История Армении

Гандзакеци Киракос

Бог-провидец, желающий существования всех [тварей], по человеколюбию своему явил среди них (татар) мужа одного, сирийца по происхождению, человека богобоязненного и благочестивого, которого называли отцом их государя, хакана [755] . Собственное имя его было Симеон, но звали его Рабан-ата: рабан по-сирийски значит «учитель», а ата — по-татарски «отец». Узнав о беспощадной резне христиан татарскими войсками, он явился к хакану с просьбой обратиться к своему войску с посланием — не уничтожать без разбора невинных людей, которые не воюют с ними, а оставлять их [в живых], чтобы они служили ему. Тот послал самого [Рабан-ату] с большой и пышной свитой и указом, обращенным к своим военачальникам, который предписывал во всем слушаться его повелений. И, прибыв, он принес много пользы христианам, избавив их от смерти и плена. Построил также церкви в мусульманских городах, где [прежде] люди не осмеливались называть имя христово, а особенно в Тавризе

и Нахичеване, где к христианам относились еще более враждебно, так что они не решались открыто по/277/являться или ходить [по улицам], не то чтобы строить церкви или водружать кресты. А он строил церкви, водружал кресты, заставлял бить в трещотки днем и вечером, открыто ходить на кладбище и хоронить умерших, как принято у христиан, с крестами, свечами, евангелием и службой. Сопротивлявшихся он казнил смертью. И никто не осмеливался ослушаться его приказа. Все войско татарское почитало его, как если бы он был их государем: без него ничего не задумывали и не предпринимали.

755

К. Патканов переводит это предложение следующим образом: «носившего титул отца царя их, хагана» (см.: История монголов, вып. II, стр. 49).

Его торговые люди, снабженные тамгой, т. е. знаком и грамотой, свободно странствовали по всей стране, никто не осмеливался подойти к людям, которые называли имя Рабана. Все военачальники татарские посылали ему дары из своей военной добычи. Сам [Рабан] был человек кроткого нрава, воздержанный в пище и питье: лишь один раз в день — вечером — он принимал немного пищи. Таким вот образом посетил бог народ свой в бедствии с помощью мужа сего. Многих татар он крестил. Все боялись его и трепетали перед ним из-за его чудесного нрава и прославленного имени.

/278/ Когда писалось это место в моем сочинении, был 690 (1241) год армянского летосчисления, [было это] в период царствования в армянском Киликийском царстве благочестивого Хетума [756] , при жизни брата его, военачальника Смбата Храброго [757] , и ишханац-ишхана Константина, отца их. В период патриаршества на святом престоле Григора добродетельного старца Константина, восседавшего в крепости Ромейской, и архиепископства владыки Барсега, брата царя Хетума, являвшегося наместником католикосского престола, в период патриаршества в агванском католикосате кроткого и человеколюбивого владыки Нерсеса, восседавшего в те дни в монастыре, называемом Хамши, в гаваре Миапор, и в период архиепископства племянника его, недавно рукоположенного Иованнеса, в период владычества татар над всем миром, в то время, когда мне исполнилось сорок лет или около этого.

756

Ниже Киракос подробно рассказывает о царе Хетуме (гл. 36) и его путешествии к Батыю и Мункэ-хану (гл. 58).

757

Смбатом Храбрым Киракос называет Гундстабля Смбата, о котором он подробнее пишет в гл. 46.

ГЛАВА 34

О разорении Феодосиополя

Итак, с наступлением 691 (1242) года армянского летосчисления пришла грамота хакана к войскам и военачальникам, [находящимся] на Востоке, о назначении военачальником и предводителем /279/ вместо онемевшего Чармагуна одного из полководцев, по имени Бачу-хурчи: ему выпала доля быть предводителем, поскольку [татары] руководствовались указаниями волхователей [758] .

758

См. об этом также прим. 16 к гл. 32.

Когда [Бачу-хурчи] получил власть, он тотчас же собрал войско из всех подчиненных ему народов и пошел на Армению, подвластную ромейскому султану. Дойдя до Карийского гавара, он обложил Феодосиополь, называемый нынче городом Карином [759] , и, начав осаду, отправил в город послов с предложением покориться ему [760] . Но они не захотели подчиниться, а с презрением отослали посланцев и, поднявшись на [городскую] стену, стали ругать их.

759

Карин — ныне Эрзрум.

760

Как отмечает К. Патканов (см. прим. 28 к «Истории монголов инока Магакии»), другой современник событий—Абу-л-Фарадж называет предводителя татарских войск при взятии Феодосиополя Чармагуном. Киракос Гандзакеци говорит, что вследствие немоты последнего сменил Бачухурчи. Однако по приказу хана разбитого параличом Чармагуна повсюду возили с

войском, этим и можно объяснить противоречие в сведениях двух современников.

А [татары], видя, что мир не принят, разделили всю городскую стену между начальниками, дабы те разрушили ее целиком. Те с особым рвением [взялись за дело], поставили множество пиликванов, разрушили стену и, войдя в город, беспощадно предали всех мечу, [потом], разграбив имущество и скарб [горожан], сожгли город. Город в ту пору был весьма многолюден, он был полон христиан и мусульман; кроме того, там собралось население всего гавара.

Было там неисчислимое множество книг Священного писания, как больших, так и малых. Иноплеменники, захватив их, продавали, часто за бесценок, христианам, служившим в войске. /280/ А те с радостью покупали, распространяли по всему гавару, даря церквам и монастырям [761] . Было выкуплено также много людей из плена — мужчин, женщин и детей, епископов, священников и дьяконов; [выкупили их] в соответствии со своими возможностями князья-христиане Аваг и Шахиншах, сын Ваграма Ахбуга и сын Допа, богобоязненный Григор Ха-ченеци, [а также] и воины их. Да воздаст им Христос за это. Всех их, [выкупив из плена], отпустили на свободу, предоставив им самим решать, куда идти.

761

Григор Акнерци пишет: «Татары обезлюдили монастыри и дивные церкви, уведя жителей в плен и разорив их. Князья армянские и грузинские в это время приобрели множество богослужебных книг, жития святых, апостолов, пророков, деяния и писанные золотом Евангелия, украшенные с бесподобной роскошью во славу и благолепие детей Нового Сиона, и увезли их в Восточную страну, где наполнили ими свои монастыри» (см. стр. 14).

[Татары] разрушили не только город Карин, но также и многие гавары, подвластные ромейскому султану. И султан ничего не мог поделать, а от страха скрывался где-то; говорили даже, будто он умер. Войска же татарские, совершив это, воротились с большой добычей и ликованием в страну Агванк на зимнее стойбище свое — в плодородную и плодоносную равнину, называемую Муганью. И там перезимовали.

ГЛАВА 35

/ 281 / О войне между султаном и татарами

Пока татарские войска, разместившись, пребывали в безопасности на равнинах по всей Армении и Агванку, прибыл от султана Гиатадина [762] посол с высокомерным и угрожающим, как принято у мусульман, посланием: «Разрушив один город, вы решили, что уже победили меня и сломили мощь мою. Городов же у меня несметное множество, а войскам моим несть числа. Так оставайся на месте и жди, я сам приеду и посмотрю на тебя в сражении». И много подобных хвастливых слов было там. Кроме того, посланец сказал: «Султан собирается перезимовать вместе с женами и войском следующую за этим летом зиму здесь, в Муганской долине».

762

Имеется в виду румский султан из династии Сельджукидов Гийас ад-Дин Кай-Хусрау II (1237—1246).

А они, услыхав это, не возмутились и не сказали никаких кичливых слов против [султана], и только глава их, Бачу-ноин, сказал следующее: «Наговорили вы многое, но ведь победа будет за тем, кому бог даст».

Между тем один за другим прибывали гонцы и торопили их на /282/ бой. Но они вовсе не спешили, а спокойно собрали войска свои и [из стран], подвластных им, пришли со всем своим имуществом в Армению, на луга, изобилующие травой, чтобы откормить лошадей своих, а потом медленно двинулись туда, где был раскинут стан султана. Ибо и тот тронулся со своего места и пришел в Армению, находившуюся под его владычеством, подошел к местечку, называемому Чман-Катук; он собрал и привез с собой [туда] бесчисленное множество войск, жен и наложниц, золото и серебро и все, что нужно было для обслуживания его величества. Кроме этого удовольствия своего ради [он привез с собой] откормленную дичь и множество пресмыкающихся и даже мышей и кошек, ибо хотел показать войску, что ничего не боится.

А полководец Бачу очень разумно и мудро разделил свое войско на множество отрядов и подчинил их храбрым начальникам, а пришлые войска, собранные из разных стран, он распределил между ними, дабы не было никакого предательства. И, отобрав из них самых мужественных и храбрых, составил передовой отряд и выслал их вперед. [Отряд] выступил, встретился с войсками султана, разбил и обратил их в бегство [763] . Бежал и султан /283/ и еле спасся, оставив там весь свой скарб и имущество. [Татары], преследуя их, жестоко перебили войско, предав его мечу. Затем начали грабить павших.

763

Абу-л-Фарадж называет место встречи обоих войск — Кусадаг (см. прим. 29 к «Истории монголов инока Магакии»).