К парню подскочила черноволосая девушка, начала толкать его в грудь и быстро шептать. Беркут сверкнул карими глазами, воткнул лопату в землю, аккуратно отстранил девушку и двинулся навстречу Михаилу. Шел быстро, решительно. Кривой уже знал итог стычки.
– Арсен, не надо! – взмолилась брюнетка.
На лице Беркута проступила брезгливая улыбка. Михаила шатало из стороны в сторону, он бормотал нечто бессвязное, смотрел исподлобья. Беркут уложил его в три удара, тихо и бескровно. Оглядел поверженного Михаила с презрением и вернулся за лопатой. Брюнетка в порыве чувств было бросилась к нему, но Беркут остановил ее жестом. Девушка сникла.
Поселенцы засуетились вокруг Михаила, никто ни слова не сказал Беркуту. Кривой подошел к кавказцу, дружелюбно заметил:
– Неплохо дерешься.
Беркут посмотрел на бродягу, как на врага, резко выдернул из земли лопату и пошел прочь.
– Меня Кривой зовут, слышал, наверное, вчера Лис притащил. Если б не он…
– Мне все равно, кто ты, чужак, – холодно оборвал Беркут, не оборачиваясь.
Внутренне Кривой вспыхнул, но вида не показал, проглотил обиду. Главное, узнал в лицо еще одного подозреваемого, а допросить успеет.
– Он – хороший человек, – виновато промолвила брюнетка грудным, грубоватым голосом. – Не держите на него зла.
Кривой разглядел девушку вблизи: невзрачная, с болезненно-белой кожей, пышными длинными ресницами вокруг колючих глазок, волосы прямые, редкие, блестящие от жира, одежду словно у колдуньи стащила.
– Я – Ворона, – представилась девушка. – Как раны?
– Спасибо, затягиваются на удивление быстро. Да, Кривой. А что, девочка, с твоим другом?
– Да вы, наверное, слышали: Алену убили. Беркут… – Девушка отвела взгляд и выдавила: – Любил ее. Та еще вертихвостка, да простит мне Лес. Одного ей было мало. Сказала бы «нет» парню да голову не морочила.