История британской Ост-Индской компании

Махов Сергей Петрович

Захват Мадраса был произведен образцово. Французы не потеряли ни одного человека. Это был настоящий триумф. Но сразу же за триумфом последовал мадрасский позор.

22 сентября Дюпле получил реляцию, в которой сообщалось, что Мадрас пал.

В Пондишерри дали торжественный салют из всех гарнизонных пушек, Дюпле с балкона поздравил горожан, произнес здравицу в честь Бурдонэ и сообщил о том, что ночью будет устроена праздничная иллюминация. Празднества длились всего пять дней, 27 сентября пришло письмо от Бурдонэ, где он сообщал, что «судьба Мадраса уже решена, город будет возвращен англичанам за выкуп». Послание адмирала

произвело эффект разорвавшейся бомбы. Генерал-губернатор и его Совет были просто ошеломлены — всё это слишком походило на измену. Но Бурдонэ — как мы знаем — поступал в точности по инструкции Орри и был уверен, что Париж его поддержит. Он наложил на Мадрас чудовищную контрибуцию — 13.5 миллиона ливров, причем 9 миллионов англичане должны были заплатить деньгами, а 3.5 миллиона — товарами.

26 сентября Бурдонэ вызвал к себе губернатора Морса и предложил ему проект договора. Морс, не веря своим ушам, узнал, что французы хотят денег, а не собственно Мадраса, более того — его, сдавшегося на милость победителя, они признают равноправной стороной, с которой заключают договор! Николас Морс попросил Бурдонэ еще раз подтвердить, что Мадрас останется английским. Адмирал подтвердил, Морс еще раз перечитал договор, увидел, что процедура выплаты выкупа там не оговаривается, и поспешно подписал бумаги.

Дюпле же, еще не знавший ни о каком договоре, прислал Бурдонэ проект ликвидации Мадраса — согласно плану, город должен был быть уничтожен, земля передавалась аркатскому навабу, все купцы и ремесленники переселялись в Пондишерри. Ответ адмирала был издевательским: «Ваше письмо полно замечательных советов, за которые я благодарю Вас, они мне доставили настоящее удовольствие… и хотя я не всегда разделяю Ваше мнение, я всегда с большим трудом противостою Вашим взглядам».

Мнения разделились не только в высшем руководстве, но и в войсках. Часть армейских и флотских поддерживали Дюпле и считали, что Бурдонэ продался англичанам. В свою очередь соратники адмирала считали, что Дюпле пытается интригами сбросить адмирала со своего поста. Генерал-губернатор не знал, что делать. Мадрас, его многолетняя мечта, так глупо уплывал из рук!

Тем временем Бурдонэ возвратил англичанам форт Сен-Томе за вексель на 14 миллионов ливров (11 миллионов рупий). Эти действия произвели большое впечатление на индусов, которые вообще перестали что-либо понимать: складывалось впечатление, что французы безвольно отдают завоеванное.

Приближенный Дюпле, капитан Паради, умолял адмирала отказаться от своего слова. Бурдонэ к тому времени уже понял, что с выкупом сморозил глупость, и настоял на офицерском суде чести, рассчитывая, что он освободит его от данного слова. Однако капитаны кораблей подумали, что это очередной виток схватки за власть, и поддержали своего адмирала: «Господин Ла Бурдонэ должен держать данное слово». А 8 октября 1746 года в Пондишерри вошла эскадра мессира Дордолена, и неразбериха только усилилась.

Состав эскадры Дордолена:

После смерти прежней фаворитки короля мадам де Шатору у Людовика появилась новая пассия — Жанна-Антуанетта Пуассон. Эту женщину тянуло в политику. В разгар войны она начала перетряхивать кабинет министров, братья Орри лишились своих постов, генеральным контролером

финансов стал Машо де Арнувилль. В инструкциях, переданных Дордоленом, Бурдонэ приказывалось сдать все дела Дюпле и возвращаться во Францию.

13 октября случилось еще одно происшествие — у Мадраса разыгрался сильный шторм, корабли «Ли» и «Дюк д’Орлеан» разбились о камни, «Феникс» перевернулся, остальные фрегаты получили существенные повреждения. В один миг эскадра как боевая единица перестала существовать. Сломленный Бурдонэ 23 октября отплыл на Иль-де-Франс. Дюпле он писал: «Соглашение с англичанами я нахожу правильным и соответствующим нашему теперешнему положению. Если Вы думаете иначе о судьбе Мадраса, можете без колебаний следовать по Вашему усмотрению. С меня достаточно того, что я там водрузил знамя моего короля». На островах адмирал застал нового губернатора.

По возвращении во Францию он был обвинен в государственной измене и заточен в Бастилию. Лишь в 1751 году дело Ла Бурдонэ пересмотрели — оказалось, что адмирал скрупулезно выполнил приказания Орри и Фюльви. Бурдонэ был оправдан, но умер в 1753 году совершенно сломленным.

Однако вернемся к Дюпле и Мадрасу. Генерал-губернатор, чьи полномочия Париж подтвердил, изменил договор, подписанный Бурдонэ — теперь французские войска должны были покинуть город не 15 октября, а 15 января. Французы тянули время, чтобы найти в договоре юридические или логические нестыковки.

25 октября в спор о Мадрасе вмешалась третья сила — наваб Арката Анвар-уд-Дин с подачи англичан в ультимативной форме потребовал у французов уйти из Мадраса, угрожая войной. Его сын Марфуз-хан с тремя тысячами всадников 1 ноября атаковал Пондишерри, но небольшого гарнизона французов оказалось достаточно — горстка европейцев обратила войско индийцев в бегство.

На следующий день перед трехтысячным войском наваба в чистом поле оказались 200 французов и 300 сипаев. Несмотря на такой дисбаланс в силах, французы решили атаковать, и уже знакомый нам Паради приказал отряду построиться в две шеренги и открыть огонь плутонгами. Пока первая шеренга заряжала, вторая стреляла, и наоборот. Первым же залпом французы убили не менее 100 индусов. После третьего залпа пехота и конница Марфуз-хана постыдно бежали. Потери французов были смехотворны — три человека.

Отстояв Мадрас, французы начали претворять в жизнь план окончательного уничтожения города. Все имущество британской ОИК было арестовано. Купцам и ремесленникам предложили переехать в Пондишерри. Началось уничтожение всех укреплений города.

Однако эти планы были всего лишь мечтами. Британская торговля оказалась для индусов гораздо более важной, чем французская. Купцы просто отказались от переезда. Им пригрозили полной конфискацией имущества, но и это не помогло. В свое оправдание они говорили, что в Пондишерри им просто негде будет жить, ибо там есть всего лишь несколько достойных строений, Мадрас же — это настоящий торговый город, почти весь из камня. Оказалось, что военное решение проблемы не есть решение экономическое. Закупки британской ОИК в Индии к тому времени составляли примерно 350–400 тысяч фунтов в год, и это было больше, чем закупки всех остальных Ост-Индских компаний вместе взятых. Британская ОИК была для индийских раджей и навабов ключевым торговым партнером в регионе, основным источником золота, серебра, оружия, сукна и других европейских товаров. Французы при всем желании просто не смогли бы заместить британцев в такой торговле. И индийские купцы это прекрасно понимали.