История амулета
Шрифт:
— Слава Богу, все позади! — сказала Антея, издав глубокий вздох облегчения.
— Она больше не вернется, ведь правда? — спросила все еще не пришедшая в себя после кровавых событий на Королевской Бирже Джейн.
— Нет, — ответил Сирил. — Теперь она навеки останется в своем прошлом. Однако, черт подери, мы истратили на нее аж целый фунт стерлингов! Теперь нам придется до старости экономить на карманных деньгах, чтобы отдать долг ученому джентльмену.
— А вот и нет! — сказал Роберт. — Не забывай, что все это было одним лишь сном. Помните, что сказал клерк? «Хотел бы я, чтобы все это было только сном». Пантерочка, будь другом, сбегай наверх и
— Прошу прощения, — вежливо осведомилась Антея, после того как на ее стук последовало приглашение войти и ученый джентльмен приветствовал ее у порога, — но я бы хотела узнать одну очень важную вещь. Еще раз извините, но не давали ли вы мне сегодня взаймы один фунт стерлингов?
— Нет, — ответил ученый джентльмен, приветливо глядя на нее сквозь толстые стекла очков. — И все же очень примечательно, что ты спрашиваешь меня об этом. Дело в том, что под вечер я немного вздремнул (что у меня, кстати, очень редко бывает), и мне приснился удивительный сон. Я чрезвычайно отчетливо помню, как ты принесла мне драгоценный перстень, который, по твоим словам, принадлежал королеве Вавилона. Потом я одолжил тебе соверен, а ты оставила мне на сохранение королевский перстень. Да, скажу я тебе, это был поистине уникальный артефакт. — Тут он повздыхал немного, а потом сказал: — Хотел бы я, чтобы это был не сон!
А еще потом он улыбнулся. В последнее время у него стали выходить просто потрясающие улыбки.
Антея тоже улыбнулась. Она мысленно благодарила судьбу за то, что рядом с ними не было Псаммиада, способного удовлетворить это жуткое желание.
Глава IX. АТЛАНТИДА
Если вы внимательно следовали объяснениям Псаммиада насчет того, что время является не более чем мысленной абстракцией, то вы уже, наверное, догадались, что приключение с вавилонской королевой было единственным приключением в этой книжке, отнявшим у детей определенное количество реального времени. Все остальное реальное время дети проводили за разговорами о тех необычайных вещах и происшествиях, которые им довелось наблюдать в прошлом, куда они переносились при помощи могущественного амулета и где проводили не только часы, но иногда и целые дни, причем, возвратившись обратно в свой родной Лондон, они обнаруживали, что их отсутствие длилось не дольше, чем длится средняя по величине вспышка молнии.
Они разговаривали о прошлом за едой, на прогулках, за играми в гостиной или в кабинете на первом этаже, но чаще всего — на лестнице. И вот почему: дом номер 300 по Фицрой-стрит был очень старым и некогда очень величественным зданием. Теперь он слегка подзатерялся посреди наступавших на него со всех сторон огромных новых строений, но, несмотря на это, сумел сохранить все свое былое великолепие. В том числе и лестницу, перила которой были настолько широки, что по ним можно было смело кататься вдвоем. На площадках лестницы имелись просторные ниши, служащие некогда обрамлением для изящных форм античных статуй, а теперь чаще всего вмещавшие в себя изящные формы Сирила, Роберта, Антеи и Джейн.
В один прекрасный день Сирил с Робертом развлекались тем, что, одевшись в белое облегающее нижнее белье, изображали из себя все знаменитые статуи, какие им только доводилось видеть в Британском музее и огромном папином альбоме по искусству. К несчастью, представление закончилось весьма внезапно и драматически: Роберт, которому захотелось стать Венерой Милосской, не нашел ничего
Ничуть не удивительно, что в результате и дискобол, и неудавшаяся Венера Милосская оказались на полу в весьма плачевном состоянии. Больше всего досталось, конечно же, блюдцу, которое после этого никак не хотело снова собираться воедино, какие бы усилия и какие бы огромные количества клейстера и яичного белка не прилагали для этого мальчики.
— Ну что, теперь-то твоя душенька довольна? — сказал Сирил, изо всех сил потирая лоб, на котором со скоростью три дюйма в секунду вырастала синевато-оранжевая шишка.
— Вполне довольна, спасибо, — отвечал Роберт, морщась от боли. Большой палец его правой руки попал в щель между двумя балясинами перил и загнулся назад почти до степени перелома.
— О, мой бедный милый Синичка! Какое несчастье! — запричитала Антея. — И это притом, что ты выглядел, как самый настоящий дискобол! Ладно, я сейчас быстренько принесу мокрое полотенце, а ты, Бобс, беги на кухню и засунь палец под горячую воду. Так всегда поступают балетные леди, когда их ноги загибаются не в том направлении, в котором нужно. Клянусь, я сама видела это в одной книге!
— В какой еще книге! — неприязненно отозвался Роберт, но, тем не менее, отправился на кухню.
Когда он вернулся назад, Сирил восседал на ступеньках лестницы с перевязанной холодным полотенцем головой и, благодаря совместным стараниям Антеи с Джейн, находился в расположении духа, которое позволило ему, пусть и неохотно, но допустить, что Роберт выдернул из-под него скатерть ненарочно.
После того, как Роберт столь же благородно признал, что в нанесенном его большому пальцу увечьи не имеется ни капли сириловой вины, Антея поспешила увести разговор в сторону от досадного инцидента.
— Я полагаю, никому больше не хочется отправиться в прошлое на поиски амулета? — спросила она.
— Еще как хочется! — тут же откликнулась Джейн. — Я хочу отправиться в Египет и посмотреть там на миленьких египетских кошечек.
— Только не в Египет! — поспешно возразил Сирил. — Там слишком жарко, а я и так весь взопрел. — И в самом деле, в этот день стояла такая ужасная жара, что это чувствовалось даже на лестничной площадке второго этажа, которая была самым прохладным местом в доме. — Давайте лучше отправимся на Северный Полюс!
— Не думаю, чтобы амулет вообще когда-нибудь был на Северном Полюсе, — сказал Роберт. — Кроме того, мы там в один момент так отморозим себе пальцы, что у нас не будет сил снова поднять нашу половинку. Так что, спасибо, если хочешь, отправляйся туда один.
— Знаете что? — сказала Джейн. — Давайте разбудим Псаммиада и пусть он сам решит, куда нам отправиться на этот раз! Он ужасно любит, когда мы спрашиваем у него совета — даже несмотря на то, что мы обычно этого не делаем.
Антея побежала за Псаммиадом и вскоре принесла его вместе с вышитой красным шелком «адовой авоськой». Однако, прежде чем его успели о чем-либо спросить, дверь в комнату ученого джентльмена отворилась и в коридоре послышался незнакомый детям мужской голос. В дверном проеме показался приходивший отобедать с ученым джентльменом приятель. Он стоял и, как показалось детям, разговаривал с дверной ручкой, на которую небрежно опирался правым локтем.