История города Москвы

Забелин Иван Егорович

Надо перенестись мыслью за тысячу лет до нашего времени, чтобы понять способы тогдашнего сообщения. Вся Суздальская или по теперешнему имени Московская сторона так прямо и прозывалась Лесною землею, глухим Лесом, в котором одни реки и даже речки только и доставляли возможность пробраться, куда было надобно, не столько в полные весенние воды или летом, но особенно зимою, когда воды ставились и представляли для обитателей лучшую дорогу по льду, чем даже наши шоссейные дороги, когда, несомненно, по тем же причинам, еще по свидетельству Константина Багрянородного, и начиналось из Киева особое торговое движение во всей нашей равнине [8] .

8

См. нашу Историю Русской Жизни, II, гл. VII.

По сухому пути и летом прокладывались дороги, теребились пути, как выражаются летописи, т. е. прорубались леса, по болотам устраивались гати, мостились мосты, но в непроходимых лесах и в летнее время полки рати

заблуждались и, идя друг против друга, расходились в разных направлениях и не могли встретиться. Так именно случилось однажды в начале июня между Москвою и Владимиром во время княжеской усобицы в 1176 г. Князь Михаил Юрьевич с Москвы шел с полком к Владимиру, а Ярополк, его сопротивник, таким же путем ехал на Москву и «Божиим промыслом минустася в лесех», отмечает летописец, сердечно радуясь этому обстоятельству что не случилось кровопролития.

Зато зимою в темном лесу без всяких изготовленных дорог легко и свободно можно было пробираться по ледяному речному руслу, по которому путь проходил, хотя и большими извивами и перевертами, но всегда неотменно приводил к надобной цели. Очень многие и большие войны, особенно с Новгородом, происходили этим зимним путем и вдобавок, если путь лежал вверх рек, почти всегда по последнему зимнему пути, с тем намерением, что с весеннею талою водою можно было на лодках легко спуститься к домам.

Как мы сказали, древнейший и прямой путь от Смоленска или собственно от вершин Днепра к Болгарской ярмарке пролегал сначала долиною Москвы-реки, а потом долиною Клязьмы, которых потоки направлялись почти в прямой линии на восток. Из Смоленска ходили вверх по Днепру до теперешнего селения Волочек, откуда уже шло сухопутье – волоком верст на 60 до верхов Москвы-реки. Так путешествовал Андрей Боголюбский (Сказ о чудесах Владимирской иконы Богоматери). Но более древнейший путь мог проходить из Смоленского Днепра рекою Устромою, переволоком у города Ельни в Угру, потом из Угры вверх рекою Борею, вершина которой очень близко подходит к вершине Москвы-реки, даже соединяется с нею озером и небольшою речкою. Затем дорога шла вниз по Москве-реке, начинающейся вблизи города Гжатска и текущей извилинами, как упомянуто, прямо на восток. Приближаясь к теперешней Москве-городу, река делает очень крутую извилину на север, как бы устремляясь подняться поближе к самому верховью Клязьмы, именно у впадении в Москву-реку реки Восходни, где теперь находятся село Спас и знаменитое Тушино, столица Тушинского вора. Из самой Москвы-города река направляется уже к юго-востоку, все более и более удаляясь от потока Клязьмы. Таким образом, Московская местность, как ближайшая к потоку Клязьмы, являлась неизбежным переволоком к Клязьминской дороге. Этот переволок, с западной стороны от города, в действительности существовал вверх по реке Восходне, несомненно так прозванной по путевому восхождению по ней в долину Клязьмы и притом, как упомянуто, почти к самой вершине этой реки [9] .

9

Н. П. Барсов в своих Очерках Русской Исторической Географии отметил уже вероятность такого сообщения, упомянув, что «в область Клязьмы от Москвы-реки шли пути вероятно по р. Сходне и по Яузе» (с. 30). Вероятность таких сообщений во всех местах, где сближаются реки и речки, особенно в их верховьях, сама собою раскрывается, как скоро будем следить это по гидрографической карте, и надо заметить, что такая предположительная вероятность почти везде оправдывается самым делом, т. е. указаниями памятников на существовавшее сообщение или письменных, а еще более наземных, каковы, например, городища и курганы – явные свидетели древней населенности места.

По всем приметам, в глубокой древности, по крайней мере, в IХ и Х веках, здесь уже завязан был узел торговых и промысловых сношений.

Из подмосковных окрестностей устье и течение Всходни – самая замечательная местность и по историческим (Тушинским) воспоминаниям и главное по красоте местоположения. Вот где в незапамятные времена Москва, как торговый и промысловый узел, намеревалась устроить себе первоначальное свое гнездо. Вот где сношение Балтийского запада и Днепровского юга с Болгарским приволжским востоком и с Ростовским приволжским же севером, на перевале в Клязьму, встречали необходимую остановку, дабы идти дальше, устраивали стан и отдых, а следовательно надобное поселение и сосредоточение промысловых сил и интересов. Свидетелями такого положения здешней местности остаются до сих пор земляные памятники, раскиданные по окрестности вокруг группы курганов и места древних городищ.

Устье Всходни, как упомянуто, впадает в Москву-реку под знаменитым селом Тушиным, где еще существуют валы и разные земляные укрепления Тушинских воров. Но должно полагать, что в древнее время Всходнею прозывалась не самая река, а особая местность, лежащая выше по Москве-реке, перед которою на крутом берегу Москвы-реки и над глубоким оврагом стояла каменная шатровая церковь Андрея Стратилата [10] и где в XVI веке существовали церковь и монастырь Спас Преображения на Всходне, прозываемый также одним именем Всходня. Этот монастырь на Всходне или монастырь Всходня находился более чем на версту от самой реки, теперешней неправильно называемой Сходни.

10

Летом 1890 г. эта церковь совсем разобрана, и материал ее поступил на достройку храма в селе Рожествене на той же Всходне, верстах в 4-х от села Спасского.

В писцовых книгах начала XVII ст. он обозначается монастырь Всходня на р. Москве, что и дает повод предполагать, что такое имя монастыря обозначало особую местность, но не реку, которая в древности, по всей вероятности, прозывалась Горедвою, так как вверху теперешней Всходни в нее впадает река этого имени более значительным потоком, чем верховье самой Всходни [11] .

Всходнею, по-видимому, именовалась местность, составляющая обширный поемный луг Москвы-реки, версты на полторы в квадрате, вверх по течению, с отлогим, постепенно возвышающимся берегом, который под деревнею Пенягиною разделен долом и ближе к стоявшей церкви, под ее горою, прорезан глубоким оврагом и речкою Борышихою. По этому долу, который впадает в целую систему далее идущих долов, возможно было восходить к руслу Всходни, минуя ее устье, отстоящее от Пенягинского дола более чем на три версты, и сокращая путь по извилистому руслу реки еще верст на семь. Здесь-то собственно по всему вероятию и находилась Всходня, то есть место, с которого начинался Всход, Восход по реке Всходне, дабы прямее достигнуть потока Клязьмы. Эти всходные долы, сокращая значительно речной путь, приводили в местность теперешнего села Братцева, откуда уже дорога шла по руслу реки вверх до перевала у села Черкизова на Петербургском шоссе, где вблизи теперь существует полустанок железной дороги Сходня. Около этой Всходни, на высотах берега Москвы-реки и упомянутого ручья Борышихи, расположено несколько групп древних курганов, которых в одном месте, на той же высоте, где стоял монастырь Всходня, в полуверсте против него, насчитывается до 40, что вообще указывает на значительное поселение, когда-то здесь существовавшее, быть может на самом том месте, где впоследствии основался монастырь Спаса. Всходный поемный луг Москвы-реки ограничивается еще выше по ее течению речкою Банею, которая на этом же лугу и впадает в Москву-реку. Здесь также по речке, по ручьям и долам могли существовать особые всходы к руслу Всходни, а потому и здесь встречается немало древних курганов, особенно при впадении в Баню широкого Русинского оврага у старой Волоколамской дороги.

11

Весь округ по течению этой Горедвы, иначе Горетовки, прозывался по имени реки Горетовым Станом, простиравшимся к западу до реки Истры, впадающей в Москву-реку несколько повыше седа Ильинского, вотчины Его Высочества Великого Князя Сергея Александровича. Это имя – Горетов Стан вместе с тем служит обозначением топографических свойств местности, представляющей по течению всей реки Всходни и Горедвы очень гористое положение.

Как бы ни было, но вся эта местность между селами Черневым на реке Бане и Спасским на Всходне, на пространстве пяти верст, в разных углах над речками и долами усеяна группами курганов, свидетельствующих вообще об особенной населенности этого подмосковного угла.

Его Высочество Великий Князь Сергей Александрович в 1890 году изволил производить расследование нескольких курганов вблизи села Чернева, в которых были открыты, кроме обычных, очень примечательные вещи, каковы: серебряный шейный обруч-гривна из пластины, скрепленной обоймицами, указавшими назначение некоторых особых блях, найденных при таких же гривнах в местности села Зенина, лежащего в таком же расстоянии с восточной стороны от Москвы. Затем найден был железный серп, дорогой свидетель земледельческой культуры, объясняющий, что здешнее население не было столь диким, как это представлялось Шлецеру и всем ученым немцам, писавшим о первых временах нашей истории.

Один большой курган, названный в писцовых книгах начала XVII ст. Великою Могилою и стоявший на суходоле по направлению описанного всходного пути, идущего к селу Братцеву, был разрыт в 1879 году. В нем покоился остов, весь обернутый берестою, с горшком в головах, на дне которого вытиснена монограмма, указывающая на хорошую гончарную работу. Окружавшие эту Великую могилу малые курганы доставили при раскопке несколько вещиц из женского убора, весьма обычных во всех подмосковных курганах: бронзовые о семи лепестках серьги, бусы сердоликовые и стеклянные, бронзовые браслеты из проволоки и т. п.

Нельзя сомневаться, что более подробное расследование курганов этой всходной местности укажет и на время, когда они были насыпаны; но и без того можно с достоверностью предполагать, что курганы должны относиться по крайней мере к X или к началу XI столетия.

Кроме курганов, здесь же находим внизу Всходни близ деревни Петровской древнее Городище на ручье Ржавце и речке Городенке, впадающей во Всходню. Затем вверху Всходни, по писцовым книгам, где-то указывается пустошь Вышгород, своим именем удостоверяющая, что существовал и Нижний город (упомянутое выше городище) и что оба города, быть может, служили охраною для всего этого пути или же местами защиты населения от вражеских нашествий.

Значительная населенность этих Исходных к Клязьме мест, какой ни выше, ни ниже по Москве-реке не встречается, может указывать, что торговые и промысловые сношения нашей древности уже намечали здесь место для знатного торгового узла, связывавшего торги Балтийского моря с торгами моря Каспийского и Сурожского (Азовского), и мы не можем отказаться от предположения, что здесь закладывалось основание для древнейшей Москвы-города. Сюда торговые дороги шли не только от Смоленска, но и от Новгорода, через древнейший его Волок Ламский, с Волги по рекам Шоше и Ламе на вершину реки Рузы, впадающей в Москву-реку. Ламский Волок был древнейшею дорогою Новгородцев в московские места и по большей части прозывался одним именем Волок. Для Новгородцев Серегерским путем, т. е. с самого своего верха, река Волга была обычною дорогою к далекому востоку. Но быть может малыми караванами небезопасно было по ней странствовать, поэтому и Новгородцы должны были являться на Москворецкую Всходню, чтобы Клязьмою удобнее и безопаснее добраться до Волги Камских Болгар, захватывая в торговые руки и самую долину Клязьмы. Во всяком случае, здешний путь был короче, чем по руслу Волги, не говоря о том, что Москвою-рекою Новгородцы должны были ходить и к Рязанской Оке, и на Дон.