История философии в контексте времени
Шрифт:
Единичная вещь – это материал, в котором реализовались форма и сущность как таковая. Каждая вещь существует благодаря реализовавшейся в ней форме как вечной сущности. В этом плане каждая вещь есть одновременно и возможность, и действительность. Действительность – это всегда действительность реализовавшейся формы. Любой предмет одновременно является и возможностью, и действительностью. Прежнее положение о сущности как о единичной сущности и о сути вещи играет большую роль и в учении о возможности и действительности, но теперь рассматривается не сама определённость, устойчивость вещи, а переход её из одного определённого состояния в другое.
Единичная сущность содержит
Возможность, присущая вещи в цикле её превращений в виде внутреннего задатка, тенденции её развития, определяет предмет на всех этапах этого развития. При этом речь продолжает идти о единичных предметах – кирпичи превращаются в дом, дерево становится столом и т. д. Но теперь единичный предмет рассматривается со стороны его взаимоотношения с другими единичными предметами, благодаря чему мир не распадается на автономные, изолированные сущности, он сохраняет в себе единство, целостность, динамику, обнаруживаемую на уровне любого единичного предмета.
Дело в том, что во взаимоотношениях возможного и действительного явный приоритет отдается действительному. Действительность выступает как бы чем-то высшим, а возможность – низшим. В мире, среди того, что считается сущностями, то есть, среди единичных вещей «большинство – это лишь возможности», констатирует Аристотель. Большинство предметов составляет как бы материал для последующих превращений.
Возможность таится в самом сочетании предметов, действительный мир не превращается в хаос, поскольку изменения происходят в рамках прежнего порядка и единства. Необходимым выступает не какое-то новое состояние, а само наличное состояние предметов, благодаря чему и можно говорить о необходимости в переходе возможности в действительность. Необходимое, по Аристотелю, это то, что логически прогнозируемо и наиболее достоверно.
И, наконец, в переходе от возможности к действительности всегда есть то, что движет (осуществляет) этот переход, и то, что движимо (осуществляется). Но когда мы говорим о действительности как о начале и причине движения, мы переходим к рассмотрению вопроса о соотношении материи и формы. Возможность выступает как материя. Переход возможности в действительность, объясняется полностью на основании причинности. Он допускает наличие четырех причин: материальной, формальной, движущей, целевой. Именно материя определяет единичное бытие предмета. Формальная, движущая, целевая причины определяют общее в предмете. В этом смысле три причины (формальная, движущая, целевая) объединяются в своей противоположности материи и материальной причине («содержимому вещи, из чего она возникает»).
Аристотель развил телеологию – учение о цели. Цель есть наилучшее во всей природе. Главенствующая наука та, «которая познает цель, ради которой надлежит действовать в каждом отдельном случае…». Причиной поступков людей оказываются их цели, целевые приоритеты. Предметом науки должно стать изучение неизменной, но познаваемой сущности мира. Аристотель исходил в рассуждениях из принципа отсутствия пустоты в природе, т. е., он строил континуальную картину мира, принципиально противоположную атомистической, дискретной. Аристотелевский космос иерархически организован, состоит из многих субординированных уровней, слоев. Каждый слой обладает своими специфическими закономерностями, и в каждой точке мира, в каждом направлении пространства действуют свои законы.
Аристотель – основатель логики. Познание считал развивающимся процессом, включающим чувственные и разумные формы.
Деятельность теоретического разума направлена на усвоение высших истин, заключающихся в понятиях и суждениях, к которым можно прийти лишь в индуктивном исследовании. Логика – орудие научного познания. Задача логики – познать истинное соотношение между общим и частным. Способ познания состоит в выведении из общего частного, потому что общее (идея) как истинное бытие, составляет причину явлений и то, из чего и посредством чего может быть понято и объяснено воспринятое явление. Наука должна показать, как из познанного в форме понятия общего вытекает воспринятое частное. Общее же представляет, в то же время, основание, посредством которого и из которого доказывается частное.
Законы формальной (аристотелевской) логики:
1. Закон непротиворечия: противоречащие утверждения не могут быть истинными по отношению к одному и тому же предмету.
2. Закон исключенного третьего: из двух противоположных суждений одно истинное, другое ложно, а третьего не дано. Или в формулировке Аристотеля: «Не может быть ничего промежуточного между двумя членами противоречия, а относительно чего-то одного необходимо что бы то ни было одно либо утверждать, либо отрицать».
3. Закон тождества: в процессе определённого рассуждения всякое понятие и суждение должно быть тождественными самим себе.
Свое теоретическое учение Аристотель применил к материалу, собранному непосредственным многолетним наблюдением в зоологии, физике, обществознании. В его трудах заложены начала почти всех конкретных естественных наук.
В эллинистическо-римский период (конец VI до н. э. – IV в. н. э. – Эпикур, стоики) главными проблемами исследования бы ли проблема морали и свободы человека, достижения счастья.
Учение о морали и счастье
Цель философии – определить путь, ведущий к истине (познаваемый с помощью разума), организовать свою или общественную жизнь в соответствии с истиной.
Дух античной философии оптимистический: гносеологический оптимизм её состоит в признании возможности познания мира с помощью разума, а моральный оптимизм – в признании добродетельности человека и стремления к ней.
Эвдемонизм – гармония между добродетелью и стремлением к счастью (у Сократа, Платона, Аристотеля).
Гедонизм – добродетель и удовольствие совместимы (у Демокрита и Эпикура).
Аскетизм – самоограничение для достижения личностью нравственных качеств (у стоиков и киников).
Для самосознания античной философии характерно отделение своей проблематики от религиозной, и, хотя античные философы часто прибегали к мифопоэтическим образам, это были лишь метафоры.