История Франции т.1
Шрифт:
Пути ее проникновения были многообразны. По-латыни говорили в армии, где служили многие галлы, латинский изучали в школах, латинскими были надписи на монетах, которые имели хождение в Галлии, латынью приходилось пользоваться при общении с властями, купцами. Однако победа латыни объяснялась не только этим. По своему строю и фонетике языки кельтских племен были отчасти родственны латыни [21] . Ее усвоение облегчалось также тем, что она конкурировала не с каким-либо единым кельтским языком, но с множеством племенных диалектов. И, что особенно важно, латынь была языком, на котором не только говорили, но и писали, в то время как кельтская Галлия не имела своей письменности.
21
E. Perroij, R. Doucet, A. Latreille. Histoire de la France. Paris, 1950, p. 12.
В отличие от латыни, распространение которой в общем было прямо пропорционально
Но галльские и римские боги различались не только по именам и тому внешнему облику, в котором они представлялись своим поклонникам. Антропоморфным божествам Рима противостояли анимистские божки галлов, выступавшие то в виде трехликого богатыря с оленьими рогами, то змеи с бараньей головой, то священного быка или даже священного дерева. В Риме этого времени уже существовали общепризнанные боги, которым поклонялись практически все граждане государства. В Галлии общего пантеона не имели иногда даже члены одного и того же племени. Очень большую роль, особенно у менее развитых племен, продолжало играть поклонение богам отдельных общин. Эти боги мыслились в облике родоначальников общины, покровительствовавших только ей и охранявших только ее территорию. Их власть еще далеко не приобрела того могущества, с которым были связаны представления о римских божествах.
Римское завоевание не уничтожило культ галльских богов. Принцип многобожия, признававшийся римлянами, позволил им терпимо отнестись к религиозным верованиям галлов. Сменила веру лишь галльская знать, стремившаяся приобщиться к религии завоевателей. Но сохранившиеся в среде простонародья прежние культы не оставались неизменными. Их преобразование определялось не столько прямым влиянием римской религии, сколько развитием самого галльского общества, на которое римское завоевание в ряде случаев оказало немаловажное воздействие. Там, где галльская община окончательно разложилась, исчезли общинные боги. Их место заняли божества — покровители семьи и дома. Нередко они принимали более или менее стереотипный полуримский облик; их «божественная» природа усиливалась. Там же, где община в той или иной мере сохранялась, продолжали жить и общинные боги [22] .
22
Специальный анализ истории религиозных верований в провинциях Римской империи (в том числе в Галлии) и особенностей распространения культа в среде различных социальных слоев см.: Е. М. Штаерман. Мораль и религия угнетенных классов Римской империи (Италия и западные провинции). М., 1961; см. также: Е. Male. La fin du paganisme en Gaule. Paris, 1950; /. Gaudcmet. L'eglise dans I'empire Romain (IV–V s.). Paris, 1958; J. Moreau. Die Christenverfolgung in tomischen Reich. Berlin, 1961.
Различия в религиозных представлениях разных социальных слоев галло-римского общества сказались на особенностях их отношения к христианству. Впервые оно появляется в городах Южной Галлии во II в. К концу IV в. христианские общины существовали среди горожан уже не только на юге, но и в Центральной и Восточной Галлии. Деревенское население долго оставалось в своей массе чуждым христианскому вероучению. Но землевладельческая знать, следуя примеру императоров, постепенно сменила, начиная с IV в., римские языческие культы на христианство. Особенно это касается южногалльской аристократии. Уже в конце IV в. в Галлии насчитывалось 116 епископств. В руках епископов начали сосредоточиваться значительные имущества, включая земельную собственность. Сами же епископства все в большей мере становились очагами римского влияния как в религиозно-культурной, так и в социально-политической областях.
Подобно религиозным верованиям, галльское изобразительное искусство находилось в весьма сложной связи с римским влиянием. Дошедшее до нас доримское искусство (деревянная скульптура, бронзовые, железные и золотые украшения и статуэтки) отличалось значительным своеобразием. В противовес пластичному, антропоморфному римскому искусству для него была характерна стилизация геометрического или анималистического рисунка, широкое использование линейного и растительного орнамента.
После завоевания галло-римская знать, стараясь копировать обычаи и нравы метрополии, почти повсеместно украшала свои дома произведениями искусства, выполненными по римскому образцу. Далеко не все они привозились из Рима. Многие изготавливались местными мастерами, работавшими под руководством римлян или обучавшимися у них. Римское влияние ясно ощущалось и в архитектуре, и в каменной скульптуре многих городов. Но здесь же встречаются и образчики совершенно иного рода. Особенно ярко видно это на скульптуре надгробий и каменных рельефов, в которых с необычной для римской эпохи силой звучит тема труда. Дровосеки, несущие срубленное дерево, пильщики, превращающие его в доски, плотники и бочары со своими профессиональными инструментами, мясники, разделывающие тушу, крестьяне, работающие у жнейки или возделывающие землю, кузнецы с обязательными щипцами и молотом — обычные фигуры в этой скульптуре. Уважение к трудовой профессии, гордость ею видны в них совершенно ясно, представляя прямую противоположность римскому искусству первых веков н. э., которому было в принципе чуждо воспевание физического труда. Но и там, где галльский мастер берется за изображение более тонких сюжетов — любви, печали, женской красоты, — он часто привносит в свое искусство элементы искренности и выразительности, обычно не свойственные официальной римской скульптуре.
Сохранялось в римской Галлии и совершенно свободное от римского влияния изобразительное искусство. Используя в качестве материала то камень, то глину, то бронзу, то дерево, мастера создавали оригинальные изображения людей, богов, животных, обладающие большой художественной силой. И не случайно многие из таких произведений восхищают современного зрителя своей выразительностью и виртуозностью, сочетающимися с предельной лаконичностью изобразительных средств.
Заимствовав у римлян технику работы по камню и использовав в ряде случаев созданные ими художественные приемы, галло-римское искусство избежало, таким образом, полного подчинения римскому художественному стилю и сумело во многом сохранить свою оригинальность [23] .
23
Характеристику галло-римского искусства см.: Н. P. Eydoux. La France antique. Paris, 1962.
Подытоживая все сказанное, можно попытаться ответить на поставленный выше вопрос — какую роль сыграло римское завоевание в истории Галлии. Это — один из «вечных» вопросов исторической науки. Споры вокруг него начались еще среди современников, одни из которых (подобно галло-римскому поэту V в. Рутилию Нуманцию) прославляли миссию Рима и воспевали его «немеркнувшую» власть [24] ; другие же (как драматург того же V в. — неизвестный автор комедии «Керолус») открыто сравнивали римских властителей с ненасытными гарпиями, оскверняющими все вокруг [25] .
24
J. J. Hall. Histoire de la Gaule Romaine, p. 384.
25
«Le Querolus», texte etabli et traduit par L. Herrmann. Paris, 1937, p. 22, 23.
В новое время дискуссия вокруг этого вопроса разгорелась с особой силой в связи с известной полемикой «германистов» и «романистов» (историографических течений, дающих прямо противоположную оценку роли германских и римских начал в складывании европейского общества). Впервые вспыхнув в XVIII в., эта дискуссия возобновляется всякий раз, когда новые конкретно-исторические данные побуждают к переосмыслению путей генезиса средневекового общества. Не удивительно, что отзвуки этой дискуссии прослеживаются и в западноевропейской историографии XX в. Так, некоторые ее представители считают римское завоевание, разрушившее галльскую цивилизацию, насквозь «пагубным» (К. Жюлиан), а в римской власти видят лишь бессмысленную систему неравенства и угнетения, ведущую к неминуемому краху (А. Мюссе). Другие, наоборот, полагают, что римское завоевание было единственной возможностью преодолеть тупик, в который зашло кельтское общество (Р. Седило), подчеркивают ненасильственный, благотворный характер романизации (Ф. Лот, Г. Юбер), ее важнейшее значение для всего последующего развития.
Научная оценка романизации Галлии не укладывается в рамки подобных упрощенно-прямолинейных суждений. Она может быть дана лишь на основе всестороннего анализа противоречивых последствий римского завоевания. Сложностью такого анализа отчасти и объясняется длительность научных споров по этому вопросу и неизбежность их продолжения в будущем. Но уже и сегодня в трудах советских и зарубежных ученых (Е. М. Штаерман, А. Р. Корсунский, А. Гренье, А. Эмар, Э. Перруа, П. Дюваль, А. Эйду, Г. Фурнье) можно найти немало ценных наблюдений и выводов, позволяющих дать объективную характеристику многих результатов римского завоевания.
Оно привело к гибели и порабощению сотен тысяч галлов, насильственному изъятию (в виде налогов и реквизиций) немалой доли материальных ценностей, прямой конфискации части земель. Усилилась эксплуатация народа. Погибли многие проявления самобытной галльской культуры. В то же время романизация сопровождалась расширением земледельческих площадей, появлением новых сельскохозяйственных культур, ростом ремесла, улучшением путей сообщения, подъемом торговли, интенсификацией экономических связей и т. д. В ходе романизации резко ускорилось общественное развитие, углубилась социальная дифференциация, усложнилась социальная структура, убыстрилось складывание классов. Сколь ни тяжелы были для низов общества субъективные последствия всех этих явлений, нельзя не видеть в них тенденции прогресса, который в ту эпоху не мог осуществляться иным путем.