История дружбы между солнцем и снегом
Шрифт:
Сегодня, когда мы вспоминаем о русских ресторанах в Стамбуле, непременно говорим о «Режансе» в Галатасарае. «Белые русские» открыли его в 1930 году, и он до сих пор продолжает действовать на том же месте, официально сменив название, но оставив его на вывеске. Как говорил Жак Делеон, «Режанс» – это романтический свет, который освещал предвоенный Стамбул».
Татьяна Моран – русская эмигрантка, оказавшаяся в Турции еще девочкой и ставшая впоследствии преподавателем западной литературы Стамбульского университета – писала, что открыли «Режанс» друзья ее отца. Моран имела в виду еврея Маранса и его партнера, татарского дворянина Мирзу Ширинского. Кстати, Ататюрк любил посещать «Режанс», когда приезжал в Стамбул. В 1976 году в ресторане произошел пожар, но в конце 1977 года он вновь открылся. В течение пяти
Говоря о «Режансе», мы упомянули Валентину Таскину – баронессу, племянницу генерала Богаевского, выросшую в великолепных особняках, воспитанную лучшими гувернантками. Оказавшись в Стамбуле, она была вынуждена работать в больницах, затем ей повезло, и она устроилась тапером в кинотеатр «Таксим Мажик». Ее музыкальная «карьера» продолжилась в «Режансе». Вскоре Валентина обрела славу, став первой женщиной-пианисткой на радио Стамбула. Когда всеми любимая пианистка, дожив до 90 лет, скончалась на южном берегу Черного моря, ее никто не назвал «белой русской». Турецкие друзья и поклонники говорили о ней, как об «одной из нас».
«Вторая родина». Те, кто уехал, и те, кто остался…
«Русские, приехавшие, сбежав из своей страны, увидев на горизонте турецкие берега, с горечью подумали – «вот наша вторая родина». Тогда в слове были лишь разбитые мечты и слезы. Однако понятие «вторая родина» неожиданным образом превратилось в реальность… Турция и ее мужественный народ, посчитавший нас своими, дали нам очень многое. Из нашей памяти никогда не сотрется слово «кардаш» [2]
2
Kardes – по-турецки «младший брат», «младшая сестра».
Эти предложения – цитата из альманаха «На прощание». Тысячи русских, прошедших через турецкую землю волной эмиграции, начавшейся в 1919 и продлившейся до 1924 года, оставили за собой глубокий след и покинули страну. Сколько человек знает, что первым вхождением в социальную жизнь многих привычных явлений культуры и искусства, ставших частью турецкой повседневности, мы обязаны русским беженцам? Исследователь Жак Делеон в упомянутой выше книге «Белые русские в Бейоглу» пишет следующее:
«Феномен «белых русских» в Стамбуле имел место с 1918 по 1940-е. Их пребывание наиболее очевидным было в 1920–1924 гг. В эти годы Бейоглу (Таксим-Тюнель-Тарлабаши-Галата) словно подверглись нашествию русских. На главной улице открывались кабаре, в переулках – кабаки, тротуары были наводнены столиками русских ресторанов, шоу с песнями и танцами добавляли красок стамбульской ночной жизни. В передней части Бейоглу герцогини разносили водку, на задворках Бейоглу женщины, бежавшие из борделей Одессы и Киева, торговали кокаином. Буря этих «харашо», объединяющая в себе великолепие и позор, закончилась с выдачей виз во Францию, Америку и Аргентину, куда уехало большинство белых русских… Через какое-то время все оставшиеся получили гражданство Турецкой Республики».
В зале отеля «Пера Палас» турки вместе с русскими, которые пытались «хотя бы еще немного насладиться духом прошлой жизни», впервые услышали музыку Петра Чайковского, Людвига ван Бетховена, Ференца Листа в исполнении симфонического оркестра под управлением Павла Замуленко.
Закончившая консерваторию в Петербурге Мария Оболенская в годы жизни в Стамбуле аккомпанирует знаменитым музыкантам и танцорам, играет на пианино на концертах различных камерных оркестров.
Одним из великих музыкантов того времени был Павел Лунич. В период с 1920-го до 1926-го гг. Лунич дал бесчисленное количество концертов в Стамбуле, выступали и его ученики.
В те времена фильмы шли в сопровождении живого оркестра. В 1919 году в Стамбул приехал Иван Полянский. До эмиграции он был президентом Сообщества оркестровых музыкантов в Ростове. В Ростовской музыкальной академии он учился у знаменитого скрипача, профессора Ильи Зелихмана. В Стамбуле он стал руководителем оркестра известного тогда кинотеатра «Мажик». Фильмы в сопровождении его оркестра пользовались огромной популярностью, причем иногда зрителей больше интересовала музыка Полянского, чем сам фильм. Приехавшая вместе с Полянским его жена Наталья Полянская успешно выступала с партиями сопрано.
Следы русских оставались не только на клавишах фортепьяно, в стенах концертных залов и в памяти слушателей. В то время когда талантливый оперный певец Александр Селиванов писал научные теории на тему вокального искусства и правильных техниках владения голосом для журнала по искусству и театру Симферополя, сам он находился по обратную сторону Черного моря. Знание того, что музыка является общим языком для всего человечества, было для него хорошим средством не чувствовать себя иностранцем в новой среде. Очень быстро у Селиванова появляется большое количество учеников, его уроки пользуются славой. Но этим его деятельность не ограничилась. В 1925 году в Стамбуле он опубликовал небольшую книгу на французском языке под названием «Аналитический метод использования голоса».
Русские исполнители с течением времени влились в турецкое общество. Постепенно все больше турок становилось слушателями и зрителями. Артисты начали исполнять произведения и на турецком языке. Пионером в этом деле был Александр Соколов. В концертных программах вслед за ариями из классических опер он исполнял известный романс Михаила Слонова «Ах ты, солнце» на турецком языке. Певица Анна Волина также включала в свою программу произведения, переведенные на турецкий язык.
Истинным символом красоты стал балет, о котором до «белых русских» жители Стамбула мало что знали. Неожиданно перед ними предстал настоящий праздник сценического искусства. О знаменитой балерине Ольге Мечковской писали: «Она стала источником вдохновения для зрителей русского балета в Константинополе». Мечковская обучалась искусству балета в Варшаве и приехала в Стамбул с дочерью Анной. Здесь она организовала балетную студию, в которой обучила около пятидесяти артистов балета.
Одним из ярких танцовщиков, задержавшихся в Стамбуле, был Василий Корнетский – известный танцовщик Киевского театра оперы и балета, исполнитель главной партии в «Спящей красавице». Вспомним и Виктора Зимина, который поставил в Стамбуле бессмертное произведение Римского-Корсакова «Шахерезада».
Большая роль в зарождении турецкого балета принадлежит Лидии Арзумановой, восходящей звезде Большого театра. Оказавшись в Турции, она создала первую в Стамбуле балетную школу. В 1941 году Арзуманова начала преподавать в городской стамбульской консерватории в Тепебаши. В ее постановке исполнялось произведение турецкого композитора Аднана Сайгуна «Лесная сказка». Представление имело большой успех. Арзуманова продолжала ставить новые балеты, используя музыку, соответствующую национальной культуре. Все авторитетные эксперты в области балета и сценического искусства настойчиво подчеркивают исключительную роль Арзумановой в развитии турецкого балета. Во многом благодаря ученикам Арзумановой в 1947 году была открыта Стамбульская балетная школа, а в 1949 году открылась государственная консерватория в Анкаре. Лидия Арзуманова, взявшая себе имя Лейла Арзуман, умерла в 1988 году в Стамбуле в возрасте 89 лет; было невозможно посчитать, сколько учеников она выпустила за свою жизнь. Ее ученица Йылдыз Альпар продолжает передавать новым поколениям знания, полученные от своей наставницы.
Русским деятелям искусства, вызывающим интерес местной и иностранной прессы, было проще, чем другим беженцам получить американскую или французскую визу, и они постепенно начали покидать Турцию. Трудности жизни в создаваемой новой Турции подтолкнули их к исканиям. Возможно, в стойкости, которую проявил турецкий народ, они увидели ценности, которые не смогли защитить в своей собственной стране. И как безмолвный знак этого, на первые страницы альманаха, созданного, чтобы проститься, они поместили среди пейзажей Стамбула портрет Ататюрка. Кто знает, может, вовсе и не случайность, что Мустафа Кемаль Паша изображен на нем в меховой шапке.