История Авиации 2001 04
Шрифт:
Советская авиаторпеда 45-36АН с отстыкованным зарядным отделением (фото из архива М.Морозова).
Опытный ДБ-ЗТ 2М-86 с подвешенной торпедой ТАН-12 или ТАН-15 на испытаниях, в ходе которых выявилась полная непригодность авиаторпед данного типа, для столь скоростного самолета (фото из архива Г.Петрова).
Обе торпеды поступили на вооружение лишь в 1939 г. и сразу же были запущены в серийное производство на днепропетровском заводе «Красный Двигатель». Благодаря тому, что завод к тому времени уже широко освоил производство 45-36Н, авиаторпед до начала войны успели выпустить достаточно много. В сравнении с мировыми аналогами первого периода Второй Мировой авиаторпеды семейства 45-36 смотрелись вполне достойно, за исключением мощнейшей японской «Тип 91 Кай 7»,
Здесь необходимо сказать пару слов относительно высотного торпедометания, тем более, что ни в одной другой стране кроме СССР всерьез подобный способ торпедной атаки никогда не рассматривался. Восходит эта идея еще к 1920 г., когда талантливый изобретатель В.И.Бекаури предложил схему прибора, обеспечивающего движение торпеды по спирали. Именно этот человек на следующий год добился создания Остехбюро, которое сам и возглавил. Встреча В.И.Ленина с Бекаури дала последнему карт-бланш в разработке всех морских видов оружия и превратила Остехбюро еще в начале 20-х годов в крупнейшее оборонное КБ страны. Проталкивая свое изобретение. Бекаури требовалось найти способ его применения в боевой обстановке (т. е. не оружие изобреталось на основе ОТЗ, а наоборот) и в этом ему неожиданно помогла развернувшаяся в то время дискуссия между сторонниками так называемыми «старой» и «молодой» школами морских специалистов РККФ.
Авиационная торпеда 45-36АН/АВ-А) (а); парашютная система торпеды 45- 36АВ-А (6); стабилизатор торпеды 45-ЗбАН (в) (схемы из архива М.Морозова).
В.И.Бекаури стоял у истоков создания всего советского морского оружия.
Первая советская парашютная авиационная мина МАВ-1 представляла собой модификацию якорной образца 1912 г. и к концу 30-х годов по своим характеристикам уже не соответствовала требованиям времени (фото из архива М.Морозова).
Последние видели главным назначением флота «защиту завоеваний пролетарской революции», т. е. расположенных на берегу крупных промышленных и политических центров, в первую очередь Ленинграда. Ратуя за отказ от строительства крупных надводных кораблей, они считали основными средствами флота подводные лодки, торпедные катера, береговую оборону и морскую авиацию. Именно эта идея и легла в основу развертывания многочисленных базовых ВВС ВМФ в 20-30-е годы. Гипотетический бой с прорывающейся через Финский залив эскадрой интервентов (под которой в то время понимался британский Гранд Флит») виделся как оборонительный бой на заранее развернутой минно-артиллерийской позиции, где корабли противника подвергнутся «сосредоточенному удару» артиллерии, авиации, катеров и подлодок. Вот здесь-то и должны были найти свое применение высотные торпедоносцы с циркулирующими торпедами. Сброшенные с большой высоты они должны были сковать маневр неприятеля, облегчив, таким образом, прицельные удары туполевских Г-5, «щук» и «малюток». Дополнительным фактором, объяснявшим внимание к парашютным торпедам, было то обстоятельство, что даже в условиях примитивной корабельной ПВО 30-х годов атаковать эскадру противника низкими торпедами на неуклюжих ЮГ-1 или ТБ-1а мог только самоубийца. В результате, до появления ДБ-3 МТА нужно считать не одной из ударных сил флота, а скорее силой, обеспечивающей действия других родов авиации и флота. На это, в частности, указывает и соотношение между произведенными высотными и низкими торпедами к началу войны (см. таб.).
Ситуация с минным оружием была несколько иной. Отечественные конструкторы считали морскую мину исконно российским оружием, а потому мало интересовались им при поездках зарубеж – и совершенно напрасно. Мина МАВ-1, принятая на вооружение в 1932 г. (парашютная модификация мины 1912 г.) при общем весе 930 кг имела всего 100 кг взрывчатого вещества, Значительно более совершенным оружием стала принятая на вооружение в начале 1940 г. якорная контактная авиационная беспарашютная мина АМГ-1 конструкции А.Б.Гейро. При весе 1050 кг она несла заряд 250 кг и могла выставляться на глубинах до 100 м. Сброс АМГ осуществлялся в диапазоне высот 100-600 м при скорости самолета до 215 км/ч. Мины МАВ и АМГ успешно выдержали проверку в ходе «зимней» войны, но их боевая эффективность представлялась достаточно сомнительной.
| Флоты | Торпеды | Боеприпасы мины АМГ и МАВ | мины МИРАБ |
| СФ | 28 (все ДВА) | — | — |
| КБФ | 699 | 92 | 33 |
| ЧФ | 280 | 165 | 20 |
| ТОФ | 1068 | 210 | 25 |
| Итого | 2075* | 467 | 78 |
* По несколько отличным данным всего в ВМФ 1199 торпед 45-36АВА и 878 45-36АН.
Вверху: вооруженны подкатывают к ДБ-ЗТ тележку с авиационной миной АМГ-1. Очевидным достоинством се была беспарашютная система постановки (фото из архива М.Морозова). Схема установки (слева) и схема устройства АМГ-1 (справа).
1. стабилизатор; 2. предохранитель; 3. гальваноударный колпак; 4. корпус мины; 5. запальное устройство; 6. заряд; 7. амортизатор; 8. якорь; 9. вьюшка с минрепом; 10. баллистический наконечник.
Внизу: первая советская магнитная мина МИРАБ. В силу своих скромных характеристик этот боеприпас не получил перед войной широкого распространения (фото из архива М.Морозова).
Дело в том, что в тот период, когда в СССР разрабатывалась мина АМГ (1932- 1940 гг.), в Англии и Германии принимались на вооружение авиационные донные неконтактные мины с индукционными взрывателями. Совершенно невосприимчивые к старым способам траления, донные мины, выставленные на небольших глубинах, несли смертельную угрозу кораблям, нанося их днищам обширные разрушения гидродинамическим ударом. Англичане впервые применили магнитные мины еще в 1918-1919 г.г., в том числе против красной флотилии на Северной Двине. Несмотря на то, что теоретически для советских конструкторов подобные мины не являлись секретом, создание тралов для борьбы с ними, а также разработка аналогичным мин затянулось на два десятка лет фактически до самого кануна Великой Отечественной войны. В 1939 г. на вооружение флота была принята мина МИРАБ (мина индукционная речная авиационная для постановки с бреющего полета), разрабатывавшаяся Остехбюро еще с 1927-1928 гг. Основной загвоздкой стал неконтактный взрыватель, доведенный только к 1935 г. Из-за весьма скромных ТТХ – вес ВВ всего 64 кг (общий вес 280 кг) – мину бесполезно было ставить на глубинах моря более 15 м и ее скромно назвали «речной». Из вышесказанного можно сделать лишь один вывод – к началу войны МТА не располагала эффективным современным минным оружием.
Самый первый предсерийный ДБ-3 попал в морскую авиацию еще в 1937 г. Его получила 47-я СБАЭ ВВС Балтийского флота. За этой машиной последовали серийные.
В июле 1938 г. начались поставки самолетов на Тихоокеанский флот. Первым осваивать серийные ДБ-ЗТ предстояло только что сформированному 4-му МТАП, базировавшемуся на аэродроме Романовка. Туда отправили 12 первых торпедоносцев Ильюшина.
Весной 1938 г. 121-ю МТАЭ ВВС Балтфлота переформировали в 1-й минно-торпедный полк, базировавшийся на аэродроме Беззаботное. Эскадрильи ДБ-3 (некоторые машины в чисто бомбардировочном варианте) входили также в состав 15-го АП в Копорье и 57-го БАП в Котлах. К началу войны с Финляндией в ВВС КБФ насчитывалось около 60 ДБ-3 всех модификаций. Одновременно, в конце 1939 г. на Черном море в составе 63-й бригады на базе 35, 123-й и 124-й МТАЭ сформировали 2-й минно-торпедный полк с базированием на аэродромах во Владиславлевке и Сарабузе. Северный флот в довоенный период минно-торпедной авиацией не располагал. Уже к началу 1940 г. торпедоносные ДБ-3 полностью вытеснили немногочисленные устаревшие Р-5Т, КР-ба и ТБ-1. Весной 1941 г. в составе ТОФа на базе двух эскадрилий 4-го МТАП, 27 и 36-й ОБАЭ началось формирование второго минно-торпедного полка – 50-го (Ново-Нежино). Таким образом, в советской морской авиации накануне Великой Отечественной войны имелось четыре минно-торпедных и один бомбардировочный полк, оснащенные самолетами Ильюшина. Дальнейшего развертывания МТА предвоенными планами не намечалось – более актуальным считалось развертывание новых частей пикирующих бомбардировщиков, прекрасно зарекомендовавших себя в качестве средства поражения морских целей в военных компаниях немцев на Западе.
Необходимо отметить, что накануне Второй Мировой войны спор между авиабомбой и торпедой в плане выбора оптимального авиационного противокорабельного оружия был еще весьма далек от разрешения. Авиаторы всех стран пылко боролись за самостоятельность своего вида вооруженных сил и плохо шли на компромиссы с моряками, хотя бы в области специальных видов оружия. Авиаторпеды оставались уделом немногочисленных подразделений флотских гидроторпедоносцев и палубных машин. Очевидно, что и те и другие заметно проигрывали армадам скоростных цельнометаллических «бомберов» по ЛТХ, что неизбежно бросало тень на саму идею минно-торпедной авиации. Единственная страна, избежавшая всеобщего ослепления – Япония – получила в награду превосходный для своего времени базовый торпедоносец G3M, а вскоре и еще более совершенный G4M. Последний существенно превосходил ильюшинский торпедоносец по радиусу действия и оборонительному вооружению. В остальных странах к началу Второй Мировой войны базовая колесная авиация находилась в младенческой стадии. Так, например, Береговое Командование Великобритании располагало всего 4 эскадрильями устаревших бипланов-торпедоносцев «Уайлдбист» (две в метрополии и две в Сингапуре), которые лишь в самом конце 1939 г. начали заменяться на современные, но ненадежные «Бофорты».