История Армении Фавстоса Бузанда
Шрифт:
А Бат, нахапет рода Сахаруни, который был пестуном и воспитателем царя Вараздата, замыслил отнять у Мушега должность полководца и спарапета. Поэтому он начал нашептывать питомцу своему царю Вараздату о нем, говоря: “Исстари, с древних времен, Мамиконяны губили ваш род Аршакуни, потому что они с самого начала были вашими противниками; они поедали всю армянскую страну, в особенности Мушег, злой и коварный человек. Ибо он любил ваших врагов и ненавидел ваших друзей и всегда поступал с вами коварно, двулично и злонамеренно. Разве это не тот Мушег, который в царствование Папа, во время войны с персами, несколько раз имел возможность убить персидского царя Шапуха, но не убил, а отпустил на свободу врага. И раз еще захватил в свои руки жен царя Шапуха и бережно и заботливо в паланкинах отправил их вслед царю Шапуху. Разве это не тот Мушег, который поймал албанского царя Урнайра, но не захотел убить его, а отпустил врага на свободу? Это не тот Мушег, по приказу которого и по совету которого греческие полководцы убили даря Папа? Ибо это он поссорил греческого царя и настроил его против царя Папа, чтобы заставить убить его. Так нужно ему погибнуть от твоей руки, он не должен жить. И если ты не поспешишь, царь, то он задумал теперь построить в армянской стране много городов, удобных для военного постоя, чтобы разместить там греческие войска. И после того либо греческий царь отнимет у тебя армянское царство, либо этот Мушег убьет (тебя) и сам станет царем”. И такими речами постоянно тайком настраивали царя, пока он согласился убить армянского полководца и спарапета по их желанию.
Потом стали советоваться, как схватить его, потому что очень боялись его. “Если он догадается, — говорили они, — то поднимет большую войну и никто не сможет устоять против его храбрости; нужно придумать какое-нибудь средство — употребить хитрость”. И так они выжидали. И вот однажды армянский царь Вараздат приказал устроить большой ужин с большими приготовлениями и приказал пригласить к ужину всех старейших почетных людей, вельмож и полководца Мушега. Вараздат заранее подготовил отборных, сильных, крепких людей, чтобы они готовы были действовать — внезапно, врасплох, неожиданно напасть на Мушега. Он очень веселил гостей, много поил их вином и очень развлекал. Царь Вараздат заранее дал сигнал своим подготовленным убийцам, что “когда увидите, что спарапет Мушег опьянел до бесчувствия, я встану, как бы для того, чтобы выйти за нуждой, вы в это время окружите его”. Все чрезмерно выпили, опьянели. Но Вараздат воздерживался от вина. Когда Вараздат заметил, что (все) опьянели до бесчувствия, он встал, как бы для того, чтобы итти помочиться, и все сидевшие за столом вельможи встали, чтобы почтить его. И вдруг люди, которым он приказал, двенадцать человек сразу сзади схватили Мушега, шесть человек за одну руку и шесть человек за другую. Когда царь встал (Мушег) посмотрел на него (вопросительно): за что, мол, это? И царь в ответ сказал ему: “Пойди к царю Папу, спроси и узнаешь, за что это?” Сказав это, царь направился к двери и вышел. И Мушег сказал: “За столько моих услуг, за пролитые мною кровь и пот, за то, что стрелами утирал себе пот, такое вознаграждение мне? Но лучше бы было, чтобы эта смерть постигла меня на коне”... Это он только успел сказать и больше ничего. Сейчас же Бат Сахаруни, воспитатель царя Вараздата, вытащив меч, висевший на бедре, вонзил в горло полководцу Мушегу и тут же отрезал ему голову. Тело его взяли и отвезли в его селение.
Глава XXXVI
О нелепых представлениях у семьи Мушега и других людей.
И когда тело спарапета Мушега понесли в его дом, к его семье, то родственники его не верили его смерти, хотя и видели голову, отрезанную от туловища. Они говорили: “Он бесчисленное множество раз бывал в боях, и ни одной раны не получил, ни одна стрела не попадала в него, и никаким другим оружием он не был ранен”. Другие же надеялись, что он воскреснет и потому приставили голову к туловищу, пришили и поместили на кровле одной башни. Они говорили: “Так как (Мушег) был муж храбрый, то арлезы [91] сойдут и воскресят его”. Поставили стражу и ждали его воскресения, пока, наконец, разложился труп его. После того снесли его с той башни, оплакали и погребли, как надлежало.
91
Арлезы или аралезы. Об аралезах, кроме Фавстоса, упоминают М. Хоренский, Езник, Себеос и другие. Из этих указаний видно, что языческие армяне верили в существование добрых псоглавых духов — аралезов, содействовавших воскресению павших в бою за своего родину.
"Ни Фавстос, ни М. Хоренский не говорят — в каком виде представляли себе аралеза древние их соотечественники. Из их слов мы узнаем, что аралезы пребывали в воздушном пространстве, ибо сходили сверху; следовательно, они — не подземные духи. Один только Езник в своем сочинении ("Опровержение лжеучений"), говоря об аралезе, производит его от собаки. Несмотря на неопределенность этой характеристики, мы из нее все-таки можем заключить, что древние армяне изображали его с собачьей головой..."
"Верование в воскресение убитых в бою через посредство богов-аралезов существовало в Армении долго спустя после введения христианства".
Об этом же веровании еще в глубокой древности свидетельствует приводимый М. Хоренским (1, 15) рассказ об Аре Прекрасном, который приводим в изложении Н. Эмина.
"Войнолюбивая ассирийская царица Семирамида, говорит историк, прельщенная молвою о красоте Ары, отправляет к нему послов и предлагает ему руку свою и престол. Ара с презрением отвергает предложение любострастной царицы, которая, оскорбленная отказом Ары, собирает войско и нападает на Армению в надежде покорить ее и взять в полон Ару. Но последний встречает ее с оружием в руках и, защищая свое государство, падает от руки неприятеля во время жаркой сечи Семирамида, узнав о его смерти, отправляет людей на поле сражения отыскать тело убитого между павшими. Труп его, отысканный таким образом между павшими героями, представлен царице, которая приказывает выставить его в верхней светлице дворца. Между тем армяне, несмотря на смерть любимого своего вождя, не признают над собою власти ассирийской завоевательницы, которая, желая привлечь к себе сердца их, распускает слух в народе, что она "приказала богам лизать раны Ары и что поэтому он оживет".
"Платон в конце своей Республики приводит любопытный и знаменательный миф об Эре-армянине. Греческий философ в конце упомянутого своего сочинения, говоря о воздаяниях, ожидающих человека за гробом, и о бессметрии души, заключает высокое свое учение величественным мифом об Эре-армянине. Приступая к изложению этого мифа, Платон старается прежде всего поставить его в выгодном свете и потому говорит: "То, что он намерен приводить, не есть рассказ об Алкиное, но о человеке мужественном — Эре-армянине". Затем приступает к самому мифу: Эр был убит в сражении; десять дней спустя, когда стали собирать обезображенные уже трупы вместе с ним павших, нашли тело его (Эра) целым и неповрежденным. Понесли его к нему на дом, дабы совершить над ним погребальный обряд. На двенадцатый день, когда он еще лежал на костре, ожил и рассказал "все, что видел на том свете" (Н. Эмин "Иссл. и статьи", 1-6 и 42 — 45).
Глава XXXVII
О возвращении Манвела из персидского плена, мщении за Мушега, изгнании из армянской страны царя Вараздата и о захвате им армянской страны в свои руки.
А царь Вараздат должность полководца и спарапета поручил Бату, нахапету рода Сахаруни, который был его воспитателем, ложно оклеветавшим и убившим Мушега. Он стал вместо Мушега полководцем и спарапетом всех армян. Нахапетом же и танутэром рода Мамиконянов царь назначил Ваче из того же рода Мамиконянов.
В это время вернулись из персидского плена два брата из рода Мамиконянов, которых увел в плен царь Шапух; имя одного было Манвел, другого — Комс. Ибо в это время персидский царь, который был из рода Сасанидов, вел войну с великим царем кушанов, который был Аршакуни и сидел в городе Балхе. И когда персидские войска шли войною на кушанов, то персидский царь Шапух со своими войсками послал и тех мужей, которых привел в плен из Армении. С ними пошел и Манвел со своим братом Комсом. Когда во время сражения войска обеих сторон столкнулись друг с другом, персидское войско потерпело поражение от войск кушанов и, получив жестокие удары, обратилось в бегство. (Кушаны), настигнув войско персов, никого из них не оставили в живых, даже одного живого человека не осталось, чтобы весть принести. Но Манвел, сын Арташена, из рода Мамиконянов, и брат его Комс, совершив величайшие подвиги храбрости в том же сражении, спасли свою жизнь, и из персидских войск только эти двое пришли пешком и дошли до персидского царя целыми и невредимыми, совершив много подвигов.
Но персидский царь очень был огорчен тем, что войска его были перебиты; он еще больше обозлился и рассвирепел, когда увидел, что из всех его войск только они уцелели и пришли. Рассердившись на них, обругав, он прогнал их из пределов своей страны и отпустил их в их страну.
И они пустились в путь, направив стопы свои к своей стране. Оба брата шли пешком, оба они были огромных размеров, крепкого сложения, как великаны. В пути Манвел не мог итти пешком, ибо у него болели ноги. Тогда его брат Комс взвалил его себе на спину и понес этого невероятно огромного человека, делая по десяти фарсахов [92] (в день), пока не доставил его в армянскую страну. Когда Манвел со своим братом Комсом прибыл в армянскую страну и когда их увидел Ваче, который до их прибытия был нахапетом (Мамиконянов), то он вручил ему (Манвелу) свой княжеский патив, полученный от царя Вараздата, потому что тот был старшим в роде. Таким образом Манвел получил патив танутэра и нахапета своего рода, а Ваче стал вторым.
92
Фарсах, персид. фрасанг, пехл. фрасах (латинск. парасанга) — мера длины, равная 5250 метрам. Таким образом, согласно этому преданию. Комс, неся на себе огромного Манвела, проходил по 52,5 километра в день.
Добившись славы своего владычества, Манвел прежде всего без приказа царя Вараздата захватил власть полководца и спарапета. То, что искони принадлежало его предкам и что царь Вараздат (отняв у них) пожаловал своему воспитателю Бату, эту власть Манвел вернул себе.
А после того армянский спарапет Манвел послал посланца к царю Вараздату и сказал: “Мы всем родом с древних времен верою служили вам, Аршакуни, жизнью жертвовали нашей для вас, жили и умирали для вас; все наши предки первыми умирали в войнах ради вас; Васак, отец Мушега, погиб ради царя Аршака; мы всегда старались и мучились ради царствования вашего рода. И вот, вместо того, чтобы вознаградить нас за наши заслуги, вы, Аршакуни, перебили тех, кто не погиб от врагов и остался жив. Вот храбрый муж, мой брат Мушег, который с детства посвятил жизнь свою вам, перебил ваших врагов, а других прогнал, которого враги не смогли убить, ты его схватил и задушил, когда он сидел за столом. Но ты и не Аршакуни, а родился от блуда, потому и не узнал радетелей за Аршакуни. Мы даже не слуги вам, а товарищи вам и выше вас, ибо наши предки были царями страны ченов и вследствие возникших между братьями раздоров, дабы не было большого кровопролития, мы удалились оттуда, и для того, чтобы обрести мирный покой приехали и обосновались (тут) [93] . Первые цари Аршакуни знали, кто мы и откуда мы; но ты, так как не Аршакуни, то уйди из этой страны, чтобы не погибнуть от моей руки”.
93
О происхождении Мамиконянов, кроме Фавстоса, пишут также М. Хоренский, Себеос и позднейшие историки. Расходясь в подробностях, все они согласны в том, что Мамиконяны происходят из страны ченов, что их было два — благородного происхождения, которые вследствие внутренних смут бежали в Персию, а оттуда были высланы в Армению. Это имело место во время Хосрова Великого, а по М. Хоренскому — при сыне его Трдате (Ст. Малхасянц).
А царь Вараздат послал посланца с ответом и сказал: “Если я не Аршакуни, то как возложил на себя венец моих предков Аршакуни и овладел страной моих предшественников, л отомстил за дядю своего Папа брату твоему злодею Мушегу? Но что ты не из этой страны, это ты сам сказал, что мы из страны ченов, там были царского происхождения и сюда прибыли как чужестранцы. Значит, не обрекай себя на смерть подобно брату твоему (Мушегу). Я по своему добронравию отпускаю тебя, соберись и уезжай в страну ченов, живи там в своей стране и царствуй в твоей стране. Если же не захочешь уехать, то умрешь от моей руки, как и Мушег умер”.
После того, как много раз посланцы успели поехать и приехать и с каждым разом оскорбительнее становились речи, которыми они обменивались, тогда они (Вараздат и Манвел) назначили время для взаимной встречи в бою. В назначенный час они сошлись и вступили в бой друг с другом. Царь Вараздат со своим войском прибыл на место сражения в хорошем вооружении и боевой готовности. И спарапет Манвел еще в большей готовности. Он прибыл со своим отрядом туда же, и на Каринском поле отряды обеих сторон столкнулись.
Царь Вараздат и спарапет Манвел с копьями в руках выступили друг против друга соперниками. Когда царь Вараздат при выступлении поднял глаза, посмотрел на спарапета Манвел а и увидел величину его роста, красоту его фигуры, крепкое его сложение, его железные крепкоскованные неуязвимые доспехи с ног до головы, сильного коня и несокрушимые конские доспехи, то в мыслях он сравнивал его с высокой неприступной горой. Но, видя смерть перед глазами, он напал, ибо другой надежды на спасение не имел. Но так как царь Вараздат был молод и не очень сведущ, в бою, то, увидев его (Манвела) в таком виде, подумал, что копье не может пробить броню его (доспехов), поэтому он что было силы в руке ударил копьем в рот полководцу Манвелу, а Манвел схватил за древко копье; оторвав от него острие, он выдернул через щеку и выбил себе много зубов, самое же копье он вырвал из рук царя.