История философии (Учебник)
Шрифт:
Таким образом, "нормальное общество" есть "процесс собирательный", происходящий в "собирательном человеке". К последнему Вл. Соловьев относит семью, народ и человечество в целом. При этом он считает, что эти три вида "собирательного человека" существуют не порознь, отдельно один от другого, а во взаимосвязи и взаимодействии. Они не заменяют, а взаимно поддерживают и восполняют друг друга и, каждый своим путем, идут к совершенству.
Процесс совершенствования - на всех уровнях социальной организации определяется многими факторами, среди которых важную роль играет такой "собирательный организм", такое "организованное целое", как государство. По мнению философа, именно государством до конца истории обусловливается не только существование, но и прогресс человечества, оно - условие и орудие человеческого существования.
Важнейшая идея, которая красной
Единство человечества - сторона, аспект "положительного всеединства" как более широкого целого. Если последнее в полноте своей воплощается в определенном "Вселенском теле", то первое реализуется посредством самих людей, являясь главной для них задачей. Если задача природного человека и человечества - собирать Вселенную в идее, то задача Богочеловека и богочеловечества - собирать Вселенную в действительности.
Вл. Соловьев подчеркивает, что решающим элементом, основной сферой, которая определяет единство мировой истории и на которой это единство держится как на своем основании, является экономическая сфера. Именно эта сфера придает истории человечества вид "реально связанною тела", солидарного во всех своих частях.
Философ отмечает, что постоянное сотрудничество стран в области науки, техники и т.д. делает из культурного человечества одно целое, которое действительно, хотя бы и невольно, живет одною общей жизнью. А это культурное человечество все более становится всем человечеством. Конкретные страны и национальности должны существовать и развиваться в своих особенностях, как "живые органы человечества", без которых его единство было бы пустым и мертвенным.
В рамках единства и происходит движение к совершенному обществу, которое, однако, как считает мыслитель, не может быть создано внешним и насильственным образом - тогда оно было бы несовершенным. Вот почему, строго говоря, дело не в единстве, а в свободном согласии на единство, не в важности и грандиозности общей идеи, а в добровольном ее признании. Иными словами, нужно не только единение всех людей и всех дел человеческих, а их человеческое единение.
Таким образом, сама реальная всемирная (всеобщая) история есть основание для расширяющегося и укрепляющегося всечеловеческого единства. В рамках последнего и совершается та или иная "национальная история" как "нераздельный член" всемирной истории.
С точки зрения Вл. Соловьева, общее направление всемирно-исторического процесса состоит в последовательном возрастании (экстенсивном и интенсивном) реальной - хотя не всегда осознаваемой - солидарности между всеми частями человеческого рода. Действительное движение истории состоит в созидании и постоянном усовершенствовании форм жизни, в передаче многообразных "культурных начал" - экономических, религиозных, научных, философских и других.
Совершенное человечество - это, по Соловьеву, не природный человек как явление, не единичное эмпирическое существо, но и не человек как родовое понятие, а "всечеловеческий организм", "всемирная форма соединения материальной природы с Божеством". Вся человеческая история развертывается как восхождение человека к Богу, или как процесс богочеловечества. На этих основаниях - в связи с единым космоэволюционным процессом - строится этика русского философа, его учение о добре как некой идеальной сущности, как нормы и должного. Моральный миропорядок зиждется на трех "началах": на чувствах переживания стыда, сострадания (жалости) и благоговения (благочестия). Пафос философии Соловьева - борьба за духовность в человеке, за высшие идеалы личности и общества.
Хотя у Соловьева нет специальной работы, посвященной эстетике, тема красоты пронизывает все его творчество. Он считал искусство "реальной силой", просветляющей и перерождающей мир Задачу искусства русский философ видит не в повторении, а в продолжении того художественного дела, которое начато природой.
2. С. Л. Франк
Франк Семен Людвигович (1877-1950) родился в Москве в семье врача. С юных лет мальчику прививали интерес к религии и ее философским проблемам. В 1894 г. Франк поступает на юридический факультет Московского университета и активно участвует в "марксистском кружке", однако вскоре порывает с революционной средой во имя науки. С 1905 г. принимает участие в редактировании политического еженедельника "Полярная звезда", а с 1907 г. член редакции журнала "Русская
Главные труды Франка: "Предмет знания" (1915), "Душа человека" (1917), "Очерки методологии общественных наук" (1922), "Непостижимое" (1939), "Реальность и человек. Метафизика человеческого бытия" (1956).
С Франк - один из самых последовательных русских мыслителей. Первое же основательное философское исследование Франка "Предмет знания" положило начало системному, углубленному размышлению о бытии, и эта проблема осталась сквозной в творчестве философа. Так, в работе "Непостижимое" тайна бьггия приоткрывается через усилие постижения, путем напряженного вдумывания, всматривания в самый акт познавательной деятельности. Развивая традицию критического рационализма, Франк совлекает со всех форм человеческого суждения о мире покров "здравого смысла", пытающегося "узаконить" мир в его последних основаниях, разложить константы, т.е., по существу, "объять необъятное".
Наша господствующая установка такова, - считал философ, - что мир нам известен и что известное, знакомое, привычное нам есть весь мир. Психологически это понятно, но ясно также и то, что за привычным порогом стоит "настежь открытая дверь в неизвестное". Задача вдумчивого отношения к миру решаема лишь на пути развеивания иллюзии повседневности, неспешного вглядывания во всеобъемлющее начало всего конкретного бытия.
Нам ясно и отчетливо дано чудо сакральных истин "Я есть" и "Мир есть", а также "Я в мире" и "Мир во мне". Человек разумеет эти истины в непосредственной интуиции (первичное знание) и в суждениях и понятиях (вторичное знание). Знания вторичного порядка всегда отвлеченны и всегда "заглушают" мерное биение бытия сухими формами логических конструкций. Думая о мире, рационально ориентированный индивид более обеспокоен тем, чтобы все распределялось "по полочкам", будучи приписано к стационарной системе координат. Тем самым подменяется существо метафизического вопроса "Что есть?", суживается до банального "Что?", в котором само чудо, тайна бытия осталась в тени. А чудо как раз и состоит в том, что это "Что" есть, бытийствует. Бытие (реальность) для Франка есть момент более глубокий и первичный, чем понятия "мышление", "сознание", "воля", "материя".
В логике человек склонен "приглушать" самый факт живого, прорывающегося всебытийствования, прибегая к рациональности как к последней инстанции, которая, очевидно, способна создать известный психологический комфорт. Но рациональность "кричит" о разделении, разъединения мира, в то время как мир есть целостное, сплошное единство, Лоно, в котором рождаюсь и "Я", и "Мир", - единые, ибо мы есть и этим неразделимы.
"Тихое, лучшее знание" есть созерцание, поскольку оно молчит и несказанно ведает нам о том, что таинственно и открыто стоит перед нами. Что же стоит перед нами? Непостижимость и чудесность самого существа реальности как таковой. Это именно то, что отличает ее от всех наших понятий о ней. Величайший и самый проницательный ум признается рано или поздно, что понятие есть лишь форма прошлого, остающегося в мысли от мира и поэтому неизбежно отставшего, не успевшего за полнотой бытия. Мы "поняли" мир. Факт свершился.
Но мир есть и продолжает быть, а потому надо множить и множить сизифово восхождение человека к истине. Понятие несоразмерно безграничной (трансфинитной) реальности, которая никогда не может быть завершена и объята, а потому непостижима по существу, металогична, иррациональна, непредсказуема, ибо в равной мере и потенциальна и реальна. В ней все сцеплено в динамичной, "сгущающейся" в своих последних основаниях целостности, которая обладает таким же могуществом бытия, как и сущей возможности. Эта целостность может все, поэтому и непостижима, заранее превышая все мыслимое. Остается неспешное, осторожное преодоление рационального в познании в форме самой же рациональности - сократовская формула, открывающая нам глаза на то, что мы, в сущности, ничего не знаем. В этом же заключается и смысл истинной философии. Ее Франк называет "умудренным ведающим неведением". Она позволяет подняться до высот взаимопроникновения любых противоположностей: Этого и Иного, вечного н временного, рационального и иррационального, конечного и бесконечного.