История чтения
Шрифт:
Книги из пергамента быстро получили широкое распространение среди чиновников и священников, путешественников и студентов среди всех, кому нужно было перевозить книги из одного места в другое и быстро находить нужное место в тексте. Более того, текст можно было размещать на обеих сторонах пергамента, а поля с четырех сторон давали много места для глоссариев и комментариев — при работе со свитком это гораздо сложнее. Изменилась и организация самих текстов, которые раньше приходилось делить в соответствии с размерами свитков (так, например, «Илиада» Гомера, по всей видимости, была разделена на двадцать четыре песни, поскольку чаще всего занимала двадцать четыре свитка). Отныне текст можно было формировать исходя из его содержания по книгам или главам или даже объединять под одной обложкой несколько коротких произведений. Пространство свитка очень ограничено — этот его недостаток очень хорошо знаком нам сегодня, когда мы вернулись к этой древней форме на экранах компьютеров, где можно одновременно открыть только один участок текста, «прокручивая» его вверх и вниз. Книга же позволяла читателям практически мгновенно переноситься на другие страницы, создавая ощущение целостности, — ощущение, порожденное тем фактом, что в момент чтения практически весь текст находится в руках читателя. Были у рукописных книг и другие неоспоримые достоинства: создававшиеся для облегчения транспортировки и потому вынужденно маленькие, они сильно увеличились в размерах и стали значительно превосходить по объему существовавшие ранее книги. Поэт I века н. э. Марциал поражался магической силе предмета, помещающегося в руке, и в то же время содержащего бесконечное
И благодаря всем этим преимуществам к 400 году н. э. классический свиток был окончательно забыт и большинство книг выглядели как объединенные под одной обложкой стопки листов прямоугольной формы. Пергамент, сложенный один раз, назывался инфолио; сложенный дважды — кварто; сложенный трижды — октаво. К XVI веку форматом книг занялось государство: во Франции в 1527 году Франциск I своим указом приказал стандартизировать размеры листов по всему королевству; любого, кто нарушил это правило, должны были бросить в тюрьму [275] .
274
Martial, Epigrammata, XIV: 184, in Works, 2 vols., ed. W. C. A. Ker (Cambridge, Mass., & London, 1919–20). (Перевод А. Богословского. — Примеч. ред.)
275
Francois I, Lettres de Francois Ier au Pape (Paris, 1527).
Какие бы формы ни принимали книги на протяжении долгих веков своего существования, самыми популярными становились те, что позволяли легко держать книгу в руках. Даже в Греции и Риме, где обычно для всех типов текстов использовали свитки, личные письма обычно писали на маленьких восковых табличках, защищенных выпуклыми краями и разукрашенными обложками. Эти таблички можно было использовать повторно. Со временем они уступили место сложенным листам пергамента, иногда разных цветов, на которых удобно было делать короткие записи или производить расчеты. В Риме к III веку н. э. эти буклеты уже утратили свою практическую ценность и стали цениться из-за красоты обложек. Переплетенные прекрасными пластинами из слоновой кости, покрытыми чудесной резьбой, их преподносили чиновникам, которые приступали к своим обязанностям в канцеляриях; в конце концов их стали дарить и частным лицам, и богатые граждане дарили друг другу такие буклеты с записанным там стихотворением или посвящением. Вскоре предприимчивые торговцы начали продавать сборники стихов, переплетенных таким образом, маленькие подарочные книги, чье содержание значительно уступало стоимости и красоте обложки [276] .
276
John Power, A Handy-Book about Books (London, 1870).
Размер книги, какого бы формата она ни была, определял размеры места, где ей предстояло храниться. Свитки складывали в специальные деревянные коробки (чем-то напоминавшие шляпные картонки) с этикетками из глины в Египте и из пергамента в Риме или ставили в книжных шкафах, так чтобы были видны закладки (со списком заглавий) и книгу было легче идентифицировать. Рукописные книги складывали на специальных полках плашмя. Описывая посещение деревенского дома в Галлии приблизительно в 470 году, Гай Соллий Апполинарий Сидоний, епископ Овернский, упоминает шкафы, предназначенные для книг разных размеров: «Здесь тоже книги были во множестве; были там полки, доходящие до груди (plantel), как у грамматистов, или полки в форме клиньев (cunei), как у афинян, или туго набитые шкафы (armaria), как у книготорговцев» [277] . Согласно Сидонию, там были представлены книги двух типов: латинская классика для мужчин и религиозные книги для женщин. Поскольку в Средние века значительную часть времени европейцев занимали дела религиозные, нет ничего удивительного в том, что одной из самых популярных книг того времени был молитвенник, или часослов, его часто изображают на картинах, посвященных Благовещению. Обычно написанные от руки или напечатанные мелким шрифтом, во многих случаях снабженные богатейшими иллюстрациями лучших художников, они содержали несколько коротких текстов, известных как «Малая служба Пресвятой Девы Марии», которые следовало читать в разное время дня и ночи [278] . Собранная по принципу «Божественной службы» — то есть служб, проводившихся духовенством в течение дня, — «Малая служба» включала в себя псалмы, несколько отрывков из Писания, гимны, заупокойную мессу, особые молитвы святым и календарь. Эти маленькие томики верующие могли использовать как в церкви, так и во время уединенных молитв. Подходили они и для детей; примерно в 1493 году герцог Джованни Галеаццо Сфорца Миланский заказал часослов для своего трехлетнего сына Франческо Мария Сфорца — Иль Дучетто. На одной из страниц этого часослова ребенок нарисован в сопровождении ангела-хранителя. Часословы иллюстрировали в зависимости от того, сколько денег готов был заплатить клиент. На многих из них изображали фамильные гербы или портрет владельца. Часословы часто дарили на свадьбу в аристократической среде, а позднее и среди богатых буржуа. К концу XV века на европейском рынке доминировали иллюстраторы фламандской школы, которые посылали целые караваны для составления аналогов наших современных списков подарков на свадьбу [279] . Прекрасный часослов, подаренный на свадьбу Анне Бретонской в 1490 году, был размером с ее руку [280] . Он создавался для одной-единственной читательницы, повторяющей слова молитв месяц за месяцем и год за годом, и снабжен до сих пор поражающими воображение иллюстрациями, которые вряд ли когда-нибудь будут полностью расшифрованы. Сцены из Ветхого и Нового Заветов были изображены в современных пейзажах таким образом святые слова должны были стать ближе читательнице.
277
Цит. по: Geo. Haven Putnam, Books and Their Makers during the Middle Ages, Vol. I (New York, 1896–1897).
278
Janet Backhouse, Books of Hours (London, 1985).
279
John Harthan, Books of Hours and Their Owners (London, 1977).
280
Ныне хранится в муниципальной библиотеке города Семур-ан-Осуа, Франция.
Итак, маленькие книги использовались в определенных целях, но и у больших томов был свой читатель. Примерно в V веке католическая церковь начала издавать огромные молитвенники требники, хоралы, антифонарии [281] , они помещались на возвышении в центре хоров, чтобы хористам было легче следить за словами и мелодией. Прекрасный антифонарий есть в библиотеке аббатства Санкт-Галлен в Швейцарии. Подборка литургических текстов написана в нем такими большими буквами, что их может читать с большого расстояния хор, состоящий из двадцати певцов [282] ; стоя в нескольких футах от нее я с легкостью мог делать заметки и пожалел, что с моими собственными справочниками нельзя сверяться на таком расстоянии. Некоторые из этих молитвенников были такими огромными, что их приходилось класть на колеса, чтобы передвигать с места на место. Но передвигали их очень редко. Украшенные латунью или слоновой костью, защищенные в уголках металлическими накладками, закрытые гигантскими застежками, эти книги предназначались для того, чтобы читать их вместе и с большого расстояния, они не годились для долгого рассматривания и не давали ощущения уединения.
281
Антифонарий (от греч. antiphonos — звучащий в ответ) — церковно-певческая книга римско-католической литургии, включающая песнопения григорианского хора. (Примеч. ред.)
282
Duft, Stiftsbibliothek Sankt Gallen: Geschichte, Barocksaal, Manuskripte (St. Gall, 1990). Антифонарий занесен в каталог как Codex 541, Antiphonarium officii (parchment, 618 pp.), Abbey Library, St. Gall, Switzerland.
Чтобы удобнее было читать, читатели делали поразительные изобретения. Есть статуя святого Григория Великого, сделанная в Вероне приблизительно в XIV веке из пигментированного камня и хранящаяся в музее Виктории и Альберта в Лондоне, где святой держит нечто вроде складного пюпитра, позволяющего ему поворачивать книгу под разными углами, а при необходимости с легкостью встать и покинуть свое место. На гравюре XIV века ученый в заставленной книгами библиотеке сидит и пишет за восьмиугольным столом, который позволяет поработать над одной книгой, потом повернуть стол и заняться другой книгой, уже приготовленной у одной из семи других граней. В 1588 году итальянский инженер Агостино Рамелли, состоявший на службе у короля Франции, опубликовал книгу, в которой были описаны несколько полезных машин. Одна из них «вращающийся письменный стол», который Рамелли описывает как «красивую и остроумную машину, которую найдет крайне удобной и полезной всякий, кто находит удовольствие в учении, а в особенностите, кто страдает от легкого недомогания или подагры: ибо с этакой машиной человек может просматривать одновременно множество книг, не двигаясь с места; кроме того, машина отличается редким удобством, потому что не занимает много места там, где установлена; всякий понимающий человек сразу же увидит это по прилагающемуся рисунку» [283] . (Полномасштабная модель этого чудесного читательского колеса была снята в фильме Ричарда Лестера «Три мушкетера», вышедшего в 1974 году.) Иногда сиденье и стол для чтения объединяли в один предмет мебели. Замечательный стул для петушиных боев (он называется так, потому что был нарисован на картине, изображающей петушиный бой) был изготовлен в Англии в начале XVIII века специально для библиотек. Читатель сидит на нем верхом, лицом к столику, размещенному на спинке стула, и опирается при этом на широкие подлокотники.
283
D. J. Gillies, «Engineering Manuals of Coffee-Table Books: The Machine Books of the Renaissance», in Descant 13, Toronto, Winter 1975.
Иногда устройства для чтения изобретали и для других целей. Бенджамин Франклин рассказывает, что некогда, в дни правления королевы Марии, его предки прятали свою английскую Библию [284] , «прикрепив тесьмой под обивкой складного стула». Когда же прадед Франклина хотел почитать семье Библию, «он перевертывал складной стул у себя на коленях, а затем листал страницы под тесьмой. Кто-нибудь из детей всегда стоял у дверей, чтобы подать знак при приближении судебного пристава, являвшегося чиновником духовного суда. Тогда стул перевертывали и ставили на ножки, и Библия, как и прежде, оставалась в своем укрытии» [285] .
284
Во время правления католички Марии Стюарт Библия на английском языке (а не на латыни) была запрещена.
285
Benjamin Franklin, The Autobiography of B. F. (New York, 1818).
Создание книги, будь это один из гигантских томов, прикованных к кафедре, или изысканный буклет, предназначенный для детских ручек, было долгим и трудоемким процессом. Нововведение, появившееся в средневековой Европе, не только сократило время, требуемое для изготовления книги, но и резко увеличило количество выпускаемых книг, навсегда изменив отношение читателей к тому, что уже больше не было эксклюзивным, уникальным объектом, созданным руками писца. Этим нововведением было, разумеется, изобретение книгопечатания.
Примерно в 1440 году молодой гравер и резчик по камню из архиепископства Майнцкого, чье полное имя было Иоганнес Генсфляйш цур Ладен цум Гуттенберг (деловые партнеры называли его попросту Иоганн Гуттенберг), понял, как может возрасти скорость изготовления книги, если буквы алфавита вырезать из материала, пригодного для повторного использования, — примерно так, как использовались блоки гравюр для изготовления иллюстраций. Гуттенберг экспериментировал несколько лет, брал взаймы крупные суммы денег, чтобы финансировать свой проект. Все придуманные им приспособления для печати использовались вплоть до XX века: прямоугольная металлическая наборная матрица, печатный станок, прототипом которого могли служить прессы, использовавшиеся как в бумажном, так и в монетном производстве и виноделии, и масляные чернила — ничто из вышеперечисленного не существовало ранее [286] . Наконец между 1450 и 1455 годами Гуттенберг напечатал Библию, на каждой странице которой было по сорок две строчки, — это первая книга, напечатанная типографским способом [287] — и привез отпечатанные страницы на ярмарку во Франкфурт. Поразительная удача, но до сего дня сохранилось письмо от некого Энео Сильвио Пикколомини кардиналу Карвахальо, датированное 12 марта 1455 года и написанное в Нойштадте, в котором автор рассказывает Его Преосвященству, что видел на ярмарке Библию Гуттенберга:
286
Elizabeth L. Eisenstein, The Printing Revolution in Early Modem Europe (Cambridge, 1983).
287
Victor Scholderer, Johann Gutenberg (Frankfurt-am-Main, 1963).
Полную Библию я не видел, а только некоторые ее тетради с книгами, выполненные чистым и точным шрифтом… Ваша милость могла бы без труда и без очков их прочитать. От многих свидетелей я узнал, что сделано 158 экземпляров, некоторые даже утверждали, что 180. В количестве я не совсем уверен; но в качестве я не сомневаюсь, если можно верить этим людям. Если бы я узнал Ваше желание, я бы купил Вам один экземпляр. Некоторые тетради поступили здесь к императору. Я попытаюсь, если это возможно, достать еще имеющуюся в продаже Библию и за нее заплачу. Но я опасаюсь, что это не удастся… так как еще до завершения печатания на нее объявились покупатели. [288]
288
Цит. по: в книге Guy Bechtel, Gutenberg et Vinvention de Vimprimerie (Paris, 1992). [цит.: сайт История книги index. html]