История болезни (сборник)
Шрифт:
Мысли концентрировались в его голове, пытаясь оправдать совершенно абсурдное, но непреодолимое желание все-таки войти в блиндаж. А противостоял ему всего лишь один идиотский постулат, на котором почему-то воспитывают детей всех поколений: «…А если он прыгнет с седьмого этажа? Ты тоже будешь прыгать?…» А ведь еще можно успеть помочь, если вовремя прыгнуть следом…
Заметив первое неуверенное движение Виктора, Колька вцепился в его руку.
– Дяденька солдат, не надо, пожалуйста! А вдруг…
– Не бойся, – Виктор высвободил руку и оглядевшись, решил, что снаружи ничего страшного произойти не может – все неизведанное, если оно действительно
Непроглядная тьма показалась ему входом в иной мир. Здесь не должно было быть, ни пола, ни потолка – делаешь шаг и проваливаешься в другое измерение… Прислушался. Ни звука, будто Андрей уже исчез и только ждал, пока Виктор последует за ним. Правда, еще можно сделать шаг назад, и тогда листья навсегда скроют бездонную, потустороннюю вечность…
Если б Виктор оглянулся на такой знакомый до боли мир, то, может быть, так и поступил, но он заставил себя не оборачиваться. Сделал шаг, потом второй. Тьма и тишина, словно укутали его в кокон. Вытянул руки, пытаясь нащупать стены, но помещение оказалось для этого слишком просторным. Присел на корточки, пробуя пол – обычная сухая, хорошо утоптанная земля. Ощупывая ее ладонями, он двинулся вперед тем странным шагом, который на школьных уроках физкультуры почему-то называли «гусиным». Делать это в сапогах было крайне неудобно, но должен же он чувствовать хоть какую-то грань?..
Прошел семь шагов, но не наткнулся, ни на стену, ни на Андрея. Остановился. Сквозь густую листву тусклым пятном обозначался выход (он все-таки существовал, и никакого другого измерения нет!). Это все его собственные страхи, и остается самое элементарное – отыскать Андрея в незначительном замкнутом пространстве.
Ноги затекли, и Виктор выпрямился. Расставив руки в стороны, повернулся на триста шестьдесят градусов. …Господи, да какой же он огромный, этот блиндаж! Целый бункер…
– Андрюха, ты где?.. – позвал тихо.
Никто не ответил, но неискаженный собственный голос настолько успокаивал, что он позвал громче. Близкое эхо повторило последний звук и угасло. От наличия этого естественного физического явления Виктор совсем осмелел. Вновь вытянув руки, он пошел вперед и через несколько метров наткнулся на холодную шершавую стену; осторожно двинулся вдоль нее, пока не споткнулся обо что-то мягкое.
…Нет, он не мог умереть. С чего? От страха? От страха, скорее, умру я, чем Андрюха, а больше здесь никого нет. Никого нет… Он резко повернулся в одну сторону, потом в другую, и хотя глаза стали привыкать к темноте, кроме показавшегося далеким и призрачным выхода, не увидел ничего. Однако кто бы это ни был, его надо вытаскивать отсюда – выяснять, что случилось, можно и потом. Сам расскажет, в конце концов…
Виктор наклонился и приложив руку, почувствовал живое тепло. Усадил вялое тело; нащупал поникшую голову, безвольно опущенные руки. Попытался поставить на ноги, но они подгибались, как у веревочной куклы. Тогда Виктор подхватил
Шаг. Еще шаг. Совсем чуть-чуть… Обернулся – вот он, свет! Виктор почувствовал, как листья коснулись спины, и в следующее мгновение стало так светло, что он зажмурился. Сырой лесной воздух ворвался в легкие, опьяняя и перехватывая дыхание. И тут он понял, что израсходовал все силы, и физические, и духовные. Упал на землю у самого входа, а тяжкая ноша так и осталась лежать на границе двух миров – ноги в блиндаже, зато бледное лицо, искаженное странной гримасой, широко распахнутые глаза… это безусловно был Андрей, только волосы… По короткой стрижке нельзя сказать, что в них появились «седые пряди», но они сделались гораздо светлее, вроде, припорошенные пеплом.
Подбежал Колька; заплакал, уткнувшись в грудь Виктора.
– Дяденька солдат, дяденька солдат… – запричитал он, и вдруг расстегнув рубашку, вытащил висевший на груди крестик и принялся целовать его.
Это неожиданное проявление Веры привело Виктора в чувство. Отстранившись, он внимательно посмотрел на мальчика, и тот смутился.
– Я у мамки из шкатулки стащил, на всякий случай.
– Ты, молодец, – Виктор прижал к себе его голову, с удовольствием глядя на кроны деревьев, зеленевший под ними папоротниковый ковер, на клочки серого неба, словно, именно, Колька сохранил все это для человечества.
Андрей шевельнулся, глубоко вздохнул. Цепляясь руками за землю, попытался самостоятельно выползти из блиндажа. Виктор с Колькой бросились на помощь, и через минуту он уже сидел, привалившись спиной к дереву и удивленно озирая окрестности, словно соображал, где находится. Виктор стоял рядом, придирчиво наблюдая процесс возвращения к жизни. Все молчали, но ощущение того, что кошмар наконец-то закончился, было совершенно явственным.
– Андрюх, что с тобой случилось? – спросил Виктор.
– А что со мной могло случиться? – Андрей усмехнулся, – помнишь, мы решили тогда, что мы вечные, и ни одна сволочь нас не возьмет… Помнишь?..
Виктор не помнил ничего подобного (скорее, наоборот), но спорить не стал.
– А мы и есть вечные! – Андрей перевел взгляд на Кольку, – пацан, ты ж войну не видел, да?.. А какая тут была мясорубка!..
– Нам в школе рассказывали… – пролепетал Колька, – «наши» попали в окружение и бились, пока все не погибли…
– Молодец. А как звали их командира, знаешь?
– Нет…
– Забыли, – Андрей снова повернулся к Виктору, – как тогда, так и сейчас… Капитан Калюжный, его звали. Командир разведроты 452 стрелкового полка 24 гвардейской дивизии. С ним оставалось пятеро, когда на деревню поперли танки…
– Откуда ты знаешь? – обалдело спросил Виктор, но Андрей не счел нужным ответить. Его затуманенный взгляд блуждал в прошлом, которого он просто не мог знать.
– …сначала погиб Серега Вязов. Он долбил их из ПТРа, пока танк не раздавил его. Потом Сашка Савченко и Мишка Погорельцев пошли… обвязались гранатами… они остановили колонну, но эти сволочи двинули пехоту… Ванька Прохоров не выдержал и рванул в полный рост. Красивый был малый… – Андрей вздохнул, будто лично знал этого Ваньку, – остались Калюжный, да Лешка Самохин… укрылись в этом блиндаже… сутки держались, пока фрицы их не окружили… но они не сдались!.. Пацан, ты слышал об этом?