История Христианской Церкви. Том I. Апостольское христианство (1–100 г. по Р.Х.)

Шафф Филип

Серьезность этих проблем осознают даже самые искусные сторонники гипотезы заимствования. Поэтому они говорят об одном или нескольких доканонических евангелиях, существование которых якобы объясняет поразительные различия и признаки независимости — будь то пропуски, дополнения или изменения в структуре. Однако эти доканонические евангелия, за исключением утраченного Евангелия от Матфея на еврейском языке, — такой же вымысел, как и сиро–халдейское UrevangeliumЭйхгорна. Их можно сравнить с эпициклами, которые древние астрономы выдумали для того, чтобы поддержать разваливающуюся гипотезу о циклах.

Что касается Луки, он, как мы уже убедились, в наибольшей степени отклоняется от тройной традиции, хотя принято считать, что он писал последним, и ныне уже почти все согласны с тем, что он непользовался каноническимтекстом Евангелия от Матфея. [889] Гипотеза о том, что он пользовался еврейским текстом Матфея, греческим текстом Марка или, по крайней мере, утраченным текстом протоевангелия от Марка, вызывает много споров и, по меньшей мере, очень сомнительна. [890] Лука следует собственному плану; он пропускает целую цепь событий, о которых говорится в Мк. 6:45 — 8:26, в тех отрывках, которые есть в обоих евангелиях, Лука опускает красочные мазки Марка и заменяет их другими, не менее красочными; зная греческий язык лучше, чем Марк, он, тем не менее, употребляет больше гебраизмов, потому что черпает свои сведения преимущественно из еврейских источников. Что касается Евангелия от Матфея, оно производит впечатление подлинного древнего текста, и многие талантливые авторы, от Августина до Грисбаха и Кейма, настаивали на его оригинальности и законченности. Что же до Марка, то пресловутые «сокращения» не имеют ничего общего с литературным заимствованием, но являются особенностью его лаконичного стиля и изобилуют

оригинальными и яркими подробностями, свидетельствующими о самобытности его евангелия. С другой стороны, некоторые события Марк описывает более полно и подробно, чем Матфей или Лука. [891] Его независимость от других евангелистов была успешно подтверждена самыми усердными и тщательными исследованиями и сопоставлениями. [892] На этом основании многие считают Марка протоевангелистом, сочинением которого пользовались Матфей и Лука, но расходятся во мнениях о том, было ли это сочинение каноническим евангелием или протоевангелием от Марка. [893] В любом случае, Матфей и Лука оказываются виновными в плагиате. Что мы сказали бы о современном историке, который позаимствовал треть или половину содержания своей книги у другого историка, ни единым словом не упомянув об этом — ни прямо, ни косвенно? Давайте не будем сомневаться хотя бы в примитивной честности евангелистов, поскольку это качество лежит в основе всякой нравственности.

889

Так полагают Вайсе, Эвальд, Реусс, Ритчль, Тирш, Плитт, Майер, Хольцман, Вейцсакер, Мэнгольд, Годе, Вайсе. См. толкование Майера на евангелия Матфея (с. 34, 6–е изд.) и Луки (с. 238, 6–е изд., 1878). На обратном настаивают только сторонники «гипотезы о тенденциях» из Тюбингена — по сути, они вынуждены так поступать, чтобы обосновать свою позднюю датировку Евангелия от Луки. Но когда бы, по их мнению, ни писал Лука, во втором веке или в самом конце первого, он не мог не быть знаком с Евангелием от Матфея. Однако независимость Луки сама по себе подтверждает раннюю датировку его евангелия.

890

В пользу того, что Лука пользовался Евангелием от Марка, высказываются Реусс, Вайсе и большинство сторонников Urmarkushypothese.Против выступают Вейцсакер, Годе и все те, кто (вместе с Грисбахом) считает, что Марк вкратце пересказал содержание евангелий Матфея и Луки. Фаррар в своем толковании Евангелия от Луки (с. 9) также решительно утверждает, что Лука не пользовался текстами Матфея и Марка: «Можно с уверенностью сказать, — пишет он, — что к числу этих "попыток" Лука неотносил евангелия Матфея и Марка. Вывод о том, что он либо не знал о существовании этих евангелий, либо не держал их в руках, неизбежно напрашивается сам собой, если мы поставим в один ряд любые события, о которых говорится во всех трех текстах, и отметим мелкие и необъяснимые различия, которые постоянно встречаются в них, несмотря на общее сходство».

891

Сравните его рассказ об исцелении расслабленного (Мк. 2:3–12) с Мф. 9:2–8; рассказ об убийстве Иоанна Крестителя (Мк. 6:14–29) — с Мф. 14:1–13 и Лк. 9:7–9; рассказ об исцелении бесноватого мальчика (Мк. 9:14–29) — с Мф. 17:14–21 и Лк. 9:37–43; а также повествования об отречении Петра.

892

Я имею в виду прежде всего труды Вильке (Wilke, Der Urevangelist,1838), Хольцмана (Holtzmann, Die Synopt. Evang.,1863) и Вайсса (Weiss, Das Marcusevangelium und seine synoptischen Parallelen,1872; ср. его же Matth"ausevangelium,1876). Вайсе заслуживает тем большего внимания, что он упорно отстаивает подлинность Евангелия от Иоанна. См. примечания ниже. Д–р Фишер полагает, что «независимость Марка от других евангелий — один из самых надежных и важных фактов, установленных в результате недавних критических исследований» (Fisher, The Beginnings of Christianity,p. 275). Д–р Дэвидсон в «переработанном и улучшенном» издании своего «Введения» (Davidson, Introduction,vol. I, pp. 551–563) по–прежнему придерживается давних тюбингенских убеждений о зависимости Марка от Матфея и Луки и игнорирует работы Вильке, Хольцмана, Вайсса, Ренана, равно как и статью своего соотечественника Эбботта в «Британской энциклопедии».

893

Хольцман, Мэнгольд, Э. А. Эбботт и другие указывают на существование вымышленного Urmarkus;Эвальд, Майер и Вайсе считают основой трудов Матфея и Луки наше каноническоеЕвангелие от Марка — но с той важной поправкой, что сам Марк использовал не только устное предание Петра, но и утраченное Евангелие от Матфея на еврейском языке (или, скорее, греческий перевод последнего), которое было не просто собранием высказываний , но включало в себя и краткие повествования. Однако если Марк пользовался обширным собранием проповедей нашего Господа, тем труднее объяснить скудость подобного материала в его евангелии.

Учение апостолов — главный источник сведений для всех евангелистов

Единственный достоверный ключ к решению этой проблемы мы находим в предисловии к Евангелию от Луки. Лука упоминает о двух источниках, из которых он (но не обязательно два других евангелиста–синоптика) черпал сведения для своего евангелия: устное предание, или рассказы первых «очевидцев и служителей Слова», и некоторое число письменных «повествований», составленных «многими», — но которые, очевидно, были неполны и фрагментарны, что и побудило Луку написать, по тщательном исследовании, систематическую историю «совершенно известных между нами событий». Помимо этого важного намека, мы можем опереться на известные слова Палия о Евангелии от Матфея на еврейском языке и о греческом тексте Марка, которого Палий называет переводчиком Петра.

Главным и основным источником, откуда синоптики брали материал для своих евангелий, несомненно, было живое предание или учение апостолов, о котором Лука упоминает в первую очередь. Это учение представляло собой правдивый рассказ честных и сведущих очевидцев о словах и деяниях Христа. [894] Христос послал Своих учеников проповедовать, а не записывать Евангелие, хотя писать им, конечно, не было запрещено и они вынуждены были это делать ради сохранения чистотыЕвангелия. Изначально у них были только слушатели, тогда как у закона и пророков — читатели. [895]

894

Лк. 1:2: (посредством живого слова) ' (то есть от начала публичного служения Христа; ср. Деян. 1:21–22; Ин. 15:27) (те же люди).

895

О слушателях и слышании Евангелия говорится во многих отрывках — например, Мф. 13:14; Лк. 7:1; Ин. 12:38; Деян. 17:20; Рим. 2:13; 1 Фес. 2:13; Иак. 1:22–23,25. Чтение ассоциируется по большей части с Ветхим Заветом (Мф. 12:3,5; 21:16,42; 24:15; Мк. 2:25; 12:10,26; 13:14; Лк. 4:16; 6:3; 10:26; Деян. 8:28,30,32; 13:27; 15:21 и т.д.), с посланиями Павла (Еф. 3:4; Кол. 4:16; 1 Фес. 5:27) и Книгой Откровение (Отк. 1:3; 5:4).

У евреев и арабов память была особым образом натренирована, чтобы точно воспроизводить и сохранять священные слова и события. [896] Мишна не записывалась на протяжении двух или трех сотен лет. На Востоке все более постоянно и неизменно, чем на Западе, и путешественник словно по волшебству переносится в мир, где царят традиции и обычаи, а также атмосфера времен апостолов и патриархов. Память крепче всего там, где она более всего полагается на себя и менее всего — на книги. [897]

896

Раввинским правилом было: «Verba proeceptoris sine ulla immutatione, ut prolata ab illo fuerunt, erant recitanda, ne diversa Uli affingeretur sententia»(цит. по Shabbyf. 15, 1).

897

Ренан пишет: «La tradition vivante( , Папий) 'etait le grand r'eservoir o`u tous puisaient… Le m^eme ph'enom`ene se retrouve, du reste, dans presque toutes les litt'eratures sacr'ees. Les V'edas ont travers'e des si`ecles sans ^etre 'ecrits; un homme qui se respectait devait les savoir par coeur. Celui qui avait besoin d'un manuscrit pour r'eciter ces hymnes antiques faisait un aveu d'ignorance; aussi les copies n'en ont–elles jamais 'et'e estim'ees. Citer de m'emoire la Bible, le Coran, est encore de nos jours un point d'honneur pour les Orientaux»(Renan, Les 'Evangiles,p. 96) {«Живое предание было великим вместилищем, в котором тонуло все… То же самое явление, кроме того, мы наблюдаем почти во всех священных книгах. Веды прожили века, не будучи записанными; человек, соблюдавший их, должен был знать их наизусть. Тот, кто нуждался в рукописи для произнесения этих древних гимнов, признавался в своем невежестве,

поэтому копии не пользовались большим уважением. Цитировать по памяти Библию или Коран и в наше время считается почетным среди народов Востока»}. Ренан полагает, что в большинстве случаев новозаветные авторы цитируют Ветхий Завет по памяти. Мои собственные наблюдения, а также наблюдения моих друзей, живущих на Востоке, подтверждают единообразие устного предания и замечательную крепость памяти у арабов.

Предание или учение апостолов носило главным образом исторический характер — это был рассказ о полном чудес общественном служении Иисуса из Назарета, — и его стержнем были кульминационные факты распятия и воскресения. Это явствует из тех образчиков проповедей, которые мы находим в Книге Деяний. Изо дня в день и из субботы в субботу эту историю пересказывали во всеуслышание и между собой. Апостолы и первые евангелисты тщательно и благоговейно сохраняли то, что видели и слышали от своего божественного Учителя, а их ученики в точности передавали их свидетельство дальше. «Они постоянно пребывали в учении Апостолов» (Деян. 2:42). Благоговение не позволило бы им отклониться от истины. И все–таки ни один человек — даже Петр или Иоанн — не мог бы вместить в себя всю полноту Христову. Один вспоминал ту, второй — другую часть евангельской истории; один лучше помнил слова, другой — факты. Эти различия возникали естественным образом благодаря индивидуальным способностям и воспоминаниям того или иного человека, а общее предание приспосабливалось, но без каких–либо существенных изменений, к нуждам той или иной категории слушателей — сначала евреев в Палестине, а затем греческих евреев, прозелитов и язычников.

Евангелия — не более чем всесторонние обобщения проповеди и учения апостолов. Марк излагает это учение в самой простой и краткой форме. Его евангелие более других соответствует проповеди Петра, насколько мы можем судить о ней из Книги Деяний; оно является самым древним по сути, но не обязательно по времени составления. Евангелия от Матфея и Луки содержат то же самое предание в расширенном и более разработанном виде. Матфей следует еврейской или еврейско–христианской, Лука — эллинистической или Павловой традиции, используя соответствующие подробности. Марк дает красочное описание основных событий общественной жизни Христа «начиная от крещения Иоаннова до того дня, в который Он вознесся» (Деян. 1:22), — в том виде, в каком оно обычно звучало во время первого выступления перед какой–нибудь аудиторией. Матфей и Лука добавляют рассказ о младенчестве Христа, а также многочисленные высказывания, события и подробности, о которых обычно говорилось во время более полного обучения.

Письменные документы

Вполне естественно, что на протяжении тридцати лет, отделявших канонические евангелия от описываемых в них событий, отдельные части предания переносились на бумагу. Один проповедник составил для себя описание основных событий, другой записал текст Нагорной проповеди, третий — притчи, четвертый — историю распятия и воскресения, пятый записал со слов Марии рассказ о младенчестве Спасителя и Его родословие. Кто–то из первых слушателей, возможно, по горячим следам записал какие–то слова и факты. Апостолы были необразованными, но не безграмотными людьми — они умели читать и писать и получили достаточное образование для того, чтобы составить простой текст. Этих ранних памятных записей было много, но все они были утрачены. Они не предназначались для распространения, а если и сделались достоянием гласности, то затем уступили место каноническим евангелиям. Этот факт служит основанием для многочисленных домыслов и гипотез. [898] «Многие, —пишет Лука, — начали составлять повествования о совершенно известных между нами событиях». [899] Он имел в виду не апокрифические евангелия, которые еще не были написаны, и не канонические евангелия от Матфея и от Марка, которые сэкономили бы ему множество усилий и которые он не осмелился бы заменить своим собственным улучшенным текстом, ни словом о них не упомянув, но ныне утраченные доканонические записи, составленные «очевидцами и служителями Слова», однако настолько фрагментарные и неполные, что его собственная попытка написать более удовлетворительную и связную историю была вполне оправдана. У Луки была прекрасная возможность собирать такие документы в Палестине, Антиохии, Греции и Риме. Матфей, являвшийся очевидцем этих событий, и Марк, бывший спутником Петра, не столь сильно нуждались в первичных документах и могли полагаться в основном на свою собственную память и на живую традицию в ее первозданной свежести. Возможно, они делали какие–то наброски и памятные записи задолго до того, как завершили работу над своими евангелиями, ибо столь важные сочинения невозможно подготовить без долгой, непрерывной и прилежной работы. Лучшие книги растут постепенно и неслышно — как деревья.

898

Эйхгорн, Марш, Шлейермахер, Эвальд, Фолькмар, Виттихен и Ренан проявили в своих гипотезах недюжинную изобретательность и собрали большое количество docta ignorantia.

899

Лк. 1:1: (что указывает на трудность предприятия и, вероятно, на недостаточное качество исполнения) .

Заключение

Таким образом, мы приходим к выводу, что синоптики работали над своими евангелиями независимо друг от друга, в одно и то же время (скажем, с 60 по 69 г. по Р.Х.), в разных местах, главным образом на основании живого учения Христа и свидетельств первых учеников и отчасти на основании ранних фрагментарных документов. Евангельские повествования независимо друг от друга свидетельствуют в пользу чистоты Евангелия. Их сходства и различия объясняются не замыслом авторов, а единством, богатством и разнообразием первоначальной истории, которую воспринимали, понимали и преломляли в себе разные умы, приспосабливавшие ее к разным условиям и категориям слушателей и читателей. [900]

900

С этим выводом (который я сделал тридцать лет назад в первом издании «Истории церкви») независимо друг от друга согласились некоторые талантливейшие исследователи синоптической проблемы, такие как Ланге, Эбрард (Ebrard, Wissenschaftliche Kritik der ev. Gesch.,3 ^ded., pp. 1044 sqq.), Нортон, Олфорд, Годе, Уэсткотт, Фаррар. «Синоптические евангелия, — пишет Олфорд в своем "Введении" (vol. I, р. 11, 6 ^thed.), — заключают в себе суть свидетельства апостолов, взятую главным образом из их устных поучений в церкви того времени, а также, в некоторой степени, из письменных документов, содержавших части этого учения; тем не менее их внутренняя структура не дает никаких оснований полагать, но дает все основания отрицать, что кто–либо из трех евангелистов имел доступ к какому–либо из двух других евангелий в его нынешней форме». Годе завершает свои рассуждения (Godet, Com. on Luke,2 ^ded., p. 556, американское издание) такими словами: «Невозможно представить себе что–либо более непоследовательное и менее благоговейное, чем то отношение к жизни и словам Иисуса, которое мы приписываем автору любого из наших синоптических евангелий, когда предполагаем, что он держал в руках остальные два евангелия или одно из них. Такое объяснение позволительно лишь в том случае, если мы полностью отчаялись найти какое–либо иное. И даже в этом случае было бы лучше сказать: Non liquet{лат. "неясно"}. Ибо такое объяснение противоречит нравственности. Большинство наших современных критиков настолько хорошо это понимает, что они прибегают к обтекаемым выражениям».

Традиционный порядок

Нет никаких серьезных причин сомневаться в том, что каноническое расположение евангелий, в пользу которого свидетельствует широко распространенное и древнейшее предание, правильно отражает последовательность их составления. [901] Матфей, апостол, первым написал свое евангелие на арамейском языке в Палестине на основании своих собственных наблюдений и переживаний и с использованием предания; потом Марк, в Риме, точно записал содержание проповеди Петра; Лука писал последним, на основании предания и различных достоверных, но фрагментарных записей. Однако все евангелисты писали по вдохновению свыше, все они одинаково честны и заслуживают одинакового доверия; все они писали еще при жизни множества очевидцев — прежде чем ушло из жизни первое поколение христиан и прежде чем возникли вымышленные и мифические добавления. Они писали достаточно рано, чтобы их сведения были точны, но не настолько рано, чтобы предотвратить искажения. Евангелия представляют собой не мутный поток запоздалых раздумий и фантазий, но чистый источник исторической истины.

901

Ириней, III. 1,1; Ориген, см. Евсевий, «Церк. История», VI. 25; Тертуллиан и другие. Ириней описывает эту последовательность, сообщая приблизительные сведения: «Матфей издал у евреев на их собственном языке писание Евангелия в то время, как Петр и Павел в Риме благовествовали и основали церковь. После их отшествия Марк, ученик и истолкователь Петра, предал нам письменно то, что было проповедано Петром. И Лука, спутник Павла, изложил в книге проповеданное апостолом Евангелие. Потом Иоанн, ученик Господа, возлежавший на Его груди, также издал Евангелие во время пребывания своего в Ефесе Асийском». Климент Александрийский высказывает иное мнение — что Марк написал свою книгу послеМатфея и Луки, но досмерти Петра; он говорит (см. Евсевий, VI. 14), что, когда Петр проповедовал Евангелие в Риме, слушатели попросили Марка записать слова апостола, что он и сделал. Петр не поддержал эту затею, но и не стал ей препятствовать. Согласно этой точке зрения, все синоптические евангелия были написаны до 64 г.