История Франции. С древнейших времен до Версальского договора
Шрифт:
Истоки феодализма можно обнаружить в древних римском и германском обществах еще в эпоху до великих вторжений. Во времена Карла Великого было уже много признаков «феодального строя». Но настоящий феодальный строй возник при очень неудачливых преемниках этого великого императора, когда правительство слабело. С ужасом наблюдая за тем, как оно теряет силу, люди ощущали острую необходимость в общественном порядке – любом порядке, лишь бы он оберегал их от худших разновидностей безвластия.
Примерно к 900 г. власть королей, которые унаследовали обломки империи франков, свелась почти к нулю. Даже если бы эти короли были мудрыми и сильными монархами, сам дух времени ослаблял бы их власть. Многие причины, действуя в течение долгого времени, разрушали то, что мы можем назвать нормальным политическим обществом, в котором все люди – члены одного большого народа, и заменяли этот порядок другим, новым. Этот новый порядок, то есть феодализм, очень трудно описать в немногих словах. Возможно, правильно будет сказать, что это строй, при
Из всех причин, которые вызывали развитие феодализма, самой широко распространенной была сдача королями и другими крупнейшими землевладельцами своих земель в аренду в обмен на военную службу [13] . Сначала этот «лизинг» (так это назвали бы современные люди) был лишь временным и прекращался, если арендатор не платил должным образом свою ренту (состоявшую из военной службы и финансовой помощи) и всегда прекращался в случае смерти арендодателя (сюзерена) или арендатора (вассала). Но когда власть королей ослабла и к тому же каждый арендатор, долго занимавший свой лен или феод (так называлось феодальное владение), со временем начинал чувствовать, что владеет этой землей по праву, а не пользуется ею с чьего-то разрешения, вассальные отношения становились все более длительными и все больше приближались к постоянным. Теперь король мог забрать лен у вассала только в крайнем случае. Кроме того, король был обязан оставить лен за сыном или сыновьями умершего вассала, а если у покойного не было сыновей, передать лен в держание его дочери или даже наследникам по боковой линии. К 900 г. крупнейшие в королевствах вассалы выполняли только формальные обязательства по отношению к тому, кто числился их повелителем. Не называясь независимыми правителями, они фактически стали независимы, и очень редко их «сюзерен-король» имел власть и силу, чтобы принудить их к чему-то.
13
К праву лично управлять полученной в держание землей обычно добавлялись различные льготы, например исключение лена из королевской юрисдикции и освобождение от налогов, которые взимал король. Таким образом, новый вассал становился верховным судьей на предоставленных ему землях и сам собирал с них собственные налоги.
Однако крупные вассалы, в свою очередь, были вынуждены делить свои владения между более мелкими «князьками». Те могли иметь великое множество зависимых от них мелких дворян, каждый из которых, возможно, имел только укрепленную башню и несколько акров голой земли. Феодальная система опутала своими щупальцами практически все общественное устройство Франции. Епископы и аббаты церкви тоже часто были феодальными землевладельцами и в этом случае имели все политические и военные права, которыми пользовался дворянин-мирянин (кроме права лично сражаться мечом) [14] . Считается, что от пятой части до четверти территории Франции составляли земли, принадлежавшие этим богатым священнослужителям, иногда жившим очень по-мирски.
14
Священнослужителей обвиняли в том, что они, чтобы обойти церковное правило, запрещавшее им пользоваться мечом, часто вооружались тяжелой булавой, удар которой выбивал из врага мозги, не проливая его крови. Кажется, в истории Франции было много таких священнослужителей-воинов.
Вполне естественно, что несчастные низы общества, которые находились в различных видах зависимости в римскую и франкскую эпохи, были включены в феодальную систему как всего лишь крестьяне своих господ (крепостные или чуть выше крепостных), смиренные и необходимые сторонники господствующей знати. Их положение определилось точнее и стало более ясным немного позже.
В основе этого феодального режима не было определенного порядка или системы. Теоретически каждый дворянин [15] был обязан хранить верность своему сюзерену, а тот – своему, и т. д. вверх до короля. На самом же деле в вассальных отношениях царила полная неразбериха. Один ученый в отчаянии справедливо назвал феодализм «организованной анархией». Однако в этой путанице есть несколько разделительных линий, которые облегчают понимание некоторых феодальных учреждений и условностей. Вот несколько полезных пояс нений:
15
То есть каждый человек, который был держателем земли или претендовал на то, чтобы иметь ее в держании как вассал. Другими словами, каждый, кто был стойким воином, не был сыном зависимого крестьянина, не зарабатывал себе на жизнь ремеслом или торговлей и не был служителем церкви.
1. Дворяне-феодалы самого низкого уровня, как правило, назывались просто «сеньор» или «сир» (что значит «господин») и владели маленьким замком. Над ними стояли по порядку (от низшего звания к высшему) бароны, виконты, графы, маркизы и герцоги, а во главе всех стоял король. Великий аббат церкви мог быть равен по рангу виконту, князь-епископ равен графу или стоял даже выше. Однако строго зафиксированных правил не было. Во Франции некоторые графы были совершенно равны по могуществу некоторым герцогам [16] , а другие графы могли по некоторым из своих земель быть вассалами виконта или даже барона. Были и дворяне, которые официально считались еще ниже по званию, но гордо равняли себя со знатнейшими в сословии. Например, владелец большого замка в Пикардии (знаменитые развалины этого замка без всякой причины были уничтожены немцами в 1917 г.) хвастливо заявлял в девизе своей семьи: «Я не король, не принц, не герцог, не граф, я только сир де Куси».
16
Во всяком случае, в более поздние времена братья и младшие сыновья французских королей часто носили титул графа, но, разумеется, занимали при дворе место выше, чем практически все герцоги.
2. В этом пункте мы рассмотрим обычные обязательства дворянина перед его сюзереном. Прежде всего, он был обязан «оказывать почтение» сюзерену, то есть опускаться перед сюзереном на колени в требовавших этого случаях, и дать клятву, что будет исполнять феодальные обязанности, а также не станет причинять сюзерену вреда. Главной из обязанностей, которые полагалось исполнять, была, конечно, обязанность сражаться против врагов сюзерена, давать ему хорошие советы, в особенности помогать ему в присуждении наград и осуществлении правосудия, а в некоторых, достаточно редких случаях (выкуп из плена, приданое для старшей дочери и т. п.) снабжать сюзерена деньгами. За это сюзерен предоставлял вассалу военную защиту против его, вассала, врагов и честное поведение при рассмотрении любого дела в суде, а также должен был позаботиться о том, чтобы детей вассала не лишили обманом отцовского наследства.
3. И наконец, отметим, что, как правило, в феодальную эпоху центром всей жизни и всей деятельности был замок дворянина. В каждом полноценном ленном владении был хотя бы один замок; иногда это была сложно устроенная крепость, иногда всего лишь маленькая башня [17] . Но захват даже самого маленького замка (до изобретения пороха) был медленным и кровопролитным. Даже очень слабый барон за своими прочными стенами мог с несколькими верными слугами, имея хороший запас хлеба и пива, отстоять свои права против своего сюзерена. Эти замки стали начали строить в большом количестве главным образом для того, чтобы остановить норманнов и других налетчиков, но они выросли повсюду и стали центрами политической дезинтеграции. Как правило, обезвредить их было можно только с помощью утомительной блокады, заставив защитников голодать. Их хозяева вели себя как маленькие короли. Они имели право «тюрьмы и виселицы», то есть могли карать своих крестьян смертью; они чеканили собственные деньги и вели кровопролитные войны против соседей из ближайших замков или против князя-аббата соседнего монастыря. Примитивное чувство чести обычно заставляло их исполнять обещания, которые они давали своему сюзерену, в первую очередь находиться в течение оговоренного количества дней на военной службе. Но если сюзерен был мудрым человеком, он не вмешивался ни в то, как его вассалы управляют своими ленами, ни в ссоры между вассалами. Власть же сюзерена над теми, кто зависел от его собственных ленников, была в лучшем случае непрочной. Существовала старинная поговорка: «Вассал моего вассала – не мой вассал». Если низшие дворяне выполняли свои клятвенные обязательства перед своим господином и не втягивали его в войну с его соседями, этого было достаточно. А их господин (если не был королем), в свою очередь, вероятно, не доверял своему сюзерену.
17
Конечно, в ленное владение могли предоставить и доходы, например рыночный сбор, и привилегии, например право охоты в каком-либо лесу. Но, как правило, ленным владением была земля.
Таким образом, средневековое французское общество было устроено так: масса крестьян, не имевших ни политических прав, ни положения в обществе, трудились; высокомерные одетые в доспехи бароны грубо командовали этой лишенной привилегий невооруженной толпой, а ослабший король часто дрожал от страха перед своими «вассалами». Эти феодальные дворяне всерьез боялись только громогласных угроз церкви.
Через двести лет после того, как архиепископ Реймсский (глава духовенства страны) надел корону на голову Гуго Капета, молодое королевство Франция находилось в бедственном положении.
Самому ее существованию часто угрожала опасность. Должно быть, часто корона ее короля казалась людям маскарадной короной из мишуры. Чтобы купить поддержку дворян, согласившихся на его коронацию, Гуго Капет был вынужден уступить им так много земель и власти, что почти разорился. Наверное, нигде «организованная анархия» феодализма не торжествовала так, как во Франции перед наступлением 1000 г. Теоретически Гуго Капет получил ту огромную власть, которую имел Карл Великий, за исключением лишь императорского титула. На самом же деле он лишь получал наибольшие почести среди нескольких сотен баронов, каждый из которых называл его «добрый господин» потому, что желал использовать его как узду для своих недружелюбных соседей, но не потому, что хотел иметь над собой короля, действительно обладающего властью.