История Христианской Церкви. Том I. Апостольское христианство (1–100 г. по Р.Х.)
Шрифт:
Жизнь Матфея
Матфей, [902] ранее носивший имя Левий, один из двенадцати апостолов, прежде был мытарем, или сборщиком налогов [903] в Капернауме, а значит, хорошо знал греческий и еврейский языки, на которых говорили в Галилее, и умел вести записи. Эта профессия дала ему необходимые навыки, чтобы написать тематическое по своей структуре евангелие на двух языках. Во всех трех синоптических списках апостолов его имя стоит рядом с именем Фомы и образует вместе с последним четвертую пару; только у Марка и Луки его имя стоит перед, а в его собственном евангелии — после имени Фомы (вероятно, из скромности). [904] Отсюда многие делают вывод, что Матфей был братом–близнецом Фомы (которого называли «близнецом») или его сотрудником. Фома был честным и искренним скептиком, склонным к пессимизму, но в конце концов он тоже уверовал, увидев воскресшего Господа; Матфей был непоколебим и тверд в вере.
902
, Мф. 9:9 (Маффей,согласно чтению , В*, D, принятому Лахманом, Тишендорфом, Трегеллесом, Уэсткоттом и Хортом), или (как это имя пишется в text, rec),так
903
Потому он и называет себя , Мф. 10:3. Матфей упоминает о своем прежнем роде занятий, чтобы подчеркнуть силу божественной благодати, которой он был обращен.
904
Мф. 10:3, ср. Мк. 3:18; Лк. 6:15. Однако в списке из Деян. 1:13 он упомянут в паре с Варфоломеем, а Фома — с Филиппом.
У нас нет точных сведений об апостольских трудах Матфея. Полем его миссионерской деятельности считают разные территории: Палестину, Эфиопию, Македонию, долину реки Евфрат, Персию и Мидию. Согласно древнейшим преданиям, он умер своей смертью, но в более поздних историях он изображен мучеником. [905]
Первое евангелие — это бессмертный труд Матфея, более чем достойный долгой жизни и даже многих жизней. Мытарь Матфей хронологически стоит первым в ряду евангелистов, подобно тому как Мария Магдалина, из которой Христос изгнал многих бесов, первой провозгласила радостную весть о Его воскресении. Это не значит, что Евангелие от Матфея лучшее или самое важное — лучшее всегда идет в конце — но оно предшествует остальным евангелиям так же, как основание предшествует надстройке. [906]
905
Климент Александрийский изображает Матфея суровым евреем–христианином, не употреблявшим в пищу мяса. Получается, что Матфей был одним из тех слабых братьев, к которым Павел (Рим. 14) относился со снисхождением. Однако в первом евангелии нет ничего, что подтверждало бы истинность этого предания.
906
На приоритете и относительном превосходстве Матфея настаивают не только Августин и церковное предание, но и умеренно–либеральные критики от Грисбаха до Блика и даже радикальные критики тюбингенской школы (Баур, Штраус, Швеглер, Целлер, Гильгенфельд, Дэвидсон) и в особенности Кейм.
В своем письменном евангелии Матфей продолжает выполнять великое поручение: приводить все народы в школу Христа (Мф. 28:19).
Скудные сведения о личности и жизни Матфея в сочетании с его евангелием позволяют сделать следующие предположения:
1. Матфей был евреем от евреев, но сравнительно свободомыслящим — будучи мытарем, он часто общался с торговцами из Дамаска. Его профессия считалась постыдной в глазах иудеев и едва ли имела что–то общее с мессианскими чаяниями еврейского народа; но Капернаум находился в подчинении четвертовластника Ирода Антипы и династии Иродов, которая, при всей своей лояльности к языческому Риму, все же имела определенное отношение к еврейскому народу.
2. Матфей был довольно состоятельным человеком и занимал достойное положение в обществе. Он имел доходную должность, собственный дом и дал прощальный обед для «множества» своих бывших коллег, на котором возлежал Иисус. [907] Этот обед одновременно был для Матфея прощанием с миром, с его удовольствиями и почестями. «Можно себе представить, каким радостным был этот пир для Матфея, который внимал словам и деяниям Иисуса и откладывал у себя в памяти все увиденное и услышанное, чтобы по вдохновению свыше и благодаря своим канцелярским навыкам записать все это для назидания церкви на все грядущие века» [908] . Именно тогда Иисус произнес слова, наиболее подходящие к Матфею и особенно обидные для сидевших за столом фарисеев: «Я пришел призвать не праведников, но грешников». Примечательно, что первой цитатой из Евангелия от Матфея в послеапостольские времена был именно этот стих (см. ниже).
907
Так в Лк. 5:29. В Мк. 2:15 («возлежали с Ним и ученики Его и многиемытари и грешники») и Мф. 9:10 («многиемытари и грешники») сказано то же самое, но Матфей скромно умалчивает о своем отношении к этому пиршеству. Некоторые толкователи считают, что «дом», в котором был устроен пир, принадлежал Иисусу, но у Иисуса не было своего дома, и Он не устраивал званых обедов. Лука прямо говорит, что это был дом Левия.
908
Carr, Com., р. 6.
3. Матфей был решительным человеком, способным на большие жертвы ради своих убеждений. Когда Иисус призвал его, сидевшего по–восточному за столиком с деньгами, последовать за Ним, Матфей, «оставив все, встал и последовал» за Тем, в Ком он сразу же признал истинного царя Израиля. [909] Невозможно принести большую жертву, чем оставить «все», как бы много или мало это ни было; и никто не в силах сделать лучший выбор, чем «последовать за Христом».
909
Лк. 5:28; Мк. 2:14; Мф. 9:9.
Особенности и цель евангелия
Первое евангелие несет на себе отпечаток нетронутой древности. Город Иерусалим, храм, священство и жертвоприношения, вся религиозная и политическая жизнь иудаизма, похоже, еще остаются в неприкосновенности, но их близкая гибель уже чувствуется. Только в этом [910] евангелии есть слова Христа о том, что Он пришел не нарушить, но исполнить закон и пророков и что Он был послан только к погибшим овцам дома Израилева. [911] Поэтому лучшие критики считают,
910
Мф. 5:35 (Иерусалим — «город великого Царя»); Мф. 23:2 («на Моисеевом седалище сели»); Мф. 23:16 («поклянется храмом»); Мф. 16:28; 24:15 («на святом месте»; «читающий да разумеет») и Мф. 24.
911
Мф. 5:17; 15:24; ср. Мф. 10:6.
912
Хуг, Блик, Ольсгаузен, Эбрард, Майер, Кейм, Ланге и большинство толкователей называют дату между 60 и 69 г., другие — между 37 и 45 г. (но столь ранняя дата противоречит отрывку Мф. 27:8 — 28:15). Теория Баура, согласно которой Ев. от Матфея было написано во время второго разрушения Иерусалима при Адриане, в 130 — 134 г., уже отвергнута. Даже Фолькмар называет более раннюю дату (105 — 115 г.); Гильгенфельд (Einleitung in das N.Т., p. 497) считает, что оно было написано сразу после разрушения Иерусалима; Кейм указывает на 66 г. по P. X. Д–р Сэмюэл Дэвидсон во 2–м издании своего «Введения в Новый Завет» (Samuel Davidson, Introd. to the N.Т., London, 1882, vol. I, pp. 413–416) соглашается с Фолькмаром и датирует современный греческий текст Матфея 105 г., но высказывает предположение о существовании арамейского оригинала и греческих переводов этого евангелия, написанных до разрушения Иерусалима. Он полагает, что «эсхатологические высказывания, которые соединяют падение Иерусалима, разрушение храма и конец света, были фальсифицированы историей» (?) и что Иисус, соответственно, не произносил эти слова так, как они зафиксированы у Матфея, — последующие писатели переписали и изменили их, привнеся в них иудейские идеи и выражения (I, 403).
Очевидно, Евангелие от Матфея было написано для того, чтобы доказать иудеям и евреям–христианам, что Иисус из Назарета есть обетованный Мессия, последний и величайший Пророк, Священник и Царь Израиля. Автор рассчитывает на то, что его читатели знакомы с иудейскими обычаями и географией Палестины (которые в других евангелиях сопровождаются пояснениями). [913] Это евангелие является связующим звеном между Ветхим и Новым Заветами. По меткому выражению Годе, [914] оно представляет собой «ультиматумИеговы Своему древнему народу: уверуй или приготовься к погибели! Признайте Иисуса Мессией или встречайте Его как своего Судью!» Соответственно, Матфей часто указывает на исполнение мессианских пророчеств в евангельской истории с помощью характерной фразы «да сбудется» или «тогда сбылось». [915]
913
См. Мф. 15:2 и Мк. 7:3–4. Перевод восклицания на кресте (Мф. 27:46) предназначен для греческих иудеев.
914
Godet, Studies on the New Testament,p. 23.
915
(или ) , или . Эта формула встречается двенадцать раз у Матфея (Мф. 1:22; 2:15,17,23; 4:14; 8:17; 12:17; 13:35; 21:4; 26:56; 27:9,35), шесть раз у Иоанна, но ни разу у Луки и Марка; стих Мк. 15:28 ( , . . .) в text. rec.сомнителен и, по всей видимости, является заимствованием из Лк. 22:37.
В согласии с этим замыслом, Матфей начинает свое повествование с родословия Иисуса, показывая, что Он был сыном и наследником Давида и Авраама — царя и родоначальника еврейского народа, которому были даны обетования. Волхвы с Востока проделали долгий путь, чтобы поклониться новорожденному иудейскому Царю. В сердце Ирода зарождаются мрачные подозрения и зависть — предвестники будущих гонений на Мессию. Бегство в Египет и возвращение из этой страны спасения и рабства становятся исполнением символической истории Израиля. Иоанн Креститель завершает служение пророков, приготовивших путь для Христа. После испытания и мессианской инаугурации Иисус начинает Свое публичное служение с Нагорной проповеди, которая повторяет закон, данный на горе Синай, и содержит основополагающий закон Царства Христова. Лейтмотив этой проповеди и всего евангелия заключается в том, что Христос пришел исполнить закон и пророков, — это указывает на гармонию двух религий и исключительное превосходство христианства. Христос пришел в этот мир, чтобы заложить основание Небесного Царства, в котором Его служение приобретает организованную институциональную форму. Матфей использует эту фразу не менее тридцати двух раз, тогда как другие евангелисты и Павел говорят о Царстве Божием . Ни один другой евангелист не развил в столь полном виде идею о том, что Христос и Его Царство являются ответом на все чаяния и надежды Израиля, и не передал с такой яркостью все величие и всю торжественность этого переломного момента в истории избранного народа.
Хотя Матфей и пишет свое евангелие с точки зрения христианина–еврея, он не руководствуется учением иудействующих и ничего не сокращает. Он использует наибольшее количество пророчеств. Его евангелие — самое националистическое, но одновременно и самое межнациональное из всех. Оно больше других обращено в прошлое, но одновременно устремлено в будущее. У самой колыбели Младенца Иисуса Матфей изображает склонившихся волхвов с далекого Востока — первых из множества верующих язычников, которые «придут с востока и запада и возлягут с Авраамом, Исааком и Иаковом в Царстве Небесном», в то время как «сыны царства извержены будут во тьму внешнюю». Язычник сотник и женщина–хананеянка проявляют веру, подобия которой Иисус не нашел в Израиле. Мессия отвергнут и гоним Своим собственным народом в Галилее и Иудее. Иисус упрекает города Хоразин, Вифсаиду и Капернаум, в которых Он совершил великие чудеса, за то, что они не покаялись; Он оплакивает Иерусалим, потому что этот город не хочет прийти к Нему; Он предвещает горе иудейским священникам и произносит ужасные пророчества о гибели теократического государства. Обо всем этом Матфей пишет подробнее, чем другие евангелисты, и самым уместным и торжественным образом завершает свое повествование заповедью нести Благую Весть всем народам и обещанием того, что Христос будет со Своим народом всегда, до скончания века. [916]
916
См. Мф. 2:1–12; 8:11–12; 11:21; 12:41; 15:21–28; 23; 24; 28:19–20.
Тематическое построение евангелия
События излагаются ясно и по порядку. Изложение носит, скорее, тематический, нежели хронологический характер. Матфей намного превосходит Марка и Луку полнотой воспроизведения слов Христа, но пробелы в его описании событий приходится восполнять за счет других евангелий. Матфей группирует друг с другом сходные слова и деяния Христа, уделяя особое внимание Его поучениям; следовательно, Папий был прав, когда назвал это евангелие сборником высказываний Господа. Это евангелие носит ярко выраженный дидактический характер.