История Эдгара-оборотня
Шрифт:
– Вот то- то и оно, - Сапега яростно стал ворошить костер.
– Чем может помочь ведьма? Объясни. Я не совсем понимаю,- продолжил Эдгар, надеясь найти доводы отговорить друга обращаться к подобным людям.
– Я хочу знать свое будущее. Помнишь, я спрашивал, видишь ли ты будущее по звездам. Ты сказал, что не веришь в это. А я верю! В Варшаве цыганка нагадала мне высокую гору, но тут же замолчала от страха. Что она увидела ,даже моя плеть не смогла заставить ее сказать больше. Думал я податься к саамам в Лапландию. Да, ведь это столько времени займет, и оставить самое главное
– Вот если бы ты стал моим заместителем.
– Нет, но я готов поехать с тобой хоть на север, хоть на восток. Одного точно не пущу.
– Ну, смотри, оборотень. Я ведь трезв, и эти слова тебе припомню.
Княжич лег у костра завернувшись с головой в плащ и уснул ,а Эдгар достав сборник статей Парацельса углубился в чтение.
Он вообще стала замечать, что сила оборотня проявляются в нем нечеловеческой памятью, и бодрствованием . Иногда для восстановления сил хватает два часа сна.
После этого памятного разговора прошло недели три не меньше.
Когда однажды Сапега пришел в их с Гинтари дом на рассвете. Во дворе ржали две нагруженные поклажей лошади, Николай привез также сестре и племянникам в подарок мед, и мешок гречихи.
– Прости сестра, но мне нужен Эдгар.
– Мы непременно вернемся, не плачь, не делай мне больно, –шепнул Эдгар на прощание жене.
– Молись за наши потерянные души,- пошутил Сапега .
Эдгара повеселил наряд друга : алого цвета жупан ,подбитый куньим мехм, вышитый золотом жилет.
Словно молодой княжич собрался на балл .
Эдгар же надел черного цвета жупан, с серебреными шнурками, плащ тоже темный, из домотканого сукна был подбит беличьим мехом.
Сапега тут же послал одного из оруженосцев в замок за другой одеждой для себя.
Потом переодевшись в такой же темный, неприметный наряд, он наконец дал приказ отправляться в путь. Шлях из Вильно в порт Мемель окружен был дубравами.
И покой этих мест нарушала изредка повозка купца едущего сбыть товар в Мемель, но до ярмарки еще было далеко, она проводилась осенью ,поэтому нашим путешественникам ничего не препятствовало в пути.
За два дня пути доехали до Мемеля, крепости-порта основанного крестоносцами. Земли вокруг были пустынны и опустошены Ливонской войной.
Сам Мемель с узкими мощеными улочками, с бюргерскими аккуратными домиками, был по милому провинциален. Снимать номер на постоялом дворе не имело смысла ,и наши лыцари поспешили сразу в порт.
Николай, заплатив полновесный талер, нанял мальчишку, и скоро наши путешественники уже стояли у добротно сделанной шхуны принадлежащей купцу из Ревеля. Торговый гость вез в финскую Швецию солонину, и сухари для солдат. Это было официально заявлено в декларации, но когда один из братьев близнецов, подпоив шкипера, заглянул в трюм, то увидел аккуратно привязанные бочонки с порохом, и ящики с оружием.
Эдгару было интересно, как проявит себя морская болезнь», известная ему только по описаниям в книгах, но все они прекрасно перенесли качку, и даже маленький шторм.
Еще в Вильно Николай запася охранными грамотами от короля Яна 2 Казимира, поэтому
Лошадей наши путешественники оставили в самом последнем перед тундрой хуторе, где и пересели на оленей.
«Лето в этом году теплое ,- похвалился проводник, Туули.
– Травы много, олешки рады, правда и гнуса много ,никого не щадит,- засмеялся проводник , и указал на святого отца лютеранина, тот ехал крестить в истинную веру лапландцев.
Уже находясь в бескрайних просторах тундры, Николай признался Туули ,что ищет самого сильного колдуна здешних мест или колдунью.
– О, я так и знал. Не очень то вы похожи на ученых мужей, вон какие острые шпаги у твоих оруженосцев.
А этот,- у проводник указал на Эдгара,- этот вообще шпион, все пишет что-то и пишет.
Тундра с хилыми березками, с травой растущей прямо на камнях, гнус жужжащий беспрерывно, всем дорога к стойбищу казалась бесконечной.
Эдгар смазывал мочки ушей ,шею анисовым маслом, но гнус проникал сквозь одежу, доставляя невыносимые страдания плоти.
Ехали трое суток, из-за гнуса толком не высыпались и на четвертой ночевке у Сапеги произошел срыв.
Он, чертыхаясь клял эту негостеприимную землю, богохульствовал так, что монах в ужасе закрывал уши руками.
Потом княжич отошел по нужде от костра, продолжая ругаться.
Ругань достигла апогея. когда Сапега угодил в болотце, и поскользнувшись упал.
Телохранители поспешили к нему, Эдгар тоже не усидел, вдруг у Николая сломана или вывихнута нога.
Из темноты не доносилось больше не звука, словно и не ругался только что молодой дворянин.
Эдгар видел в блестящее в свете луны лезвие клинка братьев, наконец, они все добежали до болота. Княжича не было.
Эдгар отправил одного из братьев за головней от костра. Опираясь на посох, с которым никогда не расставался, стал перепрыгивать с кочки на кочку. Луна поднялась уже высоко, и стало видно, что и не кочки это вовсе, а головы упырей. Нечисть поднималась из болота, тина и грязь стекали с мертвых оживших тел, ужасный запах кружил голову.
Эдгар закрыл нос краем плаща, и подбежал к краю трясины. Ноги проваливались неглубоко, болотце было скорее высохшим летом озером, но упыри хватали его за край одежды, тянули в свою сторону.
Лица их были в ужасных струпьях, из которых сочилась сукровица и гной.
Эдгару пришлось отбиваться посохом, и в очередной раз, когда он размахнулся ударить одного из упырей, он увидел, как блеснули под луной золотая вышивка, такая была у Сапеги на жилете.
Тогда врач сам схватил княжича за руку, и стал тянуть на сухое место, где уже подоспевшие братья, удерживали господина до тех пор пока луна не скрылась за тучами, и упыри стали прятаться в болоте. Потом друзья потащили князя за руки ноги к костру, где он просох, обогрелся и уснул. Утром с рассветом, Николай очнулся, ничего не помня о ночном приключении. Костюм его был чист, словно княжич не проваливался в болото, и не пугал друзей своим видом.