История группы «Звуки Му»
Шрифт:
Лидером ансамбля, по-видимому, двигал целый ряд мотивов. Во-первых, он хотел освободиться от директорства Матвеева с Липницким и передать бразды правления в руки своей преданной жены Ольги. Во-вторых, он – в чем-то небезосновательно – считал, что клавиши и барабаны в «Звуках Му», может быть, и хорошие, но играют не совсем то, что бы ему хотелось. Про бас и говорить нечего. «Эти люди [4] большене могли, а Петру нужно было больше», – вспоминает Ольга Мамонова.
4
Липницкий, Хотин и Павлов. – Примеч. автора.
Клавиши Петру Николаевичу тогда вообще надоели как инструмент, ему хотелось создать чисто гитарную группу, но – с массой театральных эффектов, экспериментов и т.п. На Мамонова, несомненно, оказал воздействие визуальный ряд The Residents, увиденный им в Линкольн-центре,
Был и еще один момент, возможно, имевший решающее значение. Уже после завершения работы над «опаловским» альбомом Петр Николаевич вынужденно бросил пить, закодировавшись по методу Довженко, – и деструктивная мания художника, перестав сублимироваться в алкоголь, стала искать иной выход. Последствия, естественно, не заставили себя ждать.
Прощание канонического состава «Звуков Му» с родной страной, против ожиданий, оказалось весьма романтичным – действительно напоминающим «уход легенды». Группа отправилась в продолжительное, бессмысленное с коммерческой точки зрения турне по городам Сибири, где ее давно ждали и рисковали не дождаться: Ангарск, Иркутск, Красноярск, Новосибирск, Омск, Челябинск… Везде в той или иной степени наблюдались руины советской власти, что в бытовом плане по сравнению с заграничными впечатлениями выглядело, конечно же, вполне душераздирающе. В некоторых залах отсутствовало сценическое освещение – что приводило к новым авангардным экспериментам. В кинотеатре новосибирского Академгородка почти неизбежному полному свету в зале группа предпочла светящийся экран, где без звука демонстрировался какой-то проходной фильм со Львом Прыгуновым в главной роли – на его фоне извивались силуэты участников ансамбля. В Омске Мамонов от полнейшей безысходности приказал включить запасной фосфоресцирующий свет, опасный для зрения, – и заработал поражение роговицы. После этого он два дня не мог смотреть вообще на любой свет – и мрачно сидел в специально задрапированном гостиничном номере, давая интервью местным журналистам в кромешной темноте. Зато меломаны агонизирующих советских городов получили «Звуки Му» европейского качества: несмотря на все недовольство Мамонова, бесконечные зарубежные гастроли так или иначе отточили мастерство группы до максимума. Даже Липницкий выглядел уже далеко не дилетантом, а весьма своеобразным и очень стильным басистом с парадоксальным творческим лицом (во всех смыслах слова).
Традиционно сильным оставался и визуальный ряд. Верный себе даже на последнем дыхании ансамбль для каждого нового концерта придумывал какую-нибудь новую сценическую фишку. На одном выступлении Мамонов появлялся чрезмерно толстым и затем последовательно снимал с себя 10 разноцветных сорочек, на другом – заставлял Липницкого танцевать буги-вуги… В Иркутске группа имитировала квартирник – все мирно сидели на сцене за столом, уставленным всевозможными фруктами: гранаты, грейпфруты… В финале этого убаюкивающего действа Петр Николаевич вдруг взорвался, опрокинул стол и стал метаться, как бешеный слон, посреди разлетающихся плодов и осколков блюда. Рычал, топтал ногами виноград… Зрители расходились в глубоком шоке.
По окончании тура, 28 ноября 1989 года, «Звуки Му» отыграли свой официальный прощальный концерт – на фестивале рок-лаборатории в ДК имени Горбунова. Павлов играл на трубе, за барабаны посадили Саркисова, участвовали также Жуков, Фагот, Троицкий, Рыженко… Звук получился интереснейший, бывшие члены ансамбля отвязывались на всю катушку, но в сценической подаче лидеров группы ощущалось чудовищное внутреннее напряжение. Культовая рок-группа сердца России распадалась с невероятным драматизмом.
«„Звуки Му“ кончились как идея,– пояснял Петр Николаевич. – Японцы говорят: „Получил в чем-то успех – брось это и начинай все с нуля“. Я не проповедую это, но нельзя же делать как Шевчук: нашел что-то одно и роет… Я никогда не хотел быть суперзвездой. Я хотел хорошо делать свое узкое дело. И если мы сначала были ансамблем такого „узкого“ плана, то дальше все изменилось. И вот я снова хочу уйти к началу, в то, что я знаю хорошо, то есть в психологическую сферу жизни, где я ориентируюсь как рыба в воде. Одно время у меня было стремление научиться хорошо играть, но я быстро понял, что это не мое. Я никогда не достигну уровня супермастеров… Наш контракт с Брайаном Ино дает большие возможности для наших [5] творческих поисков. Его в первую очередь заинтересует это наше решение. То, что он сделал,– сборник, он не хотел бы повторять…»
5
Мамонов здесь имеет в виду себя с братом. – Примеч. автора.
Увы, Мамонов
XIII. ВТОРОЕ АМЕРИКАНСКОЕ ТУРНЕ
Обстоятельные партнеры Ино из «Warner Brothers» задолго до его запоздалого прозрения успели зарядить предусмотренный священным контрактом новый гастрольный тур «Звуков Му» по США в поддержку второго – уже отмененного – альбома их якобы подопечной группы. Сами «Warner Brothers», узнав про проблемы со сменой названия проекта, пришли в бешенство и тут же вышли из игры, но уничтоженный ансамбль за океаном, тем не менее, ждали. Сложилась парадоксальная ситуация: «Мамонов и Алексей» могли поехать в Америку только в рамках проекта «Звуки Му» (и, соответственно, вместе с ними), а сами «Звуки Му» имели шанс там оказаться лишь при согласии Мамонова не послать всех на фиг – то есть на пару с похоронившим их проектом «Мамонов и Алексей». Лететь через Атлантику пришлось обеим, вынужденно сложно относящимся друг к другу, мамоновским инкарнациям. Причем одна из них, по сути, уже не существовала, а вторая находилась в стадии становления. Тур организовала симпатизирующая как «Oпалу», так и «Звукам» очень серьезная американка Линда Гринберг, а с российской стороны все административные вопросы стала решать жена Петра Николаевича Ольга, из которой он восемью годами ранее безуспешно пытался сделать бас-гитаристку ансамбля. Осмысление произошедшего к ней пришло несколько позже.
«В конце 1992 года Брайан и его жена Энтия пригласили нас с Петром на рождественский ужин,– вспоминает Ольга Мамонова. – Праздник был отмечен в Лондоне, а потом Брайан и Энтия забрали нас к себе в Вудбридж. Там Брайан поделился своими впечатлениями от шоу „Мамонов и Алексей“ – они были самыми положительными. Он просто восхищался каждой минутой происходившего на сцене. В тот же вечер, сидя у камина, Энтия тихо спросила меня: „Зачем вы сменили имя? Какая нам, в сущности, разница, кто играет с Петром, я их даже не помню… Помню, пожалуй, только Сашу: у него очень интересный вид: лысая голова, большая черная борода… Его интересно разглядывать. Но он и играть-то не умел! Пусть бы лучше оставалось название „Звуки Му“, а пластинка называлась: „Звуки Му“ – „Мамонов и Алексей“. – „Да какая разница, как называться?“ – сказала я. Энтия тогда очень удивилась: „Вы потеряли очень большие возможности в Америке со сменой названия. Американцы в название вкладывали деньги“. Только тогда я поняла, что произошло. Как же они могли это сделать? Они же не злые люди. Ведь наверняка Саша Липницкий, как человек коммерческий, все понимал. <…> Петр ничего не сказал. Но я видела, что ему было очень жаль! Это было его родное имя, это была его кровь. Ему было очень больно».
В проекте «Мамонов и Алексей», про который русские злопыхатели говорили, что только дурак мог не назвать такой состав «Петр и Алексей», братья-зачинатели «Звуков Му» выходили на сцену играть живьем под минусовку записанной ими же ритм-секции. Основной акцент шоу делался на визуальном решении, для чего должны были использоваться всевозможные сложные приспособления концертных площадок, позволяющие осуществлять трюки на уровне цирковой эксцентрики. Мамонов, подобно ведьме из гоголевского «Вия», совершал полеты, правда, не в гробу, а в специально подготовленном кресле, да и Лёлик часть программы должен был отыграть сидя в специальной раме, пришпиленной к потолку и раскачивавшейся примерно в полутора метрах от пола… Так или иначе, технические возможности концертных площадок не поспевали за буйством сценической мысли Петра Николаевича. Американское турне показало, что замысел был слишком радикален не только для России: даже во многих городах США реализовать его оказалось чисто технически невозможно. В таких случаях приходилось ограничивать концерт лишь традиционным отделением «Звуков Му». Зато там, где концертные залы Нового Света оказывались на высоте (как, например, в Лос-Анджелесе), «Мамонов и Алексей», выступавшие, как правило, вторым отделением после «Звуков Му», выглядели на их фоне весьма модно и элитарно.