История Авиации 2005 03
Шрифт:
Командировка
«Подальше от начальства, поближе к кухне».
Небольшой фонтан, играл струями воды в лучах полуденного солнца. Капли сверкали серебром, наполняли прохладой воздух, падали в выложенную из дикого камня чашу и убегали ручейком по арыку. Вдоль арыка росли деревья, тянувшие вверх свои ветви, зелёным шатром укрывая источник от летнего зноя. Изумрудная листва и синее, как лазурит, небо образовывали причудливый орнамент, в который то тут, то там, словно арабская вязь, вплетались побеги винограда. Застенчивые, как восточные красавицы, кусты чайной розы источали дивный аромат.
По аллее, что тянулась вдоль арыка, шёл человек. В этом чудном месте уместно было ожидать, что это будет как минимум шейха из «Тысячи и одной ночи» но, бетонную дорожку в одиночестве мерил шагами старлей Л.
Настроение у старлея было самое отвратительное. Причиной тому была полоса неудач, в которую он угодил. А ведь как хорошо всё начиналось. Когда вчера он узнал, что летит в командировку в гарнизон К., то буквально был на седьмом небе от счастья!
Вы спросите, почему?..
А посидите безвылазно несколько месяцев в маленьком, богом забытом гарнизоне, когда примелькалось и надоело всё, одни и те же лица, вечная тушёнка в столовой, однообразный распорядок дня, монотонные полёты по заученным маршрутам. А тут, вот такой подарок судьбы, одна возможность повидать друзей чего стоила. Но потом всё пошло наперекосяк. Началось с того, что капитан А. посеял свою зажигалку и в поисках спичек залез в тумбочку старлея. Спички он не нашёл, хотя они лежали на самом виду. Едва открыв тумбочку, капитан А. вообще забыл что искал.
— Это что тут у тебя?!!.. — не то спросил, не то заорал он.
— Снасти… — равнодушно ответил старлей. Он лежал на кровати, читал книгу и не имел ни малейшего желания беседовать с капитаном.
— Какие, на ху… снасти?!!.. — мгновенно вспыхнул без всяких спичек капитан А.
Старлей со вздохом отложил книгу, но всё так же спокойно ответил:
— Рыболовные…
В принципе, так оно и было на самом деле, просто снасти были немного специфические. Выдвижной ящик тумбочки старлея был буквально забит мотками бикфордового шнура, детонаторами, длинным «макаронинами» артиллерийского пороха и теми самыми спичками, которые искал капитан А. На нижних отделениях тумбочки красовались аккуратно уложенные двухсот- и четырехсотграммовые тротиловые шашки общим весом килограмм примерно так на десять!
Капитан А., минуты две смотрел на этот арсенал, ловя ртом воздух, чем сразу уподобился вытащенному из воды карасю. Почти наверняка он наконец-то осознал правоту старлея, часто говорившего ему, что курить в помещении вредно. Дело в том, что тумбочка стояла между кроватями, как раз в изголовья капитана. А потому, несмотря на протесты старлея, он постоянно ставил туда пепельницу.
— Так!.. Через пять минут, я ничего этого не вижу! — сказал капитан и, наконец, заметив спички, он, схватил коробок и пулей вылетел из комнаты.
Старлей неспешно поднялся с кровати. Он недоумевал, чего так взбеленился капитан А., как будто в первый раз увидел тол и детонаторы. Мелькнула, было, смутная догадка, что виной тому новогоднее происшествие, когда в двух шагах от капитана взорвалась граната Ф-1. При этом тому не досталось ни одного осколка, только отлетевшая чека запала ударила его по лбу. Если бы старлей не видел это лично, то в жизни не поверил бы, что такое возможно. Но уже прошло месяца четыре, пора бы и забыть!..
Старлей нашёл полиэтиленовый пакет, сложил туда шашки, детонаторы, шнуры, плотно завернул и засунул назад в тумбочку. Ведь капитан не говорил выбросить, он желал это не видеть, так вот, теперь не видно. Осталось только решить, что делать с порохом. Старлей и сам не знал, зачем его натащил. Хотя, возможно, тут сказалась отмеченная во множестве анекдотов и вошедшая в поговорку национальная «хохляцкая» хозяйственность, не позволявшая пропадать попадавшемуся на глаза брошенному добру. Но несмотря на неё в данном случае он действительно не мог вспомнить, что же он на самом деле хотел делать с этими «макаронами», а потому посчитал, что, пожалуй, их действительно можно выбросить. Собрав всё их в довольно объёмный пучок, он проследовал на улицу. Поначалу старлей просто хотел выбросить порох на мусор, но на беду ему на глаза попалась курилка, в которой, как ни странно, никого не было.
— А что если?.. — пришла в его голову идея бросить порох в урну. Урной служила танковая гильза, и старлей мысленно улыбнулся, представляя, как кто-то из курцов бросит туда окурок. Почему-то, в воображении старлея, этот кто-то, был похож на капитана А.
Горлышко гильзы было довольно узким, а пук пороха в руке большим, пришлось наклониться, чтобы не промахнутся. Получилось — ни одна «макаронина» не упала мимо.
Порох плюс окурок, окурок плюс порох… Оказывается, от перестановки слагаемых, результат не меняется только в математике. В жизни — всё по другому! Эта истина открылась старлею внезапно. Вернее не открылась, а вырвалась из гильзы жёлтым, упругим и как не странно, только тёплым, пламенем. Оно ласковым телёнком лизнуло лицо старлею и исчезло.
— Ни фига себе, пошутил!.. — подумал старлей и ощупал лицо. Ожогов, как ни странно, не было. Повезло, подумал он, на ладонях был жёлтый пепел, всё что осталось от его век и бровей.
— Бля… — подумал старлей и, терзаемый худшим предчувствием, провёл рукой выше лба. Так и есть, половина его роскошной шевелюры отсутствовала — огненный «телёнок» слизал и её напрочь. О том, чтобы в таком виде вернуться в модуль не могло быть и речи. Дело в том, что эта самая шевелюра доставляла старлею массу неудобств и он бы давно постригся коротко, если бы не зависть начавшего лысеть капитана А… Но теперь другого выхода окромя стрижки «под ноль» не было и старлей отправился на поиски старшины. Тот обладал двумя ценными качествами, а именно, не задавал лишних вопросов и умел стричь «под ноль».
Через полчаса оболваненный, как новобранец, старлей появился в своей комнате.
— Ты это чего?!.. — у опешившего капитана А. от удивления даже отвисла челюсть.
— Так завтра же в К. летим, а там начальство… — выкрутился старлей.
— Хм… Резонно… — капитан ощупал свой затылок. — Пойду ка и я постригусь.
А старлей поплёлся в баню, решив отмыться от запаха палёной шерсти, а заодно и хоть чуть-чуть покайфовать…
Но следующим утром, обнаружилась ещё одна неприятность — насморк. Он не придал этому значения, а зря. Когда над аэродромом К. вертолёт по афгански снижался с безопасной высоты, старлей ощутил себя глушенной рыбой. Перепад давления и здоровому непросто переносить, а при насморке — вовсе «труба». На земле он оказался с дикой головной болью и почти глухим. Он почти ничего не слышал левым ухом и весьма скверно правым…
…И вот сейчас старлей шёл, сам не зная ещё куда, мысленно кляня свой насморк, капитана А., который слишком быстро снижался, американцев, из-за чьих «Стингеров» приходится летать на потолке, как вдруг неожиданно раздалась команда:
— Товарищ старший лейтенант, стойте! Крутом! — даже для наполовину глухого старлея, этот крик был слишком громким. Он послушно остановился и повернулся, а поскольку его вестибулярный аппарат был далеко не в лучшей форме, сделал он это как колхозник, потоптавшись на месте и слегка раскачиваясь. Взору старлея предстал военнослужащий, лет сорока, одетый в новую «мабуту». Знаков различия на его погонах не было.
— Ну и выправка у вас!.. — тон явно соответствовал начальнику полкового уровня.
— Кто это?.. — подумал старлей, полковое начальство в лицо, по понятным причинам он не знал, но на всякий случай замер по команде «смирно».
— Вы почему форму одежды нарушаете?!.. — продолжал орать неизвестный военный.
— Блин, кто же это может быть?.. Что за начальник?.. — старлей не знал как себя вести, на всякий случай, проверил свой внешний вид. — Так, кепка на голове, кокарда — тоже… Чего же этому козлу надо?