История Армении
Шрифт:
Мы уже очень кратко рассказали о том, что сотворили со страной нашей бешеные воины, называемые татарами. Расскажем теперь и о крае Хаченском: о том, что они сделали там. Они совершали набеги по всем направлениям и даже по жребию делили [страны]. Некоторые из их военачальников, с хорошо снаряженным, тяжело вооруженным войском и всем лагерным имуществом вторглись в нее (Хаченскую страну), многих из тех, что жили в открытых местах, убили я угнали в плен. Затем стали воевать с теми, кто убежал, и с теми, кто укрепился в твердынях. Кого обманом, а часть и насильно [заставили спуститься с гор], одних убили, других взяли в плен, однако же большинство укрепилось в надежных местах, которые из-за неприступности своей назывались Хавахахац [740] , и, обосновавшись там, считало себя в безопасности. Но так как погром был делом рук господа, татары взобрались тайком и неожиданно вошли в крепости, предали всех мечу, а часть сбросили с вершины скалы. И так много было сброшенных вниз, что трупы покрыли землю, а кровь текла, подобно ручью. Не пощадили никого. И долго еще можно было видеть кости, собранные, подобно камням, в кучи.
740
В тексте: «***» — букв. «птичий полет»
/268/ Пошли они и на благочестивого шихана Гасана, прозванного Джалалом. Сын сестры великих шиханов Закарэ и Иванэ, [ишхан Гасан] был человек благочестивый
Благочестивая мать его после смерти своего мужа Вахтанга, называемого также Танкиком, устроив [741] трех своих сыновей — Джалала, Закарэ и Иванэ, поехала в святой город Иерусалим я провела там долгие годы в покаянии [742] , чем привела в изумление всех, кто видел или слышал об этом, ибо все, что у нее было, она раздала, подобно Елене [743] , жене Абгара, нищим и нуждающимся и кормилась трудом рук своих. Там она и умерла, и бог прославил [эту женщину], прославившую его, — свет в виде свода снизошел над могилой ее, чтобы побудить и других к подобной благотворительности.
741
И. Орбели отмечает, что глагол «***» неправильно понят К. Паткановым, который перевел его как «женить»; «***» значит «устроить», «управить», «привести в порядок» (см.: И. Орбели, Асан Джалал..., прим. 6, стр. 410).
742
Мать Гасан Джалала—Хоришах, сестра амирспасалара Закарэ и атабека Иванэ, дважды совершала поломничество в Иерусалим, поехав в третий раз, она постриглась там в монахини и больше не вернулась домой (см. там же, стр. 413).
743
Мовсес Хоренаци называет Елену женой царя Абгара и рассказывает, что эта благочестивая христианка, не вынеся жизни среди язычников, отправилась в Иерусалим, где занялась благотворительностью: спасала голодающих от смерти (см. кн. II, гл. XXXV).
/269/ Мудрый ишхан [Джалал], как только узнал о наступлении неверных, собрал всех жителей своей страны в крепость, называемую по-персидски Хоханаберд. И когда [татары] пришли, чтобы осадить ее, и увидели, что взять крепость невозможно, стали предлагать ему заключить с ними дружеский мир. И тот мудро склонился к их намерению. А затем и сам он прибыл к ним с подарками. [Татары], воздав ему почести, вернули ему его владения и даже добавили кое-что, затем приказали ему выходить год за годом вслед за ними на войну [744] и спокойно жить под их властью. А [Джалал] разумно распорядился страной своей: все, что нужно было для нужд гонцов, прибывающих к нему, будь то пища или что иное, он собирал и держал при себе и даже от себя добавлял и отдавал им это, когда они являлись к нему, и [татары] не притесняли [население] страны, а просто приезжали к нему [745] . А в других областях не делали этого, поэтому [татары], где только могли, везде притесняли их.
744
У К. Патканова (см.: История монголов, вып. II, стр. 44) переведено: «Они предложили ему усердно служить им и ежегодно выходить с ними в поход с определенным количеством войска». Меж тем как в тексте у Киракоса ничего не говорится о количестве воинов, что подчеркивает и И. Орбели (см.: Асан Джалал..., прим. 5, стр. 412).
745
Очевидно, именно к этому времени относится женитьба сына Чармагуна Бора-ноина на дочери Гасан Джалала Рузукан, как об этом пишет и сам Киракос в гл. 63 (см.: И. Орбели, Асан Джалал..., стр. 419—420).
ГЛАВА 31
О церкви, которую он построил
При монастыре, называвшемся Гандзасаром, напротив Хоханаберда, там, где находился их [родовой] склеп, [князь Гасан] построил церковь [746] с прекрасными украшениями — небоподобный храм славы божьей, где все время приносили в жертву агнца божьего, искореняющего грехи мира сего. /270/ Много лет работали над нею. Когда [работы] пришли к концу, было устроено пышное торжество для освящения церкви. Присутствовал там и католикос агванский владыка Нерсес вместе со многими епископами, а также великий вардапет Ванакан и множество учителей вместе с ним. Были там и святые вардапеты Хачена, украшенного богом двумя этими мужами — Григорисом и Егией, состоявшими в родственной связи друг с другом; они преставились [первый (Григорис) — в 687 (1238) году, а Егия — в 698 (1249) году] из этого мира ко Христу и пребывают в сохранности в богом прославленной обители Хада [747] . Освятили церковь при скоплении множества священников, и говорят, будто присутствовало там семьсот иереев. Когда же покончили с освящением, [ишхан] созвал пир великий и сам собственной персоной прислуживал восседавшим там и, щедро воздав каждому почести, отпустил гостей. Было это в 689 (1240) [748] году армянского летосчисления, в день великого праздника вардавар.
746
Строительство храма было начато в 1216 г. и завершено в 1238 г. Гасан Джалал щедро одарил обитель пахотными землями, садами и серебряной церковной утварью (см.: И. Орбели, Асан Джалал..., стр. 413).
747
Хад, или Хадд Карнеци,— верный соратник католикоса Нерсеса I Великого (359—373), был рукоположен последним в епископы Багреванда и Аршаруника. Католикос, отлучаясь из Армении, всегда оставлял своим местоблюстителем Хада, ведавшего обычно делами благотворительных и просветительских учреждений. «Житницы его чудесным образом не оскудевали... Он был ужасен, строг и неустрашим, когда укорял царя»,— говорит о нем Мовсес Хоренаци (см. кн. III, гл. 21—26, 31, 32). О нем же рассказывает Фавстос Бузанд (кн. 4, гл. 12), упоминают его историки Асохик (кн. 2, гл. 1, стр. 47) и Вардан Великий (стр. 61). Армянская церковь 19 ноября празднует день поминовения Хада и католикоса Нерсеса Великого.
748
Здесь хронологическая неувязка: Киракос говорит, что братья — вардапеты Григорис и Егия — присутствовали на празднестве освящения вновь построенной церкви Гандзасара, которое имело место в 1240 г., а чуть выше он сообщает о том, что Григорис умер в 1238 г.
А жена его, Мамка, возвела чудесную паперть у дверей церкви, а сама, вся отдавшись благочестию, жила подвижнической жизнью; блюла себя в посте и молитвах, много читала и жила по заветам господним днем и ночью, согласно Писанию.
/ 271 / ГЛАВА 32
Краткое описание внешности татар
Поскольку мы вознамерились оставить грядущим поколениям [наш труд] как память о себе и надеемся избавиться от гнета, довлеющего над нами, опишем вкратце для любознательных читателей внешность и язык их (татар). Внешний вид их был адским и наводил ужас [749] .
749
Григор Акнерци (инок Магакия) говорит: «Вид их был ужаснее всего, что можно выразить...» (стр. 7). Вардан, относившийся к татаро-монголам доброжелательнее других армянских историков, говорит о «войске иноязычном, с незнакомыми чертами лица» (см. стр. 174).
Когда бывает, что поесть, они едят часто и жадно и пьют, а когда нет ничего, терпеливо переносят [голод]. Питаются всеми животными без разбора — чистыми и нечистыми, предпочитают же всему конину, которую делят на части и варят либо жарят без соли, затем крошат на мелкие куски и едят, макая в соленую воду. Одни едят, сидя, подобно верблюдам, на коленях, а другие — просто сидя. Одну и ту же пищу подают как господам, так и слугам. Перед тем как пить кумыс или вино, кто-нибудь из них берет большой сосуд в одну руку, в другой держит малую чашу, которой черпает из большой, затем разбрызгивает сначала к небу, потом [в сторону] востока, севера и юга. И только тогда тот, кто брызгал, отпивает немного /272/ и передает [чашу] старшему. Если кто-нибудь приносит им еду и питье, сперва дают пить и есть принесшему, а лишь после этого сами едят и пьют, чтобы избежать отравления.
Они берут столько жен, сколько хотят, однако прелюбодействующих с их женами умерщвляют, а сами, где только встретится, безо всякого разбора живут с иноплеменницами. Воровство же ненавидят, вплоть до того, что жестоко казнят [за это].
У них нет богослужения, они не поклоняются [никому] [750] , но божье имя упоминают часто, при любом случае. И мы не знаем, воссылают ли они хвалу богу сущему или призывают другое божество, да и они тоже не знают. Но обычно они рассказывают вот что: государь их — родственник бога, взявшего себе в удел небо и отдавшего землю хакану. Говорили, якобы Чингис-хан, отец хакана, родился не от семени мужчины, а просто из невидимости появился свет и, проникнув через отверстие в кровле дома, сказал матери [Чингиса]: «Ты зачнешь и родишь сына, владыку земли». Говорят, так он и родился [751] . Эту [легенду] рассказал нам ишхан Григор, сын Марзпана, брат Асланбега, Саргиса и Амира из рода Мамиконянов, который сам /273/ слышал ее как-то от одного знатного человека, по имени Хутун-ноин, из [татарской] высшей знати, когда тот поучал молодежь. А когда кто-либо из них умирал или если убивали кого, то, бывало, много дней подряд возили [его труп] с собой, поскольку, [как им казалось], бес, вселившийся в него, говорил вздор и долго бормотал. Бывало, что [труп] сжигали, чаще же хоронили в землю, в глубокой яме, я вместе с ним складывали оружие его, и одежду, золото, серебро, и всю его долю [имущества]. А если это был кто-либо из знати, зарывали вместе с ним в могилу слуг и служанок его, как говорили они, для прислуживания ему. [Зарывали вместе с ним] и коней тоже, ибо, говорили они, там происходят жестокие сражения. А когда хотели сохранить память об умершем, распарывали брюхо коня и через это отверстие вытаскивали все мясо без костей, затем сжигали внутренности и кости и зашивали шкуру, как если бы [у него] все тело было [в целости]. Потом, заострив длинный шест, продевали его через брюшину в рот лошади и так поднимали ее на дерево или [водружали на] какое-либо возвышенное место.
750
«Что же касается религии их, то они поклоняются солнцу при восходе его и ничего не считают запрещенным...» —говорит Ибн ал-Асир (см.: Сборник материалов, относящихся к истории Золотой Орды, т. I, стр. 3—4). У армянских историков, и у Киракоса Гандзакеци в частности, более подробно говорится о религии и верованиях татар.
751
Григор Акнерци передает другую легенду о рождении Чингис-хана (см.: История монголов инока Магакии, стр. 4—5).
Женщины их были колдуньи и гадали об всем; без повеления своих колдунов и кудесников [татары] не пускались в путь — [делали это] только с их разрешения [752] .
Язык их дик и непонятен /274/ нам, ибо бога они называют тангри, человека — эрэ, аран, женщину — эме, апджи, отца называют эчка, мать — ака, брата — ага, сестру — акатчи, голову — тирон, глаза — нигун, уши — чикин, бороду — сахал, лицо — йюз, ниур, рот — аман, зуб — схур, сидун, хлеб — отмак, быка — окар, корову — унэн, барана — гойна, ягненка — гурган, козу — иман, лошадь — мори, мула — лоса, верблюда — таман, собаку — нохай, волка — чина, медведя — айтку, лису — хонкан, зайца — таблга, тула, курицу — тахеа, голубя — кокучин, орла — буркуи-гуш, воду — усун, вино /275/ — тарасун, море — наур-тангыз, реку — моран-улансу, меч — иолту, лук — ныму, стрелу — сыму, царя — мелик, патрона — ноин, великого патрона — екка ноин, страну — эл, иркан, небо — гога, солнце — наран, луну — сара, звезды — сарга, хутут, свет — отур, ночь — сойни, писца — битикчи, сатану — барахур, элэп и тому подобные варварские названия, которые в течение многих лет были нам неизвестны, а теперь поневоле стали известны [753] .
752
Еще подробнее о жрецах и их влиянии на монголов говорит Вардан Великий (см. стр. 195). Из слов Вардана видно, что господствующей религией у монголов в то время был буддизм (см. прим. Н. Эмина ко «Всеобщей истории» Вардана Великого, № 756).
753
«Все то, что сообщает Киракос о монголах, имеет чрезвычайно важное значение для монголоведения, и в первую очередь с точки зрения истории монгольского языка 13 в.»,— говорит известный советский ученый проф. Г. Д. Санжеев (см.: К. А. Мелик-Оганджанян, Предисловие, стр. 87). По просьбе К. А. Мелик-Оганджаняна приводимые Киракосом монгольские слова проверены Г. Д. Санжеевым, местами уточнены, так что нами приводится этот проверенный и исправленный перечень.
Вот главнейшие и знатнейшие из них (татар): первый и великий, глава и повелитель всех войск Чармагун-ноин, человек, обладающий судебной властью и судивший. Вместе с ним заседают Исрар-ноин, Гутун-ноин, Тутун-ноин и Чагатай — военачальник, которого убили мулехиды. Много еще было [у них] военачальников и бесчисленное число воинов.
/ 276 / ГЛАВА 33
О сирийце Рабане [754]
754
Из описания Киракоса Гандзакеци видно, что сириец Рабан — лицо весьма влиятельное при дворе великого хана. Совпадение некоторых данных делает возможным отождествление Рабан-аты Киракоса Гандзакеци с несторианским проповедником, спутником сирийского католикоса мар Ябалахи III раббаном Саумой. Раббан Саума вместе с будущим главой сирийской церкви начал свое путешествие в Пекине, добрался до Багдада и побывал даже в Византии, Риме и Париже. Подобно Рабан-ате, он пользовался определенным влиянием среди монгольской знати и в войске был проповедником христианства и христианской терпимости. (Киракос пишет, что он крестил татар и строил церкви.) Однако, хотя начало «Истории мар Ябалахи III и раббан Саумы» относится к 1245 г., сирийский проповедник пустился в путь на восток гораздо позже, в 1278 г. (см. Исследование Н. В. Пигулевской, стр. 5). Киракос же в конце главы, посвященной сирийцу Рабану, отмечает, что работал он над этой главой в 1241 г. Поэтому, надо полагать, что или слухи о сирийском проповеднике Сауме дошли до нашего автора позже и он включил главу о нем в готовое изложение, или же у раббана Саумы был предшественник, подвизавшийся на том же поприще в 30-х годах XIII столетия.