История бастарда
Шрифт:
– Эцони прервался на секунду:
– Следующий! Да, так вот: попалась мне книжка про всякие травки и зелья. Нашел я там что-то похожее, немного поменял по своему разумению, и сделал наконец…
– Из чего сделал-то, скажи, - со смехом перебил цирюльника Сайм.
– Помет летучей мыши, корень мыльника, толченая кость черного петуха, кошачий жир, - перечислил Эцони.
– И много еще всякого. Сварил я из всего этого мыло. Красивое такое получилось, густое, голубенькое. Только чтобы оно подействовало, следовало заклинание произнести, непонятное. Буквы вроде бы наши, а слова чужие. Дождался я утра, пришел в цирюльню первый гость, как раз побрить просил.
Капрал сделал многозначительную паузу, видимо, ожидал ставшего уже традиционным вопроса. Его задал Флиннел:
– Прославился?
– А как же!
– лукаво усмехнулся Эцони.
– Мыло шипит, пузырится, посетитель орет благим матом, по цирюльне носится. Я - за ним, обтереть хочу. А тут куски пены стали на пол валиться, расти, а из них демоны полезли. Маленькие, разноцветные, морды мерзкие! И стали они по воздуху летать, по мебели скакать, зеркала перебили, банки с притираниями тоже. А потом еще и гостю на голову нагадили. С улицы на крики народ прибежал, а несчастный верещит: "Вяжите Незаконного мага!" Пока суть да дело, я смылся, в чем был.
– А зачем же вы такое средство придумывали?
– искренне удивился Дрианн.
– Ведь получись оно - без работы остались бы. Брить-то было бы некого.
– Говорю же, молодой был, глупый, - ответил Эцони.
– А потом в Ястребах привык, получаться стало, до капрала дослужился. Теперь до лейтенанта дойти хочу. А у посетителя того как росла борода, так и растет. Только после демонского дерьма волосы на голове повыпадали! Видно, в этом и была суть заклинания.
Смеясь вместе со всеми над рассказом Мастано, я невольно подумал, что мой список пополнился еще одним именем. Оказывается, и Эцони не чужд колдовства. Конечно, не демонов он вызвал. Скорее всего это были фаари: вудерсы, или, может, гриннали. Именно они склонны к таким пакостям. И вроде бы тому, кто пытается меня уничтожить, невыгодно сейчас признаваться в своих умениях. Но вдруг это хитрость такая: вот, мол, я перед тобой как на ладони, ничего не скрываю… Умно, между прочим. Лучше самому рассказать, чем я от других узнаю.
Я достал из мешка сменную рубаху и оделся. Большинство же воинов, натянув только штаны, щеголяли обнаженными крепкими торсами. Я обратил внимание, что у многих тоже имеются амулеты. Правда, не столько, сколько у меня и далеко не у всех. Хороший амулет стоит недешево. А возможно, Ястребы привыкли полагаться на собственные силы. Кроме того, у некоторых я заметил на груди магические татуировки клана Драконов. У Добба, например, красовался серебристый крылатый зверь - знак мастера меча. Что-то похожее, по-моему, мелькнуло на груди Хамара, когда он, стоя ко мне лицом, натягивал рубаху. Но разглядеть я не успел, а спрашивать не стал. Какая, в сущности, разница? Я и так знал, что они - совершенные воины.
– Лейтенант!
– окликнул меня Эцони.
– А ты что же? Садись.
Я уселся, чувствуя себя не очень-то уютно под острием его бритвы. Капрал, в два счета убрав с моего лица многодневную щетину, спросил.
– Голову тоже брить?
– Не сомневайся, лейтенант!
– подбодрил Сайм.
– Жарко не будет, опять же, вошь не заведется.
Вши… ну уж, нет! Довольно я от них натерпелся в воспитательном доме!
– Брей!
– решился я, и на макушку мне шлепнулся ком мыльника.
– Годится!
– оценил работу брадобрея Добб, когда я встал, сверкая лысым черепом.
– Вот теперь ты - настоящий Ястреб!
После меня к цирюльнику уселся Дрианн и без сожаления распрощался с рыжими вихрами. Глядя на белую кожу его головы, никак не сочетающуюся с загорелым лицом, я улыбнулся. Наверное, и я так же выгляжу. Забавно! Теперь из всей роты похвастаться прической мог один Лютый. Но он не спешил избавляться от волос, и разглядывая наши с магом сияющие макушки, откровенно ухмылялся. На лице Ома почему-то не было растительности, оно светилось юной, почти детской чистотой.
– Того, этого, лейтенант!
– обратился ко мне Добб.
– Давай-ка, пока время есть, потренируемся до обеда.
– А… - попытался было возразить я, но его поддержал Зарайя.
– Не ленись, лейтенант, к проводнику все равно под вечер пойдем. Пускай еще повялится.
Мы с Доббом отошли от купальни на пару фихтов и отыскали небольшую ровную лужайку.
– Защищайся, лейтенант!
– безо всяких предисловий выкрикнул капрал и атаковал меня.
Вы дрались когда-нибудь с Серебряным Драконом? Впрочем, о чем это я? Если живы, значит, не дрались. Конечно, Добб, доставая меня, сдерживал руку и лишь фиксировал удар, объясняя мои ошибки. Но, несмотря на отличный меч, паурониевую цепь на руке и отводящий удар клинка амулет на шее, это был не просто тренировочный бой, а, мягко выражаясь, избиение щенка. Однако капрал подбадривал меня, снова и снова заставляя повторять одни и те же движения. Раз на десятый мне удалось все же не пропустить атаку и даже отклонить его клинок в сторону. Не задумываясь и не рассуждая, я сам, закрепляя успех, бросился на него. Надо ли говорить, что через какой-то миг меч был выбит из моей руки. Но Добб, остановившись, смерил меня таким взглядом, словно видел впервые.
– Отлично, - сказал он.
– Еще!
Снова несколько пропущенных ударов, одна неудавшаяся атака - и вдруг я сумел пригнуть клинок капрала к земле. Не знаю, как это выходило. Но это сделал я сам. Произошло настоящее чудо, но сотворенное именно мной, а не кем-то другим. В случае с Темными заклятиями мною двигала чья-то чужая воля, от меня не зависело ничего. Здесь же я точно понимал, что должен сделать, и тело подчинялось рассудку как идеальный инструмент. Сознание успевало молниеносно проанализировать действия противника, разработать защиту, контратаку, отдавало приказы рукам и ногам.
– Хорошо, - мрачно проговорил Добб.
– Еще!
На этот раз его атака была подобна вихрю, движения неуловимы, а хищный блеск клинка слился в одну серебряную полосу. И все же я сумел уловить, куда будет нацелен удар, и блокировал его. Провести контратаку капрал мне, конечно же, не дал. Казалось, мой успех привел его в состояние ярости. Он снова выбил меч из моих рук, потом сказал:
– Достаточно.
Я наклонился было, чтобы подобрать свое оружие, когда Добб, нахмурившись, попросил:
– Можно, того, этого, мне посмотреть поближе, лейтенант?
Я протянул ему меч. Капрал несколько мгновений рассматривал его, затем почтительно, чуть ли не благоговейно принял в свои руки.
– С волшбинкой, серебряная сталь… откуда он у тебя?
Пришлось сознаваться, что меч - подарок императора.
– Император ерунды не подарит, - авторитетно заявил Добб.
Он, как когда-то Зарайя, нежно провел по клинку пальцами, трепетно, словно касался щеки любимой женщины. Впрочем, нет, думаю, его женщинам так никогда не везло. Такие чувства у Дракона может вызывать только благородное оружие. С некоторым оттенком зависти Добб спросил: